Лариса Романовская - Самая младшая Страница 22

Полина идет в прихожую и, зажмуриваясь, открывает дверь. Совсем ненадолго и на щелочку: этого достаточно, чтобы Толик смог проскользнуть. Из подъезда он сам выйдет, у них все время кто-нибудь входную дверь открывает…

– До свидания, – тихо говорит она.

На лестничной площадке тихо и холодно. Значит, Толик уже ушел.

Полина всхлипывает. Бежит к себе в комнату. Находит на полу фломастер и стопочку липких бумажек-стикеров. Отрывает одну и лезет с ней и с фломастером на верхнюю полку. Быстро наклеивает стикер поверх фотографии Толика, пишет большими буквами «ОБЕТ», исправляет «Т» на «Д». А потом еще раз исправляет.

Фломастер старый, высохший, он противно скрипит и вместо черного пишет серым. Но такой грустный цвет – сейчас Полине впору. Ей грустно и даже страшно. Кажется, что на лестнице ходит кто-то тяжелый и очень мохнатый, скребет когтями по полу, рычит и…

И звонит в дверь! Долгим резким звонком, от которого хочется закрыть уши руками, сунуть голову под подушку и сделать вид, что тебя здесь нет.

Может, это Толик вернулся? Вдруг Полина в него так поверила, что он стал настоящим! Может, это ее обед-обет так подействовал?

Когда она добегает до двери, сердце у нее колотится, наверное, прямо в ушах. Поэтому спросить «кто?» Полина не может. Она даже не может вспомнить, в какую сторону стрелка на часах ходит, чтобы ключ в замке повернуть!

– Сейчас! Подожди! Толик? Я уже открываю! Ты только не убегай! Ой…

– Полька, а Нелюха дома? Я позвонить не мог, мобила разрядилась… Посторонись, я ящик занесу. Знаешь чего там? Настоящие подснежники, реально!

Под фонарем снег оранжевый, а в глубине двора – темно-синий. Он совсем замерз. Полина по нему один шаг идет, а два едет. И крышкой от голубого контейнера размахивает. Неля эту крышку разрешила вместо льдянки взять, потому что контейнер теперь треснутый.

– Вишня, аккуратнее! – кричит Неля от подъезда.

Она со своим Лысиком стоит у подъезда и следит, чтобы Полине в темноте не было страшно с горки кататься. Она ведь понятия не имеет, что Полина снова вдвоем. Понятное дело, к Неле Масик-Лысик вернулся, а к Полине – ее Толик. Полина решила, что никому про свой обет не расскажет, она даже Лысика попросила отвернуться и не смотреть, как она стикер на мелкие кусочки рвет.

Лысик как раз до Нели дозвонился. И она ему в трубку кричала на всю квартиру, какой он идиот, и как она рада, что он нашелся. А в квартире пахло цветами, елкой и волшебством.

– Польк! Мы сейчас! – У Лысика такой голос, что даже сигнализация на машине стала ярче мигать. А в одном окне в ту же самую секунду гирлянда загорелась!

Но, может, это Полина уже немножко придумала?

Новая льдянка-крышка такая огромная, на ней взаправду можно вдвоем уместиться. И скользит очень здорово – у Полины под спиной вся горка промелькнула, а потом ее вынесло прямо до того места, где комочки от снежного зайца. Полина опять лежит на снегу и смотрит на окна их верхней квартиры. Там скоро появится огромная тень новогодней елки – Масик-Лысик всем в подарок такую принес.

Оказывается, он на своем банкете узнал, что рядом есть лесничество и всякие теплицы. И там можно почти бесплатно большую елку купить и всяких цветов, которые в оранжереях выращивают. Лысик не стал с остальными официантами в Москву возвращаться, а поехал за елкой и цветами. Только он потом сперва заблудился, а потом на автобус опоздал.

– Польк, дай прокатиться? Я аккуратно. Ну не жмись… – Нелькин жених уже доскользил до того места, куда Полина съехала.

Лысик говорит такие же слова, как мальчишки из Полининого класса, но у него это не обидно звучит, а почти смешно: он такой большой, а на самом деле добрый. Как сказочный медведь. И подарки у него тоже лесные и сказочные: елка и подснежники. (Хотя Неля говорит, что это фиалки.)

– Полина, ну не жадничай… – кричит от самого подъезда Неля.

– А я не жадничаю, – Полина пожимает плечами и оборачивается. Толик кивнул, разрешил отдать крышку-льдянку.

– Спасибо, Польк. С детства с горки не съезжал. – Лысик берет льдянку, а потом быстро смотрит на Нелю. Может, боится, что она его дразнить станет.

– А вот это раньше наш снежный заяц был, – Полина показывает на угловатый снежный ком. – Мы его лепили, а потом они его сломали.

«Мы» – это она и Толик. Но ведь это ее тайна! Снова!

– Знаешь чего… – выдыхает Лысик: – Если снеговика холодной водой полить, чтобы застыл, его никто не сломает, он крепко держаться будет.

