Анастасия Перфильева - Далеко ли до Сайгатки? Страница 24

— Приехал? — сказала Ольга Васильевна, подходя. — Ну, здравствуй! Как видишь, мы все к вам, на Каму… И вероятно, надолго. Ничего не поделаешь, время такое… — Она сердито и притворно закашляла. — Здоров? Вера Аркадьевна, Варвара?.. Девочки, ступайте мыться, вас там ждут…

Она взяла Бориса Матвеевича за руку и сильно тряхнула её.

— Вера Аркадьевна сейчас в Сарапуле. А Варвара… Вы-то как тут устроились? Не надо ли помочь?

— Пойдём поговорим.

Из бани за школой выскочила распаренная женщина и отчаянно закричала:

— Вода кипит! Чурки кончились! Малыши отмыты! Прикажете приглашать?

— Девочки, мыться! — повторила Ольга Васильевна. — Так вот, дела обстоят так…

Борис Матвеевич привязал Пегого к ограде, и они с Ольгой Васильевной медленно зашагали вдоль улицы.

— Положение под Москвой тяжёлое, знаешь сам из сводок. Часть заводов и учреждений уже эвакуированы. У нас дома пока без перемен. Маруся остаётся в Москве, её институт на месте. Наташа с матерью. Старшеклассники, возможно, всё-таки будут учиться…

— А здесь как, в интернате?

— Поселились в школе. У тебя просим: пришли из Сайгатки всё, что можешь, из хозяйственного инвентаря. Кухню, столовую налаживаем. Начнём занятия, думаю, с пятнадцатого октября, до этого будем помогать колхозу убирать картофель. Теперь дальше. Варваре передашь от матери два письма… Она здорова, надеюсь?

— Мама, видишь ли, Варвара…

— Борис, что с ней?

— Её… Мама, её нет здесь, в Сайгатке!

— Как — нет? — Ольга Васильевна остановилась, побледнев. — Борис, в чём дело?

— Видишь ли, мы решили пока не извещать Марусю. Тебе писать было уже поздно. Пять дней назад Варвара убежала из Сайгатки.

— Убежала?

— Да. Меры все принял. Думаю, что её уже задержали в пути. Вообразила, будто её место в Москве, с Наташей, и сбежала. Ты же её знаешь!

— Знаю. Приятный сюрприз. Весело.

Ольга Васильевна зашагала опять.

— У Сергея Никаноровича тоже… Вадим в Горьком отстал, — помедлив, тихо сказала она. — Весело! Как только что-нибудь узнаешь, немедленно сообщи. Значит, Варвара… Этого ещё нам недоставало! — Ольга Васильевна сгорбилась, но тотчас вскинула плечи. — Ну, Борис, я спешу. Надо ещё в сельсовете побывать, на огородах… Ступай! — Она снова тряхнула ему руку и стремительно пошла вперёд. Седые непокрытые её волосы упрямо разлетались в стороны.

— Мама, спокойнее, я убеждён, Варвара скоро найдётся! — крикнул Борис Матвеевич.

— А ты меня не утешай.

Они возвращаются

Сарапульский банк, сберкасса и почтовое отделение помещались в одном каменном здании недалеко от базарной площади.

Вера Аркадьевна подошла к окошку, подождала, пока телеграфистка допишет квитанцию.

— Будьте так добры, я опять из Сайгатки… Всё ещё не поступало никаких сведений о пропавшей девочке Бурнаевой? — спросила, сдерживая волнение.

— Нету пока ничего. Как сообщат, сразу в сельсовет вам позвоню! — сочувственно ответила телеграфистка.

Вера Аркадьевна устало повернулась, вышла на площадь. Возвращаться в Сайгатку было тяжело. Неужели Варя успела добраться до Москвы? Или случилось что-нибудь?

Вера Аркадьевна стегнула себя кнутом по голенищам грязных, мокрых сапог.

Боярыня стояла у привязи, опустив шею, жевала из торбы овёс. Сыпался мелкий дождь. По пустым базарным лоткам прогуливались вороны. Чей-то громкий голос заставил Веру Аркадьевну поднять голову.

Через площадь, хромая и не разбирая дороги, шагал высокий мужчина в кожаном пальто. Он яростно жевал бороду. За ним по лужам подпрыгивал толстый человечек.

— Хоть зарежьте! — крикнул бородатый и выплюнул бороду. — Хоть зарежьте, не могу. Без аккордеониста — невозможно. А у него тридцать девять и восемь! В госпиталь везти впору. Пианиста бы какого-нибудь достать…

— Товарищ! Дорогой! — лепетал толстяк. — У нас же фронтовики! Концерт — лучшее лекарство!

— Хоть зарежьте!

Оба прошли мимо Веры Аркадьевны, и бородатый, оступившись, окатил её брызгами.

— Поосторожнее, знаете ли… — сказала она, отряхиваясь.

— Гражданочка, извиняемся. — И толстяк снова заскулил: — Для раненых же концерт, поймите вы наконец!

