Герман Матвеев - Новый директор Страница 21

— Ну, это дело прошлое, — вмешалась Татьяна Михайловна. — Вы же приехали с новостями, Борис Михайлович. Не томите. Не испытывайте нашего терпения!

— Удивительное дело! Жена за мужа беспокоится, а он — хоть бы что! Я всё жду, когда он спросит…

— А зачем спрашивать? — с улыбкой сказал Константин Семенович. — Достаточно на тебя посмотреть… Ну а подробности — дело второстепенное.

— Да, Костя. Дело наше, как говорится, в шляпе. Сообщение мое слушали с большим интересом. Вся твоя программа принята. Особенно там понравился раздел о труде… Будем считать, что опытная школа существует. Правда, пока на бумаге, но теперь дело за тобой. Я свое сделал.

Наступило молчание. Но это не было тем молчанием, когда неожиданно обрывается разговор, а через несколько секунд кто-нибудь из присутствующих замечает: «Дурак родился». Нет. Сейчас было совсем другое. Молчание было торжественным. Все ждали каких-то слов от Константина Семеновича, понимая, что он теперь оказался, выражаясь образно — на пороге своей мечты.

Решение об опытной школе позволяло провести в жизнь всё то, о чем он так много думал и к чему давно и упорно готовился. В такие минуты благодарят, поздравляют, произносят тосты.

— Так ты твердо остановился на этой школе, Костя? — спросил наконец Борис Михайлович.

— Да. Понемножку я ее уже начал принимать, — сказал новый директор, вспомнив Петухова и Садовского, ожидавших своей участи в одиночках.

— Смотри! Очень разболтанная школа.

— Здание прекрасное!

— А что здание! Дело в людях. — Борис Михайлович прошелся по комнате и остановился перед Горюновым. — Тогда я должен тебя предупредить относительно завуча старших классов Ирины Дементьевны Полежаевой. Женщина она умная, но боюсь, что вы не сработаетесь и начнется кутерьма. Не лучше ли заранее принять меры? Давай устраним лишние трудности. Переведем ее в другую школу с повышением.

— Но ты же сказал, что она умная…

— Да, умная, но, говорят, с таким характером… Самолюбивая, деспотичная, безразличная к судьбе людей. Ее не любят учителя.

— Ну, мало ли кого они не любят! Я полагаю, что лучше с умным потерять, чем с глупым найти.

— Так-то оно так, да боюсь, что найдет коса на камень. Я же о тебе беспокоюсь, длинноногий! Тогда, может быть, мне предварительно договорить с ней, предупредить?

— Ничего не надо.

— Ну как хочешь! Учительский коллектив в этой школе, прямо скажем, неважный… задерганный, пассивный. После войны директора менялись чуть не каждый год.

— Борис Михайлович, а сколько там мужчин среди учителей? — спросила Вера Васильевна.

— Мало. Кажется, человек пять или шесть.

— У-у-у… — зловеще протянула учительница и расхохоталась. — Бабье царство! Смелый вы человек, Костя. Склок не боитесь?

Вместо ответа Константин Семенович только пожал плечами. Мысли его были далеко, а перед глазами стояло прекрасное трехэтажное здание школы.

12. Поручительство

Константин Семенович выходил на работу всегда точно в одно и то же время и каждый раз, пересекая двор, отмечал про себя, как движется тень от дома, стоявшего напротив. Сегодня она уже приблизилась к самому тротуару. Пройдет еще неделя, другая, и, выходя на улицу, не нужно будет щуриться от прямых лучей солнца, — лето подходило к концу.

Скоро изменится маршрут утренней прогулки, да и вряд ли ему придется ходить пешком. Школа возьмет всё свободное время…

Неторопливо шагая через мост, Константин Семенович увидел на Неве три гички-восьмерки и минут пять любовался ленивыми, но слаженными движениями гребцов. Было видно, что спортсмены тренировались, но когда отставшая лодка стала нагонять, передние поднажали. Вот они скрылись под пролетами моста, а когда Константин Семенович повернул на набережную, лодки уже шли с предельной быстротой. Сама собой завязалась борьба за первое место. Гребцы работали как автоматы. Рулевые, в такт общему движению, азартно раскачивались всем корпусом. Навстречу восьмеркам бежал нарядно выкрашенный и блестевший эмалью речной трамвай.

«Участок для школьного лагеря надо искать непременно около воды. Где-нибудь на Карельском перешейке», — вспомнил о новой своей работе Константин Семенович.

Поднимаясь по лестнице, встречаясь и здороваясь в коридоре с товарищами по работе, он испытывал всё более растущее чувство грусти. Не легко ему было расставаться с коллективом, с товарищами, с которыми успел крепко сжиться за годы совместной, дружной работы.

