Анна Антонова - Блюз ночного дождя Страница 2

По классу пронесся вздох досады, а Аля лишний раз порадовалась, что она продюсер. В самом начале учебного года им предложили выбрать специальности, и теперь в их классе кроме звукооператоров и продюсеров учились операторы, режиссеры и художники.

– Звонок должен стать центральным событием этюда, – заключил препод и посмотрел на часы – урок кончался. – Мы, конечно, позанимаемся сначала теорией, но начинайте готовиться к переходу на практику. Все, о чем мы будем говорить на уроках, старайтесь применить к своему будущему этюду.

– Извините, – подняла руку звукооператор Ленка. – А мы только за звук отвечаем? Этюды не надо будет показывать?

– Этюды надо будет показывать всем, – отрезал Иосиф Петрович, и на этой жизнерадостной ноте наконец-то прозвенел звонок.

Заглянув в новое расписание – вечно к нему так долго привыкаешь в начале четверти! – Аля даже обрадовалась, что сейчас будет банальная алгебра. Актерским мастерством она на сегодня была сыта за глаза и за уши.

Глава 2

Дом на сцене

О переходе к практике Иосиф Петрович щедро объявил за целую неделю, но готовиться Аля начала сразу, как только пришла домой. Стулья у них в каморке за сценой есть, значит, можно покрывало взять и диван сделать, стол тоже, то есть парта, но ничего, если постелить скатерть и вот эту вазочку поставить, вполне симпатично получится…

– Куда это ты собираешься? – удивилась заглянувшая в комнату мама.

– Выношу вещи, – сообщила Аля, процитировав недавно прочитанные «Двенадцать стульев».

– Нет, не выносите, – отозвалась мама фразой оттуда же.

– Нет, выношу, – со вздохом подтвердила Аля и перешла на нормальный язык: – Нам этюд задали с максимально реалистичной обстановкой, и я думаю, из чего бы на сцене комнату соорудить.

– Лампу настольную возьми, – сориентировалась мама. – Карлсона своего любимого…

– И на самосвале в колледж поеду? – остановила полет ее фантазии Аля.

– Да, правда… А вы с ребятами договоритесь и принесите каждый по несколько предметов, – тут же придумала мама. – Будете их компоновать.

– И у всех одна и та же комната? – с сомнением протянула Аля. – Да и вряд ли что-то получится…

Она прикинула, как подходит, например, к Антону и договаривается: он приносит из дома скатерть, а она – покрывало…

– Нет, – постановила она. – Рассчитывать стоит только на себя.

В день следующей режиссуры Аля явилась в колледж с огромным баулом. Вначале она попыталась запихать все, что приготовила для этюда, в пакет, но реквизита оказалось слишком много, и пришлось вытаскивать из-за шкафа большую дорожную сумку.

Подходя к колледжу, Аля волновалась, что ее засмеют, но одноклассники тоже явились навьюченные, как верблюды в караване.

Занавес работал плохо, поэтому им пользовались только во время выступлений. Просто так кантовать хрупкую конструкцию категорически не рекомендовалось, и устройство «комнаты» протекало на глазах заинтересованной публики.

– Покрывало сюда, на стулья, – распоряжалась Аля. – Это диван будет. Да нет, вазу на стол, а не на пол!

Помогавший ей Славик пожал плечами и послушно переставил вазу на стол. Аля огляделась – несмотря на все усилия и целую сумку барахла, на комнату сцена походила мало. Однако деваться было некуда, и она пошла в каморку переодеваться – для ее этюда требовался не только реквизит, но и костюм.

– Скажете, когда будете готовы, – скомандовал из зала Иосиф Петрович, церемонно обращавшийся к ученикам на «вы».

Аля переоделась в халат и тапочки, растрепала волосы и срывающимся голосом крикнула:

– Я готова!

В зале раздались смешки, и она почувствовала себя так, словно собралась выйти из-за кулис голой. Но медлить было нельзя, и она решительно выступила на сцену. Взяла со стола градусник, сунула под мышку и уселась на диван, неловко взяв журнал одной рукой. Пролистав его, она вытащила градусник, посмотрела температуру, встряхнула, убрала в футляр и подошла к столу. Там она налила воду из графина в стакан, закинула в рот витаминку из флакончика, запила, опустилась обратно на диван и запаниковала: все, что запланировала, она переделала, а препод не «звонил» и не «звонил».

В зале тем временем раздалось какое-то шуршание, невнятные голоса, а Петрович вдруг сказал:

– Звонок. Еще звонок.

Аля встрепенулась, подскочила к телефону и ответила:

– Алло. Привет! Да, заболела. Да уже ничего. Навестить? А заразиться не боишься?

