Сергей Баруздин - Дорогой товарищ слон Страница 2

Класс еще больше замер. Конечно, молчали Сима Кулькина и Митя Елкин. Молчали и отличники. Нина Стрельцова полезла в портфель, делая вид, что у нее срочные дела. Вася Строганов с видом умного мраморного древнего грека смотрел на зоолога.

Владику даже смешно стало. Если бы он умел поднимать руку, то уж сейчас…

— Значит, на общественных началах у нас с вами ничего не получится, — с сожалением произнес Иннокентий Григорьевич. — А жаль. Ведь сейчас общественные начала…

Владик спокойно размышлял за своей партой — вовсе не об общественных началах. Почему зоолог впервые обратился к нему, да еще спросил, о чем он мечтает? Почему? Никто ни разу, никогда не обращался к нему с вопросами на уроках. За все годы учения! Неужели…

— Хвостиков! Может, хоть ты? — робко спросил Иннокентий Григорьевич. — Выручай товарищей!

«Все, — решил Владик. — Не зря он ко мне придрался…»

Владик вскочил с парты и произнес:

— Не знаю, Иннокентий Григорьевич, смогу ли я? Если смогу…

— Молодец, Хвостиков! — обрадовался зоолог. — Правда, выручай своих товарищей.

— Зоология — наука о животных, — пояснил Владик.

— Правильно, — согласился Иннокентий Григорьевич. — Зоология — наука о животных. Весьма мудрая мысль! Только ты, Хвостиков, может быть, выйдешь к доске, чтоб все тебя слышали?

— Я лучше с места, — сказал Владик и добавил дальше по учебнику: — Животных можно встретить на земном шаре повсюду…

Класс облегченно вздохнул. Сима Кулькина и Митя Елкин даже улыбнулись. Нина Стрельцова перестала возиться в портфеле, а Вася Строганов — быть мраморным.

— Есть среди животных и паразиты, — продолжал Владик.

Но Иннокентий Григорьевич перебил его:

— Все же выйди, пожалуйста, Хвостиков. Здесь тебе будет удобнее.

— Пожалуйста, — согласился Владик и вышел к доске. — Из животных мы знаем червей, майских жуков, блох, конечно, лягушек и особенно грача и кролика…

— А почему, собственно, особенно? — мягко поинтересовался зоолог.

Этот вопрос никак не мог поставить Владика в тупик.

— Потому, что мы их долго проходили, — бодро сказал Владик. — В учебнике зоологии есть образ жизни и внешний вид грача, мышцы и скелет грача, нервная система грача, строение и деятельность внутренних органов грача, размножение и развитие грача… Мы проходили!

— Ну а кролик?

— О кролике тоже, — обрадовался Владик. — Внешний вид и образ жизни кролика — раз. Скелет и мышцы кролика — два. Нервная система кролика — три. Внутренние органы кролика — четыре. Размножение и развитие кролика — пять.

В этом Владик уже никак не мог ошибиться. Недаром даже дома все говорили, что у него отличная зрительная память. И в классе: «Тебе хорошо! У тебя эта, как ее, зрительная память! Раз взглянул — и на всю жизнь запомнил!»

Это верно!

Нет, конечно, Владик никогда не читал ни одного учебника, кроме задачников, когда уж хочешь не хочешь, а надо что-то решать. А так проглядел заголовки, первые фразы — и все: на тройку вполне хватит.

— Умница, Хвостиков! Ты у нас удивительно наблюдательный человек, — сказал Иннокентий Григорьевич. — Все правильно. Действительно, гидре, лягушке, грачу и кролику повезло в учебнике зоологии больше всех! Ну а что ты знаешь об отряде хоботных?..

О хоботных Владик, увы, почти ничего не знал. Помнил картинку, несколько обрывков фраз, и все.

— К отряду хоботных, кажется, относятся только два вида, — неуверенно произнес Владик.

Но оказалось, что слова его настолько поразили учителя, что тот даже не дал ему договорить:

— Верно, только два вида: индийский слон и африканский слон. Как я уже говорил вам, это самые крупные из ныне живущих наземных животных… Дальше, Хвостиков!

— Изо рта слона торчат два бивня, — вспомнил Владик.

— Хорошо, — согласился Иннокентий Григорьевич, — вот учитесь, ребята, у Хвостикова. Бивни — это что? Бивни — видоизмененные резцы? Так? Так! Продолжай, Хвостиков!

— Размножаются слоны медленно, — сказал Владик грустно, почти со слезами.

Зоолог оценил его грусть и добавил:

— Да, так, например, жившая в Московском зоопарке слониха родила одного слоненка в тысяча девятьсот сорок восьмом году, а другого — только через четыре года… Ну, Хвостиков!

— В Советском Союзе нередко находят зубы и кости, — продолжал Владик…

Класс почему-то неблагодарно захихикал и сбил Владика.

— Ну? — мягко спросил Иннокентий Григорьевич.

