Светлана Осеева - Космические приключения Незнайки, Футика и других коротышек Страница 22

– А что такое эшки? А это штука такая, ЭШК – электрошоковая колотушка по-ихнему.

– А-а понимающе протянул Торопыжка и потрогал свой лоб пальцем. – Теперь понятно. А что же теперь делать?

– Делать ничего не нужно. Главное не делать и не говорить того, за что они тебя к оболтусам могут отправить, а оттуда прямиком в инкубатор, и доказывай потом, что ты ничего такого не совершал. А так скажешь, что ошибка, мол, вышла, исправлюсь, мол, как все дисциплинированные коротышки делают. Скажи, что больше не будешь! Может, и отпустят с миром.

– Чего не буду?

– А ничего не будешь. И главное не признавайся ни в чём! Мол, случайно поблизости оказался и всё тут. Но самое-самое главное, – тут Козлик зашептал Торопыжке прямо в ухо. – Ни про Землю, ни про гигантские овощи ничего не говори, а говори, что, мол, на работу хотел наняться, поэтому и слонялся там, где тебя схватили. – Погоди, так ведь всё не так было! Это ж выходят самые настоящие враки! – обескуражено возразил Торопыжка.

– Какой же ты, братец, непонятливый! Делай, что я тебе говорю, потом спасибо скажешь! Будут предлагать что-нибудь – соглашайся, а там уже посмотришь, что к чему. Главное не спорь! И никаких вопросов не задавай! А расскажешь, как было на самом деле – упекут, куда тебе и не снилось!

Тут дверь лязгнула и приоткрылась.

– Эй, ты, номер шестнадцатый! А ну-ка выходи.

Козлик легонько подтолкнул Торопыжку к выходу и на прощанье прошептал:

– Ну, ни пуха, ни пера!

Торопыжка хотел было спросить, при чём тут какие-то непонятные перья и пух, и кто, всё-таки, такие эти таинственные оболтусы, но упитанный обалдуй грубо схватил его за шкирку и вытащил в коридор, после чего дверь с грохотом захлопнулась.

А через минуту Торопыжку втолкнули в мрачноватую комнату, где вся мебель состояла из двух расшатанных стульев и обшарпанного письменного стола. Под самым потолком горела тусклая лампа, освещая грязно-зелёные стены, окрашенные масляной краской. На столе возвышалась целая гора картонных папок с бумагами. В углу сиротливо ютился маленький умывальник с железной раковиной, в которую капала вода. За столом виднелась чья-то остроконечная стриженая макушка.

– Задержанный, ваше имя? – послышался из-за бумажной горы унылый голос.

– Т-торопыжка, – заикаясь, представился тот.

– В каталажке впервые?

– Ага, – заволновался Торопыжка и, не давая опомниться обладателю невесёлого голоса, на одном дыхании выложил всё, чему его научил Козлик.

– Так-так-так, – задумчиво проговорил голос, и из-за вороха бумаг выглянуло скучное лицо с грустными выцветшими глазами. – Так ты говоришь, не будешь больше?

– Ага, – кивнул Торопыжка и покраснел.

– Говоришь, хочешь работать?

– Ну да, – торопливо согласился он и покраснел ещё больше.

– Коротышка-то ты безвредный вроде, да только непонятный. А для непонятного коротышки подыскать работу не так-то просто. А ты, поди, и делать-то ничего толком не умеешь?

– Угу, понурился Торопыжка.

– Вот я и говорю, айда к нам, лунные порядки охранять. У нас и общежитие есть, и талончиков на еду дают сколько надо. Ну как, согласен?

– Согласен прошептал Торопыжка и опустил голову. Ему очень хотелось спросить, что такое талончики, но на всякий случай вопросов он задавать не стал.

– Вот и хорошо. Вот и поладили, – устало вздохнул грустный обалдуй и стал что-то писать. – Вот тебе направление в общежитие, вот удостоверение, что ты у нас работаешь. А теперь тебя отведут на склад, ты там получишь форму. Всё. Расследование закончено. Свободен. Следующий!

Так Торопыжка стал обалдуем. Его нарядили в зелёный обалдуйский костюмчик с нашивкой ОБЛД, выдали форменную панамку, привели в большой длинный каменный дом с маленькими окошками, показали ему железную кровать с блестящими металлическими набалдашниками на спинке, табурет, на котором Торопыжка должен был сидеть, тумбочку, в которую он мог класть свои вещи, вручили горчично-зелёное шерстяное одеяло, постель и несколько маленьких разноцветных бумажек. На голубой бумажке было написано ЗАВТРАК, на зелёной ОБЕД, на розовой УЖИН. После этого Торопыжку оставили в покое и он наконец-то заснул, блаженно растянувшись на своей кровати.

Глава 15. ОБАЛДУЙСКАЯ ЖИЗНЬ ТОРОПЫЖКИ

Торопыжка довольно скоро освоил роль стража порядка так хорошо, что даже внешне стал походить на самого настоящего обалдуя. Он научился грозно хмурить брови, поправился, постепенно привык к ежедневной муштре и, маршируя вокруг спортивного стадиончика возле общежития или тренируясь на надувных куклах, как тыкать эшкой в лоб недисциплинированным коротышкам, заставил себя относиться ко всему этому, как к утренней зарядке.