– Как заколдованный? – шепотом спрашивает Полина и моргает, чтобы на ресницах иней не намерз.

– Ну конечно! – обещает Нелькин жених и бежит на горку.

Свадебные сказки

Полина боялась, что проспит и тогда Нелькину свадьбу пропустит и Новый год. Двойной праздник, ни у кого такого нет. Она засыпала, а за окном во дворе фейерверки бахали. И Полине казалось, что все люди на свете, ну или хотя бы все, кто в их доме живет, тоже готовятся к Нелькиной свадьбе. Как и полагается в сказках: «во дворце начали готовиться к королевской свадьбе».

Нелька, конечно, не сильно похожа на принцеву невесту, у нее платье сиреневое и без шлейфа. Но все равно они тут как в сказочном дворце. Просто он современный, в двенадцать этажей и с лифтом внутри… Нижняя квартира (где она, бабушка, дед и Бес) – это комнаты королевских фрейлин и стражников, и даже королевских такс, а верхняя, где Нелька с Лысиком и мама с папой, – уже королевские покои. А Стас, конечно, королевский конюх, и поэтому он ночует отдельно, с лошадками. (Хотя на самом деле – у Даши дома.)

Вот едет между их этажами королевский лифт. В нем зеркало, как в настоящем лифте, а еще всякие завитушки, и бархатный алый занавес, и такая приплюснутая табуретка-банкетка, как в театре… И в этом лифте едет по своим делам королевская породистая такса Бейлис Мейсон Честерфилд с придворной фрейлиной… Ой, как бы бабу Тоню переименовать, чтобы красиво получилось? Антонелла? Антуанетта! Значит, фрейлина Антуанетта с королевской таксой…

Если Бес – королевская собака, а раньше он был папиной собакой, тогда получается, что папа – король. А мама – королева. А Нелька – всего-навсего принцесса, ничего особенного. А Полина тоже принцесса, просто младшая.

Так во многих сказках бывает, что у короля две дочки: одна красавица, а другая умница. У красавиц родимых пятен не бывает, значит, Полина будет мудрой принцессой. Тем более что в королевской школьной программе нет ритмики и немецкого языка. И вообще, если бы Полина взаправду была принцессой, она бы ритмичку уволила из шко… из дворца!

И вот, значит, королевский лифт с королевской таксой и фрейлиной Антуанеттой едет в королевский двор. И там в честь прибытия королевской особы (ну дальше можно просто говорить «Бес») дают салют из ста орудий! Хотя нет, из пяти. Потому что Бес боится грохота и сразу начинает бабу Тоню, тьфу, фрейлину Антуанетту в подъезд тащить!

Хотя… Может, в их королевстве салют какой-нибудь специальный, он не грохочет, от него искры-звездочки бесшумно в небо летят. И королевская такса Бес очень радуется. И фрейлина Антуанетта, и фрейлин… ой, то есть как про деда можно сказать? Дворецкий? В сказке про двенадцать месяцев слово было, скучное, от него пахло, как от коробки с кнопками… А, этот, канцелярский! Значит, фрейлина Антуанетта и канцелярский дед Толя выходят гулять по двору… по дворцовому саду. А у них там не только детская площадка есть. Там еще настоящий ледяной городок и скульптуры снежные, которые никто не ломает! И когда младшая принцесса Вишня в этом дворцовом парке гуляет, то канцелярский к ней подходит и говорит:

– Ваше величество!

Ой, то есть он ей говорит «ваше высочество!». Или принцесса – «ваша светлость»? В общем, канцелярский говорит: «Принцесса Полина, не хотите ли вы…»

– Ты, Полинка, до следующего года спать будешь? Или все-таки проснешься сегодня?

Это настоящий дед Толя, а никакой не дворецкий-канцелярский сидит на краю дивана и нащупывает под одеялом ее пятки. А в комнате люстра горит, и телевизор работает. И у бабы Тони что-то жарится на кухне. А за окном еще темно, и поэтому Полина сразу думает про школу. А уже потом – про свадьбу и Новый год.

На спинке того стула, куда Полина вечером свои вещи кидала, висит ее главное нарядное платье – белое с розовым бантом. Там и кружева есть, и оборки, и к нему еще туфельки золотые надо надеть… Можно дальше играть!

Немного заклинаний

В Стаськиной комнате письменный стол отодвинули от окна, и на его место поставили ведро с лесной елкой. И никто без Полины ее не стал наряжать. Мама так и сказала, когда Полина с дедом в верхнюю квартиру пришли:

– Вишня, не мелькай под ногами, иди елку укрась. Максим! Сними вон ту фигомотину с антресолей! – И Масик-Лысик снял коробку от пылесоса, в которой игрушки лежат.

Полина сразу начала искать прошлогоднюю балерину, которую они на технологии два урока клеили. А еще надо было шарики из старинных газет разворачивать. Шарики очень хрупкие: можно играть, что они сделаны из настоящего королевского фарфора.