Николай Глебов - Карабарчик Страница 24

— А самородок нашли? — спросил Кирик.

— Нет, это только легенда, но озеро очень интересное. Оно имеет местами глубину больше трехсот метров, длину до семидесяти восьми километров, ширину до пяти с лишним километров, находится в горах северо-восточного Алтая, на высоте четырехсот семидесяти метров над уровнем моря.

— Павел Иванович, а пещеры на Алтае есть?

— Да, много еще неисследованных пещер есть на Чарыше. В некоторых находили кости давно вымерших животных, пещеры Чарыша были когда-то жилищем древнего человека.

Однажды, оставшись одни, Кирик и Янька уселись на камни, любуясь лежащим внизу городом. Их внимание привлек идущий по гребню горы человек с большой вязанкой хвороста на спине. Приглядевшись к нему, ребята чуть не вскрикнули от неожиданности.

То был Иван Чугунный — когда-то правая рука Евстигнея Зотникова. За последние годы он изменился мало. Та же медвежья поступь, длинные, как у гориллы, руки, приплюснутый нос, низкий покатый лоб, весь обросший волосами, с широко выдвинутой вперед нижней челюстью. Он был похож на доисторического человека, о котором рассказывал Павел Иванович.

Ребята спрятались за камни.

Чугунный продолжал идти, постепенно спускаясь к окраине города.

Вечером мальчики рассказали Печерскому об этой встрече.

«Пожалуй, надо позвонить начальнику милиции, чтобы прибрали этого типа», — подумал военком и перевел разговор на другую тему.

Как бы чувствуя надвигающуюся опасность, Иван Чугунный в тот вечер скрылся из города. Через несколько дней исчез и Степка.

Глава третья

Кирик отставал по литературе и русскому языку. Правда, двоек у него не было — Павел Иванович занимался с ним иногда после уроков, — но все же русский язык Кирику давался с трудом. Помогал и Янька. Однажды учитель дал написать сочинение на свободную тему. Кирик долго думал, с чего начать. На дворе уже стояла настоящая весна. В открытые окна классной комнаты доносилось бойкое чириканье воробьев, и было слышно, как галдели грачи на тополях в школьном саду. С улицы раздавались веселые голоса ребят, игравших в бабки. Весенний теплый воздух нес с гор манящий запах согретой солнцем земли и прелых трав. Мысли Кирика унеслись в Мендур-Сокон, к Темиру и дедушке Мундусу.

— Почему не пишешь? — спросил Янька тихо.

— Не знаю, с чего начать, — вздохнул Кирик.

— А ты напиши, как ходил на охоту с Темиром, — посоветовал Янька.

Кирик обрадовался.

— Как это я не догадался раньше. — И он торопливо раскрыл тетрадь. Перед ним встала знакомая с детства картина охоты. Стараясь не делать ошибок, следя за знаками препинания, он начал:

На вершинах гор еще лежит глубокий снег, а внизу, в долинах, уже шумят ручьи. Мы с охотником Темиром идем в тайгу. Впереди нас бежит собака по кличке Мойнок и, навострив уши, принюхивается к запахам леса. На лиственнице набухли почки, и слышен ее смолистый запах. Из прошлогодней травы выглядывают подснежники и тянутся к солнцу огнецветы. Они еще не цветут, но я знаю, они скоро раскроют свои золотистые чашечки. Слышно, как где-то далеко-далеко гремит в камнях горная речка…

Кирик остановился и, обмакнув перо в чернильницу, вспомнил о своей прошлой ошибке, когда в середине слова «речка» он поставил мягкий знак. Посмотрев еще раз на слово, он подумал: «Теперь не ошибусь» — и стал писать дальше.

…А над тайгой висит яркое-яркое солнце. Мне жарко, я сбрасываю шубу и, закинув ее на спину, иду за Темиром. Хорошо у нас весной в тайге…

Кирик отложил перо и задумался. В открытое окно классной комнаты по-прежнему был слышен грачиный галдеж и возгласы игравших в бабки ребят. Вздохнув, Кирик склонился над тетрадью…

…Вот, перепрыгивая с ветки на ветку, роняя на землю пожелтевшие иглы лиственницы, мелькает белка. Мойнок делает стойку и поводит ушами. Темир вскидывает ружье. Бах!

Увлеченный своим сочинением, Кирик, подражая звуку выстрела, стукнул кулаком по парте. Чернильница подпрыгнула. Вовремя схватив ее, смущенный Кирик низко склонился над тетрадью. Раздался приглушенный смех ребят.

…И белочка падает к ногам охотника…

Кирик покосился на Яньку. Тот писал сосредоточенно, только уголки его губ дрожали от подступившего смеха.