Алексей Николаевич был уже на месте.

— Можешь меня поздравить! — сказал с виноватой улыбкой Константин Семенович, пожимая руку Глушкову.

— С чем?

— Ухожу от вас.

— Новое дело… Куда?

— На другую работу. Директором в школу.

— Не может быть! Ты это серьезно, Константин Семенович?

— Вполне серьезно. Я не говорил тебе потому, что до вчерашнего вечера мне и самому было неясно…

— Так это ты сам… по своему желанию? А комиссар отпустит?

— Обещал не задерживать. Алексей Николаевич, я буду тебя просить… Возьми это дело с Гошкой Блином…

— А что там осталось? Документы подшить?

— Надо проверить Уварова. Я уверен, что и продавщица эта — Людмила Садовская — как-то с ними связана. Да наверно найдутся и другие.

— Добре!

— И пускай этим займется Арнольд Спиридонович. С Уваровым его нужно познакомить через Людмилу. Придумайте что-нибудь…

— А Щербаков?

— Не понравилось мне, как он вчера злорадствовал по поводу Уварова. «Опер» он дельный, но, кажется, не всегда объективен. Ты заметил?

— Это верно. Есть у него такая, как бы сказать, ущемленная струнка. Он себя неудачником считает. И знаешь это результат чего?

— Ну?

— Результат определенного воспитания, «Кем быть?» Как-то комиссар тоже об этом говорил… «Кем быть?» А что значит — кем быть? Генералом, академиком, доктором наук, профессором, мастером спорта? Понимаешь, Щербаков думает, что если уж ставить перед собой задачу, так позначительней… Не колхозником же ему быть, не шофером, не плотником… Вот и получается: собирался профессором стать, а способностей нет… Неправильно у нас молодежь нацеливают. Не «кем быть», а «каким быть» — об этом надо говорить. Согласен, Константин Семенович?

Широко распахнув дверь, вошел оперативный уполномоченный:

— С добрым утром, товарищ начальник! С Капитоновым я вчера до вечера проканителился.

— Погоди минутку, Васильев! — остановил его Глушков. — Ребят-то, Константин Семенович, надо бы отпустить…

— Давай отпустим.

— Обоих отпускаете? — спросил сотрудник.

— Да!

— Правильно!

— Так я их приведу, — сказал Алексей Николаевич, направляясь к двери.

— Ну, так что с пропуском? — спросил Константин Семенович, когда Глушков ушел.

— Капитонов этот загулял. Еле-еле его нашел. Пьяный, понимаете ли, обниматься лезет, угощает… С грехом пополам я выяснил, что пропуск у него вместе с деньгами и часами украли в прошлую субботу. А где и как это произошло, неизвестно. Помнит только, что был с приятелем в «Приморском» ресторане. Я полагаю, товарищ начальник, что там его Гошка Блин и обчистил.

— В прошлую субботу? — переспросил Горюнов и достал из ящика стола пропуск и найденные у Волохова часы. — Значит, пропуск ему зачем-то был нужен? Ну, дальше.

— Да вот… собственно и всё. Никакого Волохова он не знает. Первый раз такую фамилию слышит. Пропуск у него уже новый.

— И тоже с собой?

— С собой. Показывал.

— О часах спрашивал?

— Да. Часы «Молния», и заметные. На задней крышке, с внутренней стороны, нацарапано число. Второе марта, тысяча девятьсот пятьдесят третий год. И какие-то слова: Вите от Ляли, или наоборот…

Константин Семенович разложил перед собой все часы и некоторое время внимательно рассматривал их.

— Как вы думаете, товарищ Васильев, есть тут часы Капитонова?

Васильев наклонился над часами, некоторые из них потрогал пальцем.

— Ну как же тут угадаешь, товарищ начальник, — сказал он, выпрямляясь. — Надо посмотреть.

— Смотрите.

— Надо крышки открыть.

— Ну, а так каждый дурак найдет. Какой же вы сыщик!

Васильев снова нагнулся к часам и с минуту их разглядывал:

— А черт его знает! Нет. Отказываюсь. Я не Шерлок Холмс.

— Да. Вы и в самом деле не Шерлок Холмс, — вот часы Капитонова!

Васильев с ехидной улыбочкой следил, как Константин Семенович взял крайние часы, достал из кармана перочинный нож и открыл заднюю крышку. На крышке была выгравирована дата и надпись: «Виталию от Ляли».

— Они! — поразился Васильев. — Здорово! Вот это фокус! Как вы узнали, товарищ начальник? Вы раньше смотрели?

— Нет.

— Как же тогда? И вы точно знали, что это именно те часы?

— Вы думаете, что я взял наугад и случайно не ошибся? Эх, вы, опер, опер… Да вы же сами мне сказали, как найти часы Капитонова.