Народное творчесто - Маленький паша Страница 2

– Продолжай! Знаешь, для буйвола ты говоришь совсем недурно.

– Раз на Муски народ теснил друг друга. Я, тяжелый, неуклюжий, никак не мог пройти вперед. Вдруг, точно по волшебству, улица очистилась, и на середине ее показался ты на белом красивом осле, покрытом блестящей золотой парчой. Все восхищались тобой и им. Я слышал, что многие знатоки оценивали его по крайней мере в четыре тысячи пиастров.

– Я этого не помню, – ответил маленький паша, – но, конечно, осел стоил столько, сколько ты говоришь.

– А мулы, мулы твоей светлости! – продолжал буйвол. – Они черны, как ночь, с глазами яркими, как звезды! А экипажи твоей светлости! Кареты, коляски, виктории, привезенные из европейских стран. Ах, я очень часто видел, как ты чудесно правил лошадьми или мулами…

– Хорошо, хорошо, – сказал маленький паша, – о чем ты хочешь просить меня?

– Мне хочется поскорее высказать просьбу, а между тем я боюсь, что она, покажется тебе дерзкой, – ответил буйвол.

– Говори, говори, я расположен к тебе.

– Я некрасив, светлость…

– Правда, – со смехом сказал Ибрагим, – но ты по крайней мере скромен.

– Я должен быть скромен. Я знаю, что у меня неуклюжее тело, мозолистые ноги, ужасный горб на спине, длинные рога на сжатом черепе, глупые глаза, вечно мокрый нос. А как неприятно и сильно пахнет моя шкура… Между тем я питаю честолюбие…

– Чего ты хочешь?

– Я хочу иметь честь и счастье пронести тебя на моей спине… Ну, наконец, просьба высказана.

– Ты хочешь, чтобы я сел на тебя, буйвол? Да ты с ума сошел! – с презрением сказал маленький паша.

– Ах, – со вздохом заметил буйвол, – я должен был ждать отказа. Я заслужил его. Однако я думал…

– Что именно?

– Что милостивый паша, который, имея столько благородных животных.

Cоблаговолил в виде каприза сесть на горб тяжелого джамеля, может быть, решится осчастливить и бедного буйвола.

– Вот странная фраза. О каком верблюде говоришь ты?

– О джамеле Мамуда, на котором только что изволил кататься милостивый паша.

– Кататься! Он еле шел, мне пришлось исколоть ему всю голову и всю морду острой палкой, чтобы заставить обойти сад. Противное глупое животное. Ты лучше его. Правда, ты тяжел и неуклюж, зато ты умен и умеешь говорить приятные вещи… Хорошо, хорошо, я окажу тебе милость, о которой ты просишь. Только я не буду кататься долго, потому что, как ты сам сознаешься, ты не благоухаешь ароматом померанцевых цветов!

– О, только круг по саду, – подходя, сказал буйвол.

– Хорошо, но как влезть на твой горб?

– Это легко, – ответил буйвол, – я поступлю, как верблюд.

Буйвол согнул колени, и маленький паша взобрался на его спину. Но едва животное поднялось, как два незамеченных мальчиком громадных крыла стали бить воздух. Буйвол взлетел в воздух и поднялся на страшную высоту. Ибрагим хотел крикнуть, но его голос замер, горло сжалось. Он с ужасом видел, как страшное животное несло его по воздуху. Однако Ибрагим отлично ездил верхом, к тому же тело буйвола оставалось совершенно спокойно, как ковер, разложенный на земле, а потому мальчик мало-помалу ободрился и наконец заговорил.

Но буйвол только заревел в ответ, и маленькому паше почудилось, что животное смеется над ним. Да, теперь буйвол казался ему совсем иным. Он высоко поднимал голову, а его рога грозно врезались в лазурь, его страшные крылья шелестели и трепетали…

Мальчик не понимал, где он. Вдруг широкие крылья буйвола перестали бить воздух. Слегка покачиваясь, страшное животное опускалось к земле, наконец, замерло, как бы повисло в воздухе у верхушек пальм, под которыми виднелись бедные хижины.

Это была феллахская деревня. Появление воздушных путешественников нисколько не смутило жителей. Они даже не заметили их, и маленький паша понял, что он может видеть и слышать все, не привлекая внимания людей.

Вдруг из одной хижины выбежал маленький мальчик, за ним выскочил другой, постарше, настиг его, повалил на землю и принялся колотить изо всех сил. На крики маленького прибежала мать обоих. Завидев ее, старший убежал.

– Что опять случилось? – спросила женщина, поднимая мальчика с посиневшим от синяков лицом.

– Он меня поколотил… Сильно, сильно.

– Кто?

– Ибрагим, маленький паша.

– Я? – с изумлением спросил Ибрагим, сидевший на летучем буйволе.

– Злой ребенок! Он каждый день обижает кого-нибудь. А за что он избил тебя, мой маленький Мюрад?

