Елена Усачева - День исполнения желаний Страница 2

– Я ему говорю: «Отойди, дорогу загораживаешь!» – возмущенно выкрикивала Сонька «Энерджайзер», вертя оставшуюся пуговицу туда-сюда. – А он смотрит на меня как глухой. И зубы скалит. Я ему говорю: «Чего застыл? Чеши отсюда». А он – ноль внимания, фунт презрения. Может, его нам подменили?

– Непонятно, что в таком случае забрали, – пропыхтела «Данон», то есть Дарья Ходыкина, пытаясь маникюрными ножницами с одним обломанным лезвием отрезать задравшийся заусенец. Она была полной и неспешной, вероятно, поэтому все у нее получалось правильно – в отличие от резкой Сони Даша успевала подумать, что делает и зачем. – Если нам дали этого, то кому и зачем понадобился тот, кого забрали? Кажется, предыдущий был еще тупее. – И она посмотрела на свои растопыренные пальцы – перед этим она минут пять подпиливала ногти, придавая им модную форму.

– Нет, он точно глухой! – Сонька «Энерджайзер» оторвала болтавшуюся на ниточке пуговицу и изучила оставшуюся дырку – лохматилась она знатно. – Я говорю: «Сдвинься! Люди пройти не могут». А он – хвать меня за пиджак. Чуть не задушил! Вот, пуговицу оторвал.

И она показала одноклассницам помятый рукав.

– А мне кажется, его заколдовали, – вздохнула Таня и посмотрела в окно, где вихрились веселые снежинки – декабрь в этом году выдался снежным. Мело без остановки, словно неутомимые снежные тролли задались целью засыпать их город по верхушки самых высоких башен. Снега нападало столько, что качели у них во дворе, на которые раньше приходилось забираться, привстав на цыпочки, скребли по наметанному сугробу и каждое утро норовили спрятаться в нем, чтобы до весны уже больше не показываться. Исчезли под снегом лавочки и низенькие заборчики, маленькие кустики в школьном саду еле угадывались.

И чем больше падало снега, тем сильнее Таня любила своих питомцев на подоконниках. Ей казалось, что зимой они особенно беззащитны.

– Ты чего – дура? – Соня явно нехотя оторвалась от изучения причиненного ей Терещенко ущерба. – Мы что, в Средневековье, чтобы нас тут заколдовывали?

На уроках истории они проходили эпоху Средневековья, и учитель, высокий крупный Иван Борисович, с непонятным для всех азартом рассказывал, как убивали друг друга короли, как насылали порчи на соседей, как боролись с бесчисленными ведьмами.

– Почему в Средневековье могли заколдовывать, а сейчас нет? – дернула плечом Таня, не отрываясь от окна.

– И в Средневековье не могли, и сейчас не могут, – пропыхтела Дашка «Данон», полируя ногти до блеска. – Какие волшебники в двадцать первом веке?

– А откуда тогда взялись Гарри Поттер и Мефодий Буслаев? – не сдавалась Таня. – Я слышала, что в Хогвардсе можно учиться.

– Больная, что ли? – От удивления Соня на время забыла о своем расстройстве. – Это все сказки! Их люди придумали.

– Иван Борисович говорил, что ничего люди не придумывают, рассказывают только то, что было. – Таня смотрела на собеседниц и читала в их глазах одно недоверие. – Ну, что драконы из динозавров получились. Люди о них помнили и свои воспоминания передавали в сказках. Только со временем динозавр изменился, стал с тремя головами и с огнем из пасти. Вы где были-то? Он это всем говорил.

– Ну, ты сравнила, – снова принялась за свое дело – обработку ногтей – Ходыкина. – Ты прямо как маленькая. Еще скажи, что в Деда Мороза веришь и родители тебе его на 31 декабря заказывают.

– А как же мечты?

При этом вопросе Таня состроила такое выражение на лице, словно уже заранее была готова услышать, что дважды два – пять.

– Мечты иногда сбываются, – заговорщицким тоном сообщила она.

– Ну, сбываются, – хмыкнула Сонька «Энерджайзер», видимо, решив, что лучше уж она согласится, чем всю перемену они проспорят ни о чем.

Таня заулыбалась, расправила плечи и победно оглянулась. Ей даже показалось, что у них над головами зазвенели бубенчики, в воздухе взвихрились блестящие пылинки со стрекозиных крыльев крошечных фей.

– А иногда и не сбываются, – бухнула Дашка «Данон», и зарождающееся колдовство исчезло. – Моя мама говорит, – добавила она, пряча пилочку в футляр, – что главное волшебство в жизни – это любовь. Ты вообще когда-нибудь любила?

От неожиданного вопроса Таня поперхнулась и закашлялась. Как раз в это время в класс вошел Терещенко, уныло протопал между рядов, прополз вдоль парты и упал на стул. При этом все цветы на подоконниках вздрогнули.

Таня перебрала в голове всех, к кому можно было бы применить слово «любить».