…Положив ее в сумку, мы идем дальше. Мойнок вновь замер; на поваленном бурей дереве сидит бурундук. Щеки у него раздулись, точно он держал за ними два мячика. Темир мне сказал, что бурундук насобирал прошлогодних орехов и теперь несет их в свою нору. Охотник, глядя на него, улыбается, смеюсь и я. Хорошо у нас весной в тайге…»

Кирик мечтательно смотрел в окно.

— Написал?

— Да.

— И у меня готово! — говорит Янька.

— Дай посмотреть.

— На, читай.

Кирик взял Янькину тетрадь.

Весна. Солнце еще не взошло, но мы с другом Кириком, захватив удочки и банку с червями, бежим к реке. Над водой висит туман. Насадив приманку на удочки и забросив их в речку, мы идем берегом вниз по течению. Знаем, что рыба хариус всегда плывет быстро и против течения, хватая на ходу разную живность. У нас уже десятка два хариусов, но клев хороший, и нам уходить домой не хочется. Снег на вершинах гор стал розовым, значит, всходит солнце, и мы продолжаем рыбачить. Туман над рекой исчезает, и в береговых кустах слышно, как поют птицы. В середине реки блеснул хвостом таймень и, подпрыгнув высоко, исчез. Из-за горы выкатилось солнце. В селе заорали петухи. Мычат коровы, и, как выстрел, слышится хлопанье пастушьего бича. Нам жарко, и мы сбрасываем лопотины. Часа через два усталые, но довольные идем домой…

Кирик и Янька на следующий день пришли в школу раньше. Каждого из них волновал вопрос: как написано сочинение, нет ли ошибок, какую отметку поставит Павел Иванович?

В класс неторопливой походкой вошел учитель и положил стопку тетрадей на стол.

— Ребята, я проверил ваши сочинения, и надо сказать, что многие из них написаны хорошо… Кирик сегодня меня порадовал, а вот некоторые ребята допустили неправильные выражения, например, «В селе заорали петухи»… Надо было написать: в селе поют или перекликаются петухи… Или в этом же сочинении сказано: «Нам жарко, и мы сбрасываем лопотины». …Слово «лопотина» сейчас не употребляется. Надо сказать: пальто, куртку или просто верхнюю одежду.

Янька покраснел и, стараясь спрятать свое лицо от ребят, низко наклонился над партой, сделав вид, что читает.

Кирик понял состояние друга и, подвинувшись к нему ближе, шепнул на ухо:

— Ведь ты написал на «хорошо», видишь отметку.

— Да я хотел написать на «отлично». — Янька сунул свое сочинение в парту.

Учебный год подходил к концу. Кирик и Янька еще зимой подружились с многими ребятами. Вместе катались на лыжах, а весной, в свободное от уроков время, бродили по горам.

Однажды Борис Худяков, новый друг Яньки и Кирика, не пришел в школу. Не было его и на второй день. Павел Иванович сходил к нему на квартиру и вернулся расстроенный. Мать Худякова, вдова погибшего партизана, заболела, и вся забота по хозяйству легла на Бориса. Были у него еще два брата — восьмилетний Андрейка и четырехлетний Тит.

Узнав об этом, ребята договорились сходить к нему после уроков.

Вместе с ними пошла и девочка, одноклассница Фрося Каргаполова, которая сидела с Борисом за одной партой.

Отец Фроси, Игнатий Каргаполов, работал лесником в Чойском аймаке и жил на берегу таежной реки Пыжи. Семья у него была небольшая, дружная. Окончив начальную школу, Фрося уехала учиться в областной город. В это время ей шел уже пятнадцатый год. Небольшого роста, крепкая, как и все дочери тайги, она ездила верхом и ходила вместе с отцом на охоту. Ее загорелое от ветров и солнца лицо дышало той жизнерадостностью, которая свойственна энергичным и смелым людям, привыкшим к труду.

— Фрося и Кирик будут помогать Борису повторять пройденное за год, — предложил дорогой Янька. — Я возьмусь за школьные задания. Найдется и другим работа. Не так ли, ребята?

— Мы завтра после занятий пойдем в Сухой лог за хворостом, — сказал один из мальчиков. — Я видел, как Борис рубил огородные жерди на дрова, топить печь им нечем. Сходим, ребята?

— Сходим.

— Тут недалеко.

— Принесем по вязанке, — послышались голоса.

Обрадованный приходом ребят, Борис угостил их кедровыми орехами, которые еще сохранились с зимы.

Кирик и Янька помогли ему выполнить школьные задания и повторить кое-что из пройденного. Фрося подмела в комнатах, перемыла посуду.