– За то, что я не хотел исполнить его приказания, и разорвал мое платье.

– Да зачем же было рвать платье?

– Мы играли с ним. Вдруг он посмотрел на меня исподлобья и сказал: «Мюрад, разорви камзол». Я спросил: «Зачем?» Он же ответил: «Мне так нравится». «Да, сказал я ему, но это не понравится нашей маме». Тогда он бросился на меня и избил.

И Мюрад залился горючими слезами. В это время из-за угла дома показался его старший брат, мальчик лет семи-восьми.

– Как он на меня походит, – прошептал Ибрагим. – Если бы он был одет не в бедное феллахское платье, его, конечно, приняли бы за меня.

Женщина тоже увидела своего старшего сына и закричала ему, показывая кулак:

– Ибрагим, злой мальчик, поди сюда.

– Ты накажешь меня, благодарю, – ответил мальчишка, собираясь броситься прочь от матери.

– Тебе дали подходящее прозвище, – продолжала мать. – Ты настоящий маленький паша, маленький тиран. Еще хорошо, что ты не родился богатым и знатным. Если есть на свете у богатых такие же дети, я от души жалею их бедных невольников. Мы, твои родители, наверное, скоро умрем от печали! Да, да, делай гримасы матери, недобрый ребенок, ехиднина голова! Погоди, вот придет отец, он задаст тебе.

– Да, отец тебя поколотит, – закричал Мюрад, – погоди, злой маленький паша.

Ибрагим еле сидел на буйволе.

– Это отвратительно, – закричал он, – это нестерпимо! Буйвол, опусти меня на землю, я хочу наказать феллахов, которые позволяют себе меня оскорблять.

Но буйвол снова заревел, и маленькому паше опять показалось, что он над ним смеется. Широкие крылья забили по воздуху, и буйвол поднялся ввысь.

Через несколько мгновений буйвол уже висел над полем, на котором феллах-отец и его дети собирали жатву, и жнецы не заметили волшебного животного.

Наступило время отдыха. Отец сказал:

– Хорошо, Баюми, я доволен тобой. Ты отлично связывал снопы. Сала, твой серп режет прекрасно, это доказывает, что ты умеешь обращаться с ним. У тебя, маленький Касим, остается неровная солома, но для маленького человечка пяти лет ты работал недурно. Ты же…

Тут голос старого феллаха стал резок и суров. Он говорил, обращаясь к семилетнему мальчику, лежавшему в нескольких шагах от него:

– Ты же, ленивец Ибрагим, подойди сюда.

Мальчик медленно поднимался.

– Не должен ли я сам идти за тобой?.. Ах ты, маленький паша!

– Опять! – сказал Ибрагим и так сильно наклонился, что чуть не упал с буйвола на землю.

Он увидел еле прикрытого лохмотьями мальчика лет семи-восьми, который медленно шел к жнецам. С первого же взгляда он узнал свое собственное лицо, походку, все, все.

– Лентяй, хвастун, гордец, – закричал отец. – Ты спишь, когда мы работаем в жару и зной. Ты хочешь оправдать прозвище, которое тебе дали в деревне, маленький паша! Разве ты не понимаешь, что даже детям богатых стыдно лениться и отказываться учить наизусть стихи из Корана! А мы бедны, очень бедны… Ты воображаешь, что другие должны работать за тебя. Но мне это не нравится, слышишь, ты? Погоди, я покажу тебе, как нужно трудиться.

И отец погрозил сыну розгой.

– Так оскорблять меня, – закричал сын паши Ибрагим.

Он стал искать свой хлыст, но не успел еще вспомнить, что забыл его, как буйвол поднялся в воздух, и на этот раз его мычание совсем походило на насмешливый хохот.

Через несколько минут, как показалось Ибрагиму, очень скоро, они очутились над громадным городом, полным дворцов и мечетей, и вскоре буйвол повис между двумя рядами террас над длинной улицей, по которой сновали прохожие.

Ибрагим увидел старика, который сидел возле двери в мечеть. У него была длинная белая борода, живые темные глаза, и он, казалось, совсем не стыдился жалких лохмотьев, которые еле прикрывали его тело.

Через минуту на улице показался нарядный мальчик. Взглянув на него, Ибрагим опять узнал себя, но на этот раз не рассердился, так как на нем красовалось расшитое золотом платье, его голову окружал новый тюрбан, а на его белом жилете висела золотая цепь. Он ехал шагом на великолепном вороном коне и, очевидно, не торопился, желая дать прохожим время полюбоваться собой.

Когда он поравнялся со стариком, бедняк протянул руку. Сперва маленький всадник с досадой отвернулся от него, потом вынул большую монету – таларий и бросил ее старику. Монета ударилась о грудь бедняка, отскочила и упала к нему на колени.

Глаза нищего сверкнули.

– Пусть на тебя падет несчастье, маленький паша, – вскрикнул он, – твоя милостыня только оскорбляет!