Юрий Новиков - Необычайные приключения собаки Дульки с четверга до субботы в одно жаркое лето Страница 2

Тут уж сторож Капустин ничего не сказал.

Все лето, целых три месяца, Смелка не отходила от ребят и не собиралась никуда убегать. Почти каждое утро после завтрака ребята из старшей группы шли на кухню, выпрашивали у повара тети Поли остатки супа или вкусную косточку, несли угощение Смелке — та делала вид, что это первое, что ей приходится есть сегодня, — и начинались игры.

Всякий раз Смелка была в новой роли, и она никогда не знала, кем ей придется быть завтра или послезавтра. Охотников придумать собаке какое-нибудь новое назначение было хоть отбавляй. Она была служебной собакой. Она была пожарной собакой — по приказу командира спасала кукол, взяв их осторожно в зубы за платьица и перенося в безопасное место, к кустам орешника в дальнем углу участка, где огонь не так сильно бушевал. Ее пробовали запрягать в кукольную тачку, как ослика или лошадку — это придумали малыши, старшие были в это время на экскурсии. («Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите, но если так нужно по правилам вашей игры — что ж, я готова…») А один раз она превратилась даже в слона. Но чаще всего она была пограничной собакой и служила на заставе.

Конечно, Петя и все ребята понимали, что Смелка даже отдаленно не напоминала грозную овчарку и, наверное, пограничники даже не стали бы на нее и смотреть, но она им была дороже всех самых распрекрасных собак в мире, потому что она была своя, была участницей всех игр, она была настоящая, живая и мохнатая, и умела лаять. Иной раз ребята согласны были даже остаться без обеда, лишь бы им дали подольше поиграть со Смелкой.

Петя не раз слышал, как поначалу воспитательницы младших групп жаловались его маме, что Смелка им мешает. И рассказывали, как собака сопровождает малышей на прогулке.

Когда малыши шли в лесу по аллее, или просеке, или просто по дороге, то вся группа, взявшись за руки, шла боком. Малыши вообще-то всегда ходят не прямо, а боком, потому что постоянно глазеют по сторонам. А тут еще Смелка. Она не умела и терпеть не могла ходить как все, в парах. Она бежала сбоку, обнюхивая по пути кустики и стволы деревьев. А ребята все старались разглядеть, чем она там занята. Вот и шли боком.

Иногда она забегала далеко в лес, и все начинали кричать и звать ее, боялись, что заблудится. Но тут Смелка вдруг выныривала неожиданно откуда-то, делала взмахи хвостом — «Вот я, я тут, с вами!» — и, перебежав через дорогу, начинала обследование кустов на другой стороне, то исчезая совсем, то мелькая желтым пятнышком среди зеленой листвы. И тогда вся группа поворачивалась и начинала идти вперед другим боком, и так и шла, спотыкаясь о корешки и ступая в лужицы, но не отрывая глаз от того места, куда скрылась Смелка.

Ребята совсем не слушали рассказов воспитательниц об окружающей природе. Но Петина мама сказала, что воспитательный момент от этого не страдает, и потом — на кого же детям смотреть, если других животных в лесу нет…

…Когда очкарик бухгалтер предложил запереть собаку в сарае, дед Капустин сразу накинулся на Смелку, схватил ее за ошейник и потащил прочь от машины. Смелка негодующе взлаивала, приседала, упиралась лапами в землю и, насколько ей позволяла цепкая рука сторожа, все пыталась обернуться назад, к стоящим у машины людям, призвать их в свидетели свершающейся несправедливости: она не хотела, она просто не могла сейчас сидеть взаперти, когда происходило нечто решающее и ее судьбу.

Потом Капустин вернулся и опять стал таскать мешки и ящики из дома. Принес и забросил за борт грузовика старый гамак, который Петя помнил еще по малышовой группе. Гамак этот был прорван в двух местах и никуда не годился. Ну, зачем его брать в Москву? Гамак старый берут, а Смелку — самого их преданного друга — оставляют на произвол судьбы!..

Петя вздохнул и присел на бревнышко, лежавшее у забора. Но в этот же момент он чуть не упал и не выронил из рук будильник, который ему дала подержать мама, — на него налетел желтый мохнатый вихрь, проехался по его щеке шершавым языком и промчался дальше. «Ага! Этот злюка Капустин, наверно, торопился и плохо запер сарай. Что — съел?»

Крутясь около людей, Смелка мела хвостом, сдувая им с земли, как веником, соринки и сосновые иголки. У Смелки был добрый характер. Она не обиделась на людей и всем своим видом давала понять, что восприняла заточение в сарай как шутку, не больше. Но люди и на этот раз не приняли ее, а дед Капустин — тот даже замахнулся на нее палкой.