— Чучело его находится в зоологическом музее, — окончательно теряясь, произнес Владик какую-то следующую фразу об отряде хоботных. И добавил, извиняясь перед зоологом: — Там это написано, а внизу еще картинка: большой слон и маленький…

— Да, да, — нежно согласился Иннокентий Григорьевич. — Ты только не договорил, чьи зубы и кости, чье чучело?

Владик молчал.

— Папонта, — шепнул кто-то с первой парты.

— Мамонта, конечно, — вспомнил Владик.

— Отлично, — обрадовался зоолог. — А мамонт, как вы знаете, предок наших слонов. Ясно? Теперь, Хвостиков…

Увы, все сведения о хоботных у Владика были исчерпаны.

Наконец он вспомнил.

— Простите, пожалуйста, Иннокентий Григорьевич, — обрадованно взмолился Владик. — Но вот… Вот у меня есть несколько неясных вопросов, если, конечно, вы…

— Пожалуйста, пожалуйста, Хвостиков! — согласился зоолог. — Я с удовольствием…

— Какое значение имеет для слона хобот? — поинтересовался Владик. — Как возмещается у слона несоответствие между короткой шеей и длинными ногами? Какие особенности имеет строение зубов у слона?

Владик прилежно перечислил все три вопроса, которые задавались самим учащимся как раз в конце главы учебника об отряде хоботных. Владик вспомнил их только что, потому что они выделены особым шрифтом и помещались рядом с картинкой: большой слон и маленький…

До конца урока Иннокентий Григорьевич с увлечением отвечал на вопросы Владика.

— Правильно, Хвостиков? — удовлетворенно спросил он, закончив рассказ.

Владик никогда не слыл человеком неблагодарным.

— Спасибо, Иннокентий Григорьевич, — сказал Владик. — А у нас вчера сразу два спутника запустили, знаете? — вдруг почему-то добавил он.

Иннокентий Григорьевич не понял:

— Где у нас? В классе?

— В Советском Союзе, естественно, — пояснил Владик. — Всегда по одному запускают, а тут сразу два в день!

Зоолог, кажется, обрадовался:

— Не знал, не знал! Это отлично!

— Между прочим, вчера по радио об этом говорили, — не выдержал Владик.

— Жаль, но не слушал, — извиняясь, признался Иннокентий Григорьевич.

— А сегодня в газетах… Тоже есть… Не читали?

Владик шел на явный спор. Конечно, он сам не читал сегодняшних газет. Но он догадывался, что все важное, переданное вчера вечером по «Маяку», обязательно должно быть в сегодняшних утренних газетах. Кроме того, по опыту папы и мамы он знал, что нельзя начинать новый день, не прочитав газеты. И сегодня утром папа, проглядывая газеты, заметил: два спутника сразу. Мама со слов папы тоже заметила и что-то сказала важное.

Оказывается, один человек на свете — Иннокентий Григорьевич — ничего не заметил.

— Не читал, — признался он Хвостикову и всему классу, как будто действительно ничего не случилось, ничего не произошло в мире. — Я читаю газеты по вечерам.

— Жаль, — сказал Хвостиков своему учителю.

— Да, да, жалко, — согласился учитель. — А вот с зоологией у тебя все идет хорошо. С отрядом хоботных — особенно! Садись, Хвостиков!

Иннокентий Григорьевич любовно посмотрел на Владика, но тут прозвучал звонок.

— Отлично, Хвостиков! — повторил он почти виновато.

Зоолог встрепенулся и уверенно поставил в журнале милую, симпатичную тройку.

Это случилось в полдень. Как раз в то время, когда в Н-ском классе «А» Н-ской московской школы начался новый урок и Владик Хвостиков, как прежде, задумчиво витал в облаках.

Зоопарк, или, как его по-разному называют, зоосад, зоологический сад, зоологический парк, зверинец, просто зоо, жил своей нормальной жизнью. Воробьи, которые представляли здесь наибольшую часть животного мира нашей планеты, паслись в клетках и загонах для птиц, муравьедов, пеликанов, верблюдов, медведей, рысей, носорогов, кенгуру и, конечно, ослов. Как всегда, щебетали волнистые попугайчики, ругались попугаи побольше, морж не хотел нырять в водоем, а бегемот, наоборот, вылезать из водоема. Зубры и зубробизоны что-то жевали. Волки и лисы подозрительно бегали, рыбы плавали, обезьяны искали блох, тигры дремали, как и их соседи — львы, а птица секретарь держалась, как секретарша самого маленького и незначительного учреждения. Никто из представителей животного мира не обращал внимания ни на один из тысяч спутников, запущенных над Землей, и даже на более земное — многочисленных посетителей зоопарка, которые почему-то льнули к клеткам, решеткам, изгородям, мазали своими носами стекла аквариумов, бегали, суетились, будто впервые попали сюда. Впрочем, все давным-давно к этому привыкли. Более старые войну прошли, более молодые тоже наслышаны, да и на своем коротком веку успели повидать всякое. Юный страус эму, например, горел из-за курящей уборщицы тети Даши, которая бросила спичку прямо ему под ноги…