В зале раздался мерзкий смешок. Аля совсем растерялась и кое-как закончила «разговор»:

– Адрес помнишь? Хорошо, жду!

Нажав на «отбой», она заметалась по «комнате», прибирая немногочисленные разбросанные вещи, а потом схватилась за косметику и зеркало, начав приводить себя в порядок. И тогда Иосиф Петрович наконец-то сказал:

– Стоп!

– Я же просил звукооператоров подготовить оснащение для телефонного звонка, – первым делом недовольно заявил он. – Где оно?

Повисло позорное молчание.

– Может, мобильником попробовать? – наконец робко предложила Ленка.

Немедленно попробовали, но звонок оказался слишком тихим для большого зала – на сцене его было совершенно не слышно.

Удивительное дело, подумала Аля, которая продолжала сидеть на сцене в халате и тапках, не зная, идти ей переодеваться или ждать вердикта в «костюме». В каникулы она ходила в театр, где и зал не в пример больше, и зрителей тоже, а звонки мобильников были, как на грех, прекрасно слышны, хотя перед началом их настоятельно просили выключить.

– Ладно, – подытожил препод. – Сегодня обойдемся так, но чтобы к следующему уроку все работало! А сейчас обсуждаем этюд.

Тут же поднялось несколько рук, но он продолжил:

– Одно правило: не ругать. Видеть и отмечать только хорошее.

Руки сразу опустились.

– Ну же, – подбодрил Иосиф Петрович. – Кто хочет высказаться?

Никто не хотел, поэтому он посмотрел в журнал и сказал:

– Павлищев Василий.

Аля чуть не взвыла – ну почему, почему он спросил именно Ваську?

– Ну, это… Хороший этюд, – промямлил Васька. – Обстановка хорошо создана, действия хорошо продуманы…

– А событие? – перебил его препод.

– Событие? – сбился с мысли Васька. – Хорошее событие… – заклинило его.

– Но как оно изменило ход этюда? – не унимался тот.

– Она прибираться начала и прихорашиваться…

– Ряд физических действий, которые нельзя имитировать, должен привести к событию – звонку в нашем случае, – пояснил Иосиф Петрович. – Этюд выстраивается только до него, иначе это уже пьеса. Так вот перед нами была именно пьеса. Довольно слабые неубедительные действия, а событие – звонок – оказалось банальным и ничего не меняющим в состоянии героини. Вы поймите: на сцене событие чем хуже, тем лучше, тем его интереснее играть! А здесь сплошные розовые сопли.

Аля сидела на сцене как оплеванная и мечтала побыстрее оттуда убраться. Иосиф Петрович, словно прочитав ее мысли, махнул рукой:

– Следующий!

Она с облегчением скрылась в кладовке и начала переодеваться. На сцене тем временем уже вовсю шуровал Васька. Выйдя в зал, Аля прошла на самый верх и уселась в последнем ряду. Разговаривать ни с кем не хотелось, настроение было ни к черту – а какое еще может быть настроение, если тебя только что публично размазали по стенке? Однако, взглянув на сцену, Аля против воли заинтересовалась: несмотря на другие предметы, комнату Васька организовал по ее образцу. Ну правильно – со столом и несколькими стульями Зимний дворец не построишь!

Вася вышел из-за кулис с поводком в руке и искал куда-то спрятавшуюся собаку, пока Петрович не сказал: «Стоп!» – даже до звонка дело не дошло. Потом его сменил Антон, который соригинальничал: из тех же стола и стульев соорудил уголок кафе. Он якобы ждал девушку, а она позвонила и предупредила, что не придет, но и этот звонок, как выяснилось, не являлся событием и не менял состояние героя.

Парни не сговариваясь поднялись к Але в последний ряд. От ее уныния к тому моменту не осталось и следа, наоборот, напало истерическое веселье.

– Полку двоечников прибыло! – приветствовала она Антона.

Он только хмыкнул и уселся рядом.

– Нет, ну зачем он так? – немедленно пожаловалась Аля.

– Кто?

– Да Иосиф этот, блин, Петрович! Вот скажи: чем я неубедительно температуру мерила?

– Аль, понимаешь, – вкрадчиво начал Антон, – тут важно, не какое действие ты выполняешь, а как.

– И как тебе показалось? – не отставала она.

– Могу только похвалить, – усмехнулся он.

Аля недовольно фыркнула:

– Почему-то на него самого это правило не распространилось!

– Ругать всегда легче, – пояснил Антон. – Он хочет заставить нас видеть хорошее, что намного сложнее. А право на критику себе оставил.

Говоря, Антон вертел в пальцах зажигалку, и Аля, как завороженная, наблюдала за бегом пузырьков в прозрачном пластике.