Юстейн Гордер - Рождественская мистерия Страница 22

Иоаким кивнул, а папа продолжал:

— Это большое странствие в Вифлеем примерно то же самое, что путешествие сквозь толщу всех двадцати блинов. Ведь Элизабет вместе с другими странствует не только вдоль границ верхнего блина. Она пробирается сквозь всю стопку блинов.

Теперь Иоаким понял, что папа имел в виду.

— Они пробираются в глубь двадцати столетий. В этом атласе находятся карты, по которым можно судить, как выглядел мир в каждое из этих столетий. Я думаю, что Иоанн подолгу рылся в подобного рода «блинных» книгах, то есть атласах.

Тут папа отнял свои руки от рук Иоакима, и при словах «блинные книги» они оба рассмеялись.

Из них троих лучше всех печь блины умела мама. Но она во время их разговора просто сидела рядом и смотрела прямо перед собой. Когда в конце папа щелкнул пальцами, она произнесла:

— Очень важно было бы узнать, существовал ли и в самом деле человек, которого спас ангел в Венеции в семьсот девяносто седьмом году. Как вы думаете, это можно выяснить?

Папа рассмеялся.

— Неужели и ты считаешь эту историю подлинной? — спросил он маму.

У мамы был блуждающий взгляд.

— Нет, не думаю.

Она посмотрела на Иоакима, а потом вновь подняла глаза на папу.

— Если действительно этот человек повстречал ангела, то наверняка рассказал кому-нибудь об этом, например священнику.

И тогда могли появиться письменные свидетельства. Наверное, стоит порыться на книжных полках в библиотеке...

Папа не хотел ни о чем таком слушать. Вместо этого он заявил:

— Сегодня все мы отправляемся в город, там едим пиццу, а потом идем на площадь. Ты помнишь, как выглядит этот торговец, Иоаким?

— Конечно, — ответил Иоаким. — Я сразу же узнаю его. Он говорит как-то странно, он ведь не чистый норвежец.

В тот день в школу за Иоакимом пришла мама. Они поехали в город на автобусе, и там встретились с папой. Потом они сидели в ресторане, ели пиццу и смотрели на площадь перед кафедральным собором.

Во время еды папа то и дело спрашивал:

— Ну как, ты видишь его, Иоаким?

И всякий раз Иоакиму приходилось отвечать отрицательно. Продавца роз Иоанна на площади не было.

В городе они купили красивых маленьких свечек для сервировки стола и несколько рождественских подарков.

Перед возвращением домой они заглянули в ту самую книжную лавку, где Иоаким нашел волшебный календарь. Пожилой хозяин сразу узнал и папу, и Иоакима. Он вежливо поздоровался с мамой.

— Мы снова пришли к вам, — сказал папа. — Мы хотели бы спросить, не доводилось ли вам видеть в последнее время удивительного продавца цветов?

Книготорговец покачал головой.

— Его не было здесь уже много дней. Обычно он появляется гораздо чаше, но именно в это время года всегда куда-то исчезает.

— Понимаете, этот рождественский календарь — прямо-таки настоящее чудо, — стала объяснять мама. — И мы бы очень хотели пригласить этого человека к себе, просто чтобы поблагодарить его.

Они условились о том, что книготорговец попросит Иоанна позвонить им. Ведь он знал, где они живут, а сейчас они оставили Иоанну еще и номер телефона.

Когда они уже собрались уходить, папа спросил:

— Да, еще одно. Откуда вообще этот Иоанн взялся?

Хозяин лавки задумался.

— Сдается мне, он говорил, что родился в Дамаске.

Когда все они сели в машину, чтобы ехать домой, папа замер в задумчивости, барабаня пальцами по рулю. Наконец он повернулся к маме и сказал:

— Если бы мы только смогли найти его...

— По крайней мере, сейчас мы смогли узнать, откуда он родом, — отозвалась мама. — Если не ошибаюсь, Дамаск — столица Сирии?

16 ДЕКАБРЯ

...Казалось, на него напала икота...

Целый вечер все они говорили только об Элизабет, Иоанне и волшебном календаре. Даже если они и молчали, каждый знал, о чем думают двое других.

Вставая из-за обеденного стола, папа едва не уронил вилку на пол.

— Жаль, что мы не нашли его. Но он ведь хитрая лиса, а хитрую лису так просто не выследить.

Мама сидела, держа в руках газету, но смотрела не в нее, а куда-то в пространство.

— Уже одно то загадка, что бедная девочка так и не вернулась домой.