Маму с папой, это понятно. Двоюродный брат Пашка? Хотя он уже взрослый и невероятно высокий. А когда пришел из армии, так его вообще узнать было нельзя – таким он стал здоровенным. Мишка в саду? Помнится, они даже «свадьбу» играли, стащили с окон занавески, укутали в них Таню, всучили Мишке букет одуванчиков и ходили вокруг беседки. Ох, и влетело им тогда. От тяжелой руки воспитательницы у Тани синяк на плече остался. А Мишка все на нее свалил, сказал, что это она придумала. Нет, это не любовь.

– Не любила, – качнула головой Таня и поджала губы, тем самым выражая сожаление от происходящего.

– Эх, мелюзга, – хихикнула Сонька «Энерджайзер». – Я уже сто раз влюблялась и даже целовалась неоднократно. Для меня влюбиться – раз плюнуть.

– Ну и влюбись, – фыркнула Дашка «Данон», и подруги уставились на Веревкину.

– Легко! – бросила Соня, как будто ей предложили на спор выпить три стакана компота. – В кого?

– В Терещенко и влюбись, – предложила Ходыкина, при этом на лице у нее не было ни злорадства, ни ехидства. Она была спокойна, видимо, ожидая, что Веревкина тут же откажется. Но Соня лишь губы поджала.

– Легко! – снова произнесла она. – Только время нужно. Спорю на что угодно, что в ближайшее время он мне подарит цветы.

– Я это вижу, – закатила глаза Даша. – Между ними вспыхивает пожар любви, и Терещенко из Щелкунчика превращается в принца.

– Почему из Щелкунчика? – удивленно вздернула брови Таня. Она сама не раз думала, что Терещенко очень похож на Щелкунчика, и ей сейчас было немножко обидно, что не она первая так его назвала. А еще – что именно Сонька пообещала влюбиться. Все-таки Терещенко в чем-то был ее личным противником. И если уж кому и надо было в него влюбляться, так это ей. Но при одной мысли о вредном однокласснике Тане становилось нехорошо, и она решила, что пусть уж он достанется Веревкиной, раз она так этого хочет. Невелика добыча.

– Ты посмотри на него, вылитый Щелкунчик! – вздохнула Ходыкина и снова провела пилочкой по ногтю.

Девчонки дружно посмотрели на Терещенко, уже пристроившегося ощипывать листочки у вьюна – тот имел смелость пустить веточки к партам учеников.

Первой фыркнула Сонька «Энерджайзер», следом засмеялась Дашка «Данон». За ними печально улыбнулась Таня.

Услышав смех, Терещенко нахмурился, рванул самый большой листочек и глянул на возмутителей спокойствия.

– Девчонки – дуры, – мрачно изрек он, чем вызвал у веселящихся одноклассниц новый приступ хохота.

– Сам ты!.. – сорвалась с места Таня, добежала до окна и схватила с подоконника цветок. – Пусти!

Застывший от изумления Терещенко так и сидел, вцепившись в кончик вьюна, отчего получилось, что они с Таней тянули несчастное растение каждый в свою сторону. Класс повскакивал с мест, наблюдая эту странную дуэль. От возмущения Таня не знала, что сказать, а Терещенко просто не понимал, что происходит.

– Ему же больно! – Таня не выдержала, в два шага преодолела разделяющее их расстояние и сильно толкнула одноклассника в плечо.

Терещенко взмахнул руками, растопырил пальцы, выпуская растение, и рухнул на стоящие за ним парты. Весь ряд с грохотом подвинулся, загремели, опрокидываясь, стулья. Кто-то вопил, отпрыгивая в сторону, кто-то, наоборот, рвался вперед, чтобы посмотреть. Началась куча-мала. Среди всеобщего беспорядка невозмутимым айсбергом возвышалась Таня с прижатым к груди отвоеванным вьюном.

Терещенко попробовал подняться, но завалившие его стулья сцепились друг с другом и так просто сбросить себя не давали. Так он и грохал ими какое-то время, пока не выполз на свободу.

– Дура! – выдохнул он, отбрасывая последний стул.

– Сам дурак! – вздернула вверх подбородок Таня.

– Ты его либо угробишь, либо расколдуешь, – прошептала у Тани за плечом Дашка Ходыкина. И тут зазвенел звонок.

глава 2

Верное средство расколдовать Щелкунчика

– Ну, и какие у нас есть средства облагородить нашего Щелкунчика?

Сонька «Энерджайзер» крутила перед собой оторванную пуговицу. Веселый кругляшок то вертелся на одном месте, то откатывался к горшку с вьюном, с которым Таня пока решила не расставаться, то норовил свалиться в сумку к Дашке «Данон» – Ходыкина накрасила ногти и теперь сидела, растопырив пальцы, ожидая, когда лак высохнет, поэтому не могла закрыть ее.

– Вы это серьезно? – распахнула глаза Дашка. Ходыкина уже три раза подправляла смазавшуюся красоту своих ногтей, поэтому сейчас предпочитала не шевелиться.