— Хоть зарежьте! — крикнул бородатый и вдруг ударил себя по лбу: — Впрочем, идея! Ваш госпиталь в районе? О деревне Сайгатке что-нибудь слышали? С нами девчушка одна туда пробирается. У неё в Сайгатке дядя, геолог, что ли, и, главное, му-зы-кант! Вот если её к нему доставить и если его упросить… Идея!

Вера Аркадьевна замерла на месте.

— Доставим, — обрадовался толстяк. — И дядю выкопаем! Из-под земли! Украдём! Если надо дедушку, прабабку!.. Говорите, в Сайгатке? Геолог Бурнаев? Так я ж его знаю!

Теперь уже Вера Аркадьевна бросилась за ними вдогонку. Бородатый и толстяк подошли к стоявшему в переулке за углом высокому, похожему на фургон грузовику и захлопали друг друга по плечам. Вера Аркадьевна подбежала тоже. В фургоне были прорезаны два окна. В одном из них стояла девочка. Она старательно наматывала себе на палец прядку стриженых волос и упрямо говорила кому-то внутри фургона:

— Ну и что ж, что далеко, и пускай далеко! Первое: отсюда можно поездом до разъезда, я дорогу уже знаю. Второе: ещё лучше какой-нибудь лодкой до пристани… А потом… А потом…

— Варвара! — тихо и укоризненно сказала Вера Аркадьевна.

Девочку в окне точно встряхнуло. Она круто повернулась…

— Варвара, ты? Хороша, нечего сказать!

Бородатый удивлённо покосился на Веру Аркадьевну.

Брезент на втором окне тоже отлетел, в нём появился худенький мальчишка.

— Варвара, хороша, ах, хороша!..

— Хоть ругайте, хоть не ругайте, — отчаянным шёпотом ответили из первого окна. — Всё равно не вернусь! Вадимку только довезу… Его нашла? Нашла. Отсюда можно до разъезда? Можно…

— Вадимку? Какого Вадимку?

— Его, Сергея Никаноровича. Он в Горьком потерялся. Так и дяде скажите, и бабушке. А сама… А сама…

— Варя, как же тебе не стыдно? Ты ведь даже не знаешь, что бабушка…

— Знаю. Я всё знаю. Только всё равно не вернусь! Опять буду в Москву… Потому что… потому что…

Варя вдруг горько всхлипнула и уткнулась лицом в брезент.

Бородатый переглянулся с толстяком и решительно подошёл к Вере Аркадьевне.

— Не смей так говорить, слышишь, не смей! — горячо ответила та. — Ты же пионерка! Как тебе не стыдно? Разве тебя увезли из Москвы от холода и бомбёжек для того, чтобы ты убегала обратно? От мамы есть два письма, тебя же в Москву всё равно не пустят… Кто? Милиция, охрана города. — Вера Аркадьевна повернулась к бородатому. — Простите, пожалуйста, если бы вы только знали, как я взволнована… Очень прошу, объясните, как попали к вам эти двое ребят? Я помощница того самого дяди, геолога и музыканта! Конечно же, он выручит вас — с концертом! Ах, я рада…

И она, улыбаясь, вытирая слёзы, протянула бородатому руку.

Две девочки шли по дороге к Сайгатке.

Старшая, с тонкой рыжеватой косицей, несла берестяной туес, полный крупной, с бархатистым отливом брусники. Младшая шариком катилась за ней. Старшая прикрикнула:

— Дюжей, дюжей шагай!

Две пары мокрых от вечерней росы ног заработали сильней. Вдруг Домка остановилась.

— Шмотрют, — сказала она испуганно. — Звонка!

— Ты чего? — удивилась Ганя.

Домка подняла красную, как у гусёнка, ногу и потёрла правой пяткой левую коленку.

— Шмотрют! — повторила она убеждённо. — Ш машины.

На поляне под тёмным дубом стоял грузовик — странный грузовик. С брезентовым кузовом и окошками. Такого ни Ганька, ни её сестрёнка не видели в Сайгатке ни разу. Сзади к кузову была привязана лошадь, удивительно знакомая лошадь… Выгнув шею, она тянулась к уцелевшей траве. Из окошка торчала голова мальчишки.

— Ох, ктой-то? — сказала Ганя, попятившись. — Домка, а Домка, гляди-ка: Боярыня Веры Аркадьевны!

Лошадь на звук её голоса повела ушами и тихо заржала.

— Послушайте, — тонко, но решительно сказал мальчишка из грузовика. — Вы, пожалуйста, к лошади не подходите и её не трогайте. Мне её караулить поручили. А это у вас что, клюква?

Ганя довольно долго молчала, потом сообщила:

— Лошадь-то наша будет, сайгатская. А вы чьи будете?

Мальчишка тотчас приложил обе руки ко рту и что было силы крикнул:

— Ва-аря, иди скорее обратно!

Ганя завертелась на месте, оглядывая кусты, поляну… Вот она сморщила нос и тоже на весь лес радостно закричала:

— Ой, Варечка, Варя!

И тотчас же на неё откуда-то из-за деревьев вихрем налетела Варя. Затормошила, затискала…

— Ганька! Ганечка! Откуда узнала?

— Ой, Варечка вернулась!..

— Вера Аркадьевна, сюда, скорее, смотрите — Ганька! — орала Варя.