Иоаким поставил фотографию взрослой Элизабет на каминную полку. И теперь, хотя по телевизору шла интересная передача, он неожиданно оторвался от экрана, взглянул на фотографию и сказал:

— Может быть, она была его возлюбленная.

Мама и папа слышали, что он сказал. Папа отставил свою чашку кофе на маленький столик.

— Может быть, и так.

А мама продолжила эту мысль:

— Ведь в крохотном календарике, вложенном в большой рождественский календарь, который Элизабет получила от Квириния, были написаны не только слова «Элизабет» и «Тебазилэ». Там было еще написано Roma и Amor. Amor означает любовь.

Иоаким выключил детскую передачу, спрыгнул со стула, на котором сидел.

— Ты говоришь: любовь?

Мама кивнула:

— Amor по-латыни означает любовь. Отсюда слово «Амур».

— Но ведь Amor — это слово «Roma», то есть Рим, прочитанное наоборот! — продолжал ее мысль Иоаким. — Тогда, может быть, и Тебазилэ тоже что-то означает?

Рано утром 16 декабря мама с папой пришли в комнату Иоакима и разбудили его.

— Просыпайся, Иоаким, — сказала мама. — Сейчас еще только семь часов, но сегодня нам потребуется больше времени.

Иоаким быстро вскочил в своей кровати. И снова подумал, что благодаря волшебному календарю у него теперь как будто каждый Божий день был днем рождения. Ну а если представить себе, что кто-то сделал бы подобный календарь на целый год, а не только на период адвента — ожидания Рождества?

Он вспомнил свой сон: маленькая девочка пробиралась через целую толщу блинов, чтобы найти что-то, что она потеряла. Наконец под самым нижним блином она нашла потерю: это была крохотная куколка, завернутая в тряпочку. И куколка эта в его сне была совершенно живая.

Иоаким протер глаза, отгоняя сон, и посмотрел на окошки в календаре.

— Ну что же, открывай, — сказал папа, и голос у него был почти сердитый. — Давай начнем.

Иоаким поднялся и приоткрыл окошко, на котором стояла цифра 16, и вот оттуда выпала сложенная бумажка, но папа успел первым подхватить ее. Сегодня перед ними открылась картинка, изображающая старинный дворец.

— Слушайте, я начинаю, — сказала мама. Сегодня была ее очередь читать вслух.

Все устроились поудобнее и приготовились слушать.

Даниил

Это произошло в то время, когда старая Римская империя была разделена на два государства, в ее западной части появилась удивительная процессия, которая двигалась на восток. И на западе, и на востоке империи к тому времени христианство уже укоренилось. Нехристианский мир постоянно подвергался разорительным набегам со стороны языческих племен, они мешали возведению новых церквей, они увозили с собой все золото и серебро, подвергая города полному разграблению.

Папа римский написал воззвание, направленное на защиту церковного имущества от чужеродных племен, которые еще не слыхали о Христе. В это самое время и появилась удивительная процессия, направляющаяся сквозь время и пространство в город Давидов — Вифлеем, паломники идут из далекого будущего.

Впереди бежит небольшое стадо, состоящее из семи животных: пяти больших овец и двух ягнят, вокруг них вьется ангелок, который непрестанно повторяет: «Не бойся, не бойся». Будто на него напала икота и он никак не может продолжить фразу.

Вслед за стадом овец и ангелочком спешат три пастуха, два волхва, римский наместник из Сирии и маленькая девочка из Норвегии.

И вот они пришли в город Салоники в Далмации и остановились возле руин дворца римского императора. Сначала им показалось, что руины покинуты людьми, но когда наши священные паломники открыли маленькую дверцу в стене, то обнаружили, что за стенами, окружающими дворец, полным-полно людей. Так бывает, когда отдираешь кору от старого бревна, а под ней кишмя кишит множество насекомых. Посреди бывшего императорского дворца вырос маленький городок.

Увидев всех этих людей, ангел Эфириил произнес:

— Мои ангельские часы показывают год шестьсот восемьдесят восьмой от Рождества Христова. Мы находимся в стенах дворца императора Диоклетиана. Диоклетиан родился приблизительно на двести пятьдесят лет позднее Христа, он боролся против нападений кочевых племен на Римскую империю и пытался восстановить ее могущество. Он закрывал христианские церкви, а самих христиан подвергал жестоким преследованиям, когда он умер, его похоронили здесь, на территории дворца. Но уже всего через несколько лет после смерти Диоклетиана во всей Римской империи распространилась христианская вера. А внутри бывшего императорского дворца образовалось большое поселение. Через много лет этот город получил название Сплит.