Сконфуженная, она опять притрусила к Пете и, пофыркивая и зевая, улеглась у его ног. Теперь все ее надежды были связаны с ним, и только с ним. А может быть, она, видя, что в общей суете он спокойно сидит в стороне, решила, что Петя тоже остается, так что особенно волноваться нечего. Она изредка вскидывала голову и ловила Петин взгляд, и в ее янтарных глазах лучилась доброта и доверие к своему маленькому другу: «Не беда, нас теперь двое, а вдвоем мы уж не пропадем, вдвоем легче переносить невзгоды».

Но Петины глаза не могли обманывать, они выдавали правду, и тогда собака, улавливая чутьем, что мир и спокойствие лишь кажущиеся, в такие моменты начинала тихо скулить и заканчивала коротким жалобным лаем. Лаяла она в основном на машину.

Ну что мог он, Петя, сделать, если здесь во всем распоряжались взрослые! Никакие его маленькие хитрости не помогли — мама и все остальные были неумолимы, и судьба Смелки была решена: она остается здесь вместе с Капустиным на зиму сторожить дом. Если ничего не случится, то будущим летом ребята снова увидятся со своей подопечной…

Петя, поставив на землю будильник, обеими руками гладил Смелку. Самое страшное приближалось: вещи были уложены, время ехать. Шофер уже завел мотор, выкатил грузовик за ворота, и он стоял там, пофыркивая, в ожидании пассажиров.

— Ее надо на веревку да к дереву, — сказал кто-то. — А то еще побежит за машиной. Собаки очень привязчивы.

«Прощай, собачка!» — Петя в последний раз погладил Смелку, и, стараясь быть мужчиной, сжав зубы, не оглядываясь, пошел за мамой.

Уже сидя наверху, на узлах с одеялами, Петя увидел, как очкарик Пал Ваныч и Капустин привязали Смелку на длинной веревке к дубу, поставили перед ней какую-то миску и пошли назад, к машине. Бухгалтер залез в кузов, а Капустин, махнув рукой, стал закрывать изнутри ворота.

Петя не мог смотреть теперь на устроившегося рядом Пал Ваныча, он его возненавидел на всю жизнь. Он сидел и думал: «Вот бы его, Пал Ваныча, самого привязать к дереву, поставить перед ним миску и бросить одного, что бы он тогда делал?»

Смелка, натянув веревку, залаяла, как заплакала. Петина мама крикнула шоферу, чтобы поезжали скорее. Грузовик тронулся, покачиваясь на ухабах, выехал на шоссе и прибавил ходу.

Петя крепился изо всех сил, чтобы не заплакать. Это было нечестно, нечестно, нечестно! Смелка сейчас мечется под деревом одна, обманутая и покинутая всеми, и ничего не может сделать, и не понимает, куда делись ее друзья, почему за все хорошее люди отплатили ей такой неблагодарностью.

И хотя по дороге все взрослые уверяли Петю, что с ней ничего не случится, и хотя мама говорила, что сторож обещал кормить Смелку, в голове у Пети были самые мрачные мысли. А вдруг жадный дед Капустин перестанет ее кормить, или она возьмет и уйдет сама через шоссе в лес, а там ее загрызет кто-нибудь. Волки, например.

Петя сидел и думал, что вот хорошо бы, если бы сейчас грузовик испортился и все, повздыхав, вернулись бы обратно на дачу, а потом кто-нибудь бы догадался, что все несчастья с ними приключились оттого, что не взяли с собой Смелку…

Но грузовик и не думал портиться, а катил себе как ни в чем не бывало по Можайскому шоссе, легкий ветерок обдувал сидящих в кузове, но иногда вдруг налетал с такой силой, что Пете приходилось свободной рукой придерживать тюбетейку: не свалилась бы чего доброго.

Вдруг Петя заметил — у него были очень зоркие глаза, — как между деревьями, далеко позади на тропинке, что шла вдоль шоссе перед дачными домиками, сверкнул какой-то рыжий комочек: раз, потом другой. В этот момент грузовик подъехал к светофору и затормозил: горел красный свет.

Петя изо всех сил всматривался туда, под деревья. Сердце его колотилось часто-часто, он надеялся на чудо, верил и не верил. Но, как назло, шоссе перед светофором изгибалось и деревья вдалеке слились в одну сплошную стену, так что нельзя было разглядеть, что там происходило, за поворотом.

Всех сидящих в кузове качнуло, машина опять тронулась и поехала все быстрее и быстрее. Теперь уже чуда ждать было нечего. Но вдруг что-то снова привлекло Петино внимание, какое-то движение на обочине слева от шоссе. Петя привстал, чтобы лучше рассмотреть, и… рот его раскрылся сам собой.

— Смотрите! Смотрите! — закричал Петя и показал рукой на тропинку под деревьями. — Нас догоняет Смелка!..