Мони Нильсон-Брэнстрем - Цацики и Рецина Страница 2

– Нормально, – сказал он.

– Почему ты не с Сарой?

– Она сидит с Рециной, а я хочу поиграть.

– Ты уже не так в нее влюблен, да?

Цацики покачал головой.

– Я так и подумала.

– Ей бы только целоваться, – вздохнул Цацики и нажал на паузу. – А мне это надоело. Что еще можно делать вместе?

– Кроме как целоваться? – спросила Мамаша.

– Кроме как целоваться по-французски, – уточнил Цацики.

– Целоваться по-французски? – ужаснулась Мамаша.

– А ты что думаешь? – рассмеялся Цацики.

– Я думаю… О господи, – вздохнула Мамаша. – Я думаю, что вам надо сделать перерыв в любовных отношениях. И не спешить взрослеть. Вот что я думаю.

– Согласен, – сказал Цацики. – Но сейчас я хочу поиграть. Пока!

– Ничего себе! – возмутилась Мамаша. —

А я как раз хочу поболтать. В кои-то веки у меня появилась няня. Сара так мило возится с Рециной.

– Ага, – пробормотал Цацики и подстрелил человечка, выскочившего из-за угла. – Но я хочу поиграть. Подвинься, я ничего не вижу. Ну вот, из-за тебя меня только что убили.

– Могу воскресить тебя любовным поцелуем, как в детстве, помнишь?

– Да не надо, – ответил Цацики. – У меня еще три жизни осталось.

ТАЙКЁКУ ДЗЁДАН

– Пошли к тебе? – спросил после уроков Пер Хаммар.

– Нет, – сказал Цацики. – Я не успею. У меня сегодня карате, и я еду на метро.

– Жалко, – расстроился Пер Хаммар. – А мне что делать?

– Не знаю. – Цацики пожал плечами. Если бы Йоран был дома, они бы поехали на машине и взяли Пера Хаммара с собой, но сегодня на тренировку его обещал проводить Мортен. Рецина простудилась, Мамаша не хотела выходить с ней на улицу, а водительских прав у нее не было. Она стеснялась, что так и не научилась водить, и Цацики это немного веселило.

– У меня как-то никогда не было на это времени, да и машина в городе совершенно ни к чему, – оправдывалась она.

– Хотя сегодня она бы нам очень пригодилась, – Цацики подумал о красной «вольво», простаивающей в гараже, и о Мортене, который никак не приходил, хотя обещал вернуться сразу после уроков.

И вот Цацики стоял одетый в коридоре и нервно поглядывал на часы. Если Мортен не придет прямо сейчас, Цацики опоздает на занятия.

– Может, прогуляешь сегодня? – спросила Мамаша.

– Еще чего! У нас аттестация на носу, и мы повторяем ката. Я не хочу ничего пропустить. Можно я поеду сам?

– Ты уверен? – засомневалась Мамаша, качая на руках ревущую, горячую, как утюг, Рецину. Из-за насморка она не могла ни есть, ни спать.

– Конечно, – сказал Цацики. – Я же не малявка какая-нибудь.

– А вдруг ты заблудишься или тебя обидят? – волновалась Мамаша. – Нет, я провожу.

– Да ладно. Сам доеду! Раз уж я комнату смог убрать – значит, и в метро не потеряюсь.

– Be-e streetsmart, – сказала Мамаша и поцеловала его.

Английское выражение to be streetsmart означает «быть внимательным на улице». Это качество необходимо, если живешь в большом городе, говорила Мамаша. Город нужно уметь читать как книгу. Завидев кого-то подозрительного, сразу переходить на другую сторону, следить за своей сумкой и избегать неспокойных мест. Таких, например, как Центральный вокзал в Стокгольме.

Цацики был очень внимателен всю дорогу, пока ехал на четвертом автобусе до станции метро «Хурнстуль». Еще никогда он не чувствовал себя таким свободным и таким взрослым.

На платформе какой-то сумасшедший вдруг заорал во всю глотку, обрызгав Цацики своей противной слюной. Испугавшись, Цацики отбежал в сторону и встал рядом с тетенькой, доброй на вид. Тетеньки, как правило, все добрые, вот и эта тоже оказалась доброй. До самого «Аспуддена» они ехали вместе.