В сущности, ему обалдуйская жизнь даже чем-то нравилась. Вместе с другими обалдуями он регулярно бил баклуши, играл в домино и в лото, ходил в столовую, где наедался до отвала или слонялся по городу, охраняя порядок.

Иногда Торопыжке приходилось выезжать на так называемые операции по борьбе с лунными беспорядками. Здесь самое главное было вовремя попасть в шеренгу, вовремя повернуться и ни в коем случае не путаться при командах «Налево» и «Направо». Для этого Торопыжка нарисовал на ладошках буквы «Л» и «П», и первое время всё украдкой подглядывал, где лево, а где право, ну а потом и вовсе привык. Ему даже выдали персональную эшку, строго-настрого предупредив, что терять её ни в коем случае нельзя, однако Торопыжка никогда её не пускал в ход, предпочитая в острых ситуациях находиться в сторонке.

По воскресеньям он повадился ходить в кино, где после сеанса коротышки в беленьких чепчиках и накрахмаленных передничках раздавали шоколадное мороженое. Там сначала что-то рассказывали с маленькой сцены, потом гасили свет, и на тёмном экране появлялась красивая разноцветная надпись: «ВСЕЗНАЙФИЛЬМ».

В кино показывали разных животных, какие-то непомерные грядки с лунными растениями, разнообразные постройки, заводы, машины, станки, выступления каких-то знаменитых коротышек и прочую ерунду. Всё это было интересно, но совершенно непонятно. Правда, в течение всего сеанса какая-то коротышка всё время объясняла в микрофон, о чём фильм, но хотя и говорила она красиво, Торопыжка всё равно ничего не понимал. Единственное, что было понятно – это то, что всё, что показывают в кино, это какие-то очень славные достижения.

В одной комнате с Торопыжкой жил довольно угрюмый, как показалось ему вначале, обалдуй. Сначала он всё время молчал, но потом как-то признался, что зовут его Уголёк. Раззнакомившись, они стали пить утренний чай с сахаром, и Уголёк ни с того ни с сего разоткровенничался:

– Какая же всё-таки у меня жизнь неуклюжая! Вот если бы дослужиться до оболтуса! Там хоть жизнь как жизнь, все вежливые и приятные, разговаривает красиво, одеколоном пахнут, ботиночки блестят… А тут мало того, что не вылезаешь из обалдуйской формы, так ещё вручат тебе эшку и делай, что хочешь. Я, дружище, честно тебе скажу: не люблю я этой дурацкой колотушкой коротышек в лоб тыкать. Жалко мне их, понимаешь?

– Конечно, жалко… – поёжился Торопыжка, вспомнив, как ему когда-то пришлось испытать это на себе. – А почему же ты на другую работу не попросишься?

– На какую? Я, брат, на всяких работах побывал. При общественной бахче поработал, – Уголек стал загибать пальцы. – Шахтёром побыл, даже в дворниках походил. При серьёзном министерстве, а ты как думал, да! Везде, брат, жизни никакой. Вылезешь из шахты черномазый, голодный, все от тебя шарахаются. Или, вот, в овощепроизводстве у уважаемого Клопса…

– У кого, у кого? – оживился Торопыжка, услышав знакомое имя.

– Да у Клопса! Чтоб ему… – насупился Уголек. – Раньше, ещё до Великого Поворота, он ведь барином был, господином, а сейчас пожалуйте, начальник овощепроизводства, уважаемый Клопс. А ведь как был он самоличным хозяином, так и остался, только ещё злее стал! Как натравит своих собак – так и радуется, так и радуется! Эх… – Уголек вздохнул.

– А что это за Великий Поворот такой? – поинтересовался коротышка.

– Ты что?! – уставился на него Уголёк. – Я тут тебе душу изливаю, а ты надо мной издеваешься?!

– Я пошутил, – на всякий случай скромно сказал Торопыжка и шумно отхлебнул чай из кружки. – А дворником как ты очутился?

– А в дворники меня мой бывший приятель устроил, Колосок. Была у него такая история: собрал он деньги со всех бедных коротышек, которые на Клопса работали. Тогда ещё деньги были, сантики и фертинги, а не талончики. Ну вот, собрал у кого по сантику, у кого по пять, и повёз в город. Рассказывал, мол, там есть контора такая, Общество Гигантских Растений называется. Ты им деньги, а они тебе – семена всяких овощей и фруктов, да не простых, а величиной с дом. Целый год, говорит, одним арбузом, или например, тыквой, питаться можно! В общем, выходит так, что наврал с три короба. Потом об этих гигантских растениях целый год говорили-говорили, обещали-обещали, да так и забыли. Ни денег, ни овощей. Так этот Колосок теперь где-то в главных министрах заседает. По овощам и фруктам. Увидел я его как-то, помоги, мол, говорю. А он мне: иди в дворники работать. Я и пошёл. Да на третий день метла у меня сломалась. Прихожу я в учреждение, говорю, мол, Колоска мне позовите. Они как раскудахтались! Да кто ты такой, спрашивают, откуда взялся?! Я и говорю, мол, в грядках вместе копались когда-то мы с вашим министром, вот кто я такой. Как выбежал он, как замахал на меня руками! Кричит, проваливай отсюда, здесь не про твою честь, деревенщина! Ну я и бросил всё. В обалдуи подался. Здесь хоть посытнее, да и деревенщиной никто не обзывает.