После карате Цацики спросил, не едет ли кто на метро в его сторону, но попутчиков не нашлось. До станции они дошли вместе с Хенриком. Хенрик был на год старше Цацики. Он рассказал, что в школе его дразнят толстяком.

– Потому я и стал заниматься карате, – объяснил он. – Чтобы стать сильным и немного подтянуть живот.

– Не обращай внимания, – сказал Цацики. – Ты классный. Ты чем-то похож на Деда Мороза, только без бороды. И щеки у тебя добрые…

– Да… – Просунув руку под куртку, Хенрик похлопал себя по животу. – Раньше я так любил свой живот. Теперь же я его ненавижу! Ну ничего, вот будет у меня черный пояс, они у меня получат.

Хенрик пнул мусорный бак, да так сильно, что он гулко взвыл. Цацики ясно увидел, как обидчики уносят ноги, испугавшись большого и сильного Хенрика.

– Да, только тогда мы уже будем почти взрослые, – вздохнул Цацики. – Я бы хотел получить черный пояс прямо сейчас. Это так красиво. Иногда я надеваю пояс Йорана и представляю, будто это мой собственный.

– Желтый тоже неплохо, – заметил Хенрик. – Только бы аттестацию пройти.

Аттестация – это как экзамен, и если ее не пройти, то не получишь новый пояс.

– Пройдешь, – успокоил Хенрика Цацики.

– Самое сложное – это ката.

– Давай повторим еще раз, – предложил Цацики.

– Хай, – ответил Хенрик. По-японски это значило «да».

– Тайкёку Дзёдан, – сказал Цацики и поклонился.

Ката – это что-то вроде танца с блоками и ударами руками и ногами. Какой-то мужчина с собакой на поводке остановился посмотреть, как мальчишки выполняют ката прямо на тротуаре, несмотря на слякоть. Собачка залаяла и бросилась к ним. Когда выполняешь ката, категорически нельзя смеяться. Надо сосредоточиться и сохранять серьезность. Но как удержаться от смеха, когда к тебе подскакивают собачки, которые хотят делать ката вместе с тобой?

Закончив, Цацики и Хенрик поклонились дяденьке с собакой.

– Что это вы показывали? – покачав головой, спросил дяденька.

– Карате, – сквозь смех ответил Хенрик.

– Это было очень красиво, – сказал дяденька. – Раньше я думал, что карате – это когда дерутся и бьют друг друга.

– Вовсе нет, – ответил Цацики и наклонился погладить собаку. – Многие так думают. Лично я никогда не дерусь.

– Я тоже, – поддакнул Хенрик. – Это другие со мной дерутся.

– Пока, до четверга! – крикнул Цацики вслед Хенрику, когда тот свернул в один из переулков. А сам побежал к метро. Не очень было приятно идти одному по темным незнакомым улицам.

STREETSMART

– Эй, парень, ну давай же! Гнагет! Гнагет! Гнагет!

Цацики вжался в сиденье и, сделав вид, что не слышит, уставился на темные стены туннеля, мелькавшие за окном. «Гнагет» – это было прозвище футбольной команды АИК. На предыдущей станции в вагон ввалилась толпа фанатов. Сперва все это выглядело довольно забавно. Глядя на них, Цацики даже посмеивался. Они были веселые и шумные, распевали футбольные кричалки и пили пиво. Толкались, пихались и висли на поручнях, так что вагон ходил ходуном. Ощущение такое, будто ты оказался в жужжащем улье. Видимо, они ехали на матч.

Теперь же все болельщики выжидательно смотрели на Цацики. Он не знал, что делать. К счастью, на следующей станции ему выходить. Он встал и, улыбнувшись своей самой приятной улыбкой, начал протискиваться к дверям.

– Ну же, парень, за кого болеешь? – спросил один из парней.

– За АИК, – пропищал Цацики, хотя на самом деле болел за «Юргорден». Все в его школе болели за «Юргорден».

– Браво! – захохотал парень и с такой силой хлопнул его по спине, что Цацики чуть не упал. Парень подхватил его с воплем: – Смотрите, я нашел нам маскота[1]! – и поднял Цацики в воздух, чтобы все видели.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Маскот – это талисман, символ команды.