Мария Северская - Влюбляться не запрещается! Страница 27

Да, наверно, рано или поздно и правда все будет. Хорошо. Но до этого момента еще надо дожить, дотерпеть. А пока она находилась в самом центре своей личной трагедии.

Ванда закрывала глаза, и ей казалось, что она снова рядом с Лукой, и стоит только чуть повернуть вбок голову, как она коснется щекой его плеча. Пару мгновений она позволяла себе насладиться этим ощущением, а затем жестко, рывком выдергивала себя из иллюзии – она одна, никакого Луки рядом нет, и никогда больше не будет. И надо учиться с этим жить.

Самолет летел, унося Ванду все дальше и дальше от солнечных берегов Италии.

Когда объявили, что борт начал снижение, девушка кое-как в туалете привела себя в порядок и переоделась, а затем достала из рюкзака книжку и все оставшееся до посадки время заставляла себя вглядываться в страницы и составлять слова из разбегающихся от нее букв.

В Москве шел дождь. За то время, что Ванда была в Италии, деревья покрылись молодой листвой. Весна начиналась и здесь, но даже этот факт не смог порадовать девушку.

У ленты выдачи вещей было настоящее столпотворение. Народ пихался, ругался, проклинал неразбериху и катал по ногам рядом стоящих неподъемные сумки и чемоданы.

«Добро пожаловать в Россию», – подумала про себя Ванда. Протиснувшись поближе к ленте, она принялась глазами искать багаж, но пока даже ничего похожего на ее чемодан на колесиках видно не было.

Боковым зрением она заметила Дэна, тащащего сумку. Парень тоже увидел Ванду и протиснулся к ней. Видимо, вчерашнее ее бегство с дискотеки было им уже забыто.

– Ну что, где твой багаж? – задал он ей прямо в ухо вопрос, на который девушка при всем желании не могла ответить. – Вот будет кошмар, если его потеряли.

Ванда отчетливо представила свой чемодан, оставшийся в аэропорту Римини, и Луку, прибежавшего слишком поздно для того, чтобы попрощаться с ней, но зато нашедшего ее вещи.

«Так бывает только в кино, – одернула она себя. – В жизни все иначе».

– Гляди, вон там не он едет в гордом одиночестве? – дернул ее за рукав куртки парень.

– Ага, он, – кивнула девушка. – Вроде бы.

Они вдвоем стянули с уже опустевшей ленты чемодан.

– А где твоя сопровождающая? – спросил Дэн.

Девушка пожала плечами:

– Наверно, пошла искать встречающих.

– Слушай, ты мне телефончик-то дашь? И как тебя найти в сетях? – Он умоляюще смотрел на нее. – Будем дружить, если ты не против.

– Конечно, не против, – улыбнулась Ванда и продиктовала свои координаты.

Вера, как девушка и ожидала, уже отыскала приехавшую их встречать Алину. Крестная кинулась к крестнице, заключила ее в объятия и принялась тормошить. От бурных проявлений ее любви Ванда немного оттаяла. И снова разревелась, хоть и давала себе установку не плакать при Алине и маме, чтобы их не расстраивать.

– Что с тобой? Что-то случилось, да? – заволновалась крестная и вгляделась в лицо девушки. – Это все из-за того парня?

Ванда нашла в себе силы только кивнуть.

– Значит, вы расстались, – все поняла Алина. – Ладно, пойдем уже отсюда, поговорим дома или в машине. – Позвони матери, что ли, – посоветовала крестная, когда они уселись в ее автомобиль. – Скажи, что с тобой все в порядке, что ты долетела, и что я тебя встретила.

Ванда полезла в карман за телефоном, но там его не обнаружила. Тогда она запустила руку в другой карман, а затем прощупала всю куртку, после чего вытряхнула из рюкзака все содержимое и перебрала его трижды, причем третий раз уже при участии крестной.

– Похоже, я его потеряла, – в конце концов констатировала девушка факт. – Пойду поищу в аэропорту.

– Не думаю, что это хорошая идея, – вздохнула Алина. – Скорей всего ты его не потеряла, а его у тебя вытащили. В аэропортах часто воруют. Не переживай, купим тебе новый телефон.

– Но в нем моя симка со всеми номерами! И итальянская симка! – воскликнула Ванда. Весь ужас произошедшего постепенно начал до нее доходить.

– Ничего страшного, восстановишь, – попыталась успокоить ее крестная. – Приедешь домой и разошлешь всем знакомым электронные письма с просьбой сбросить тебе их номера.

– А если у меня нет адреса? – тихо проговорила девушка. – Если у меня вообще больше никаких способов связи с человеком нет?

Алина смотрела на нее с сочувствием и молчала.

И потянулись долгие, наполненные заботами дни.

В школу Ванда шла без какого-либо желания, скорее по инерции, в надежде, что никто из одноклассников о ее поездке в Италию не знает, а значит, и расспрашивать не будет.

Но классная руководительница «подложила ей свинью». На первом же классном часе она сообщила всему классу о том, где Ванда провела две недели, и девушке пришлось в подробностях, потому что отговорками никто не удовлетворился, рассказывать свои впечатления о стране. Девчонки наперебой расспрашивали ее о том, как в Италии одеваются и красятся, мальчишки в основном слушали молча, а классная гнула свою линию и интересовалась увиденными ее ученицей достопримечательностями.

Классный час был последним уроком в этот день, и после него Ванду ждала еще беседа с одноклассницами на тему Италии и ее обитателей. Причем представители мужского пола девчонок интересовали куда больше всего остального. Ванда пыталась отговориться тем, что у нее практически не было времени на общение с итальянцами, но ей почему-то никто не поверил.

– А зачем ты тогда учила язык? – спросила ее приятельница Таня, с которой они сидели за одной партой. – Сознавайся, ты же с кем-то там познакомилась?!

О Луке Ванде рассказывать не хотелось. Вспоминать о нем было больно, и эта боль не притуплялась и не отступала в сторону. А так как вранье и выдумки никогда не были ее сильной стороной, пришлось поведать о поисках отца и самом обретенном родителе. Девчонки были в восторге, и до конца учебного года Ванда оставалась самой настоящей школьной достопримечательностью.

С Давидом девушка общалась каждый день. Они созванивались по скайпу и подолгу болтали. Однажды Ванде удалось перед звонком отца затащить в свою комнату маму, и в итоге родительница допоздна зависла у экрана компьютера.

Вообще мама отреагировала на сообщение дочери о том, что та нашла своего отца, бурно, что было вовсе не в ее характере. Девушке и ее крестной по полной досталось за то, что они провернули эту аферу. Два дня мама ни с одной, ни со второй не разговаривала, а на третий всех простила, и они устроили настоящий праздничный ужин с тортом и воспоминаниями о прошлом.

За этим ужином Ванда-то и решилась наконец задать матери мучающий ее вопрос: как получилось так, что она прервала всяческие отношения с Давидом. Может, на маму подействовало то, что между собой они с Вандиным отцом все уже выяснили, может, она поняла, что глупо и дальше хранить свой секрет, но, вопреки ожиданиям, родительница не стала отговариваться ничего не значащими фразами, как раньше, а лаконично рассказала о том, что произошло семнадцать лет назад.

– Мы расстались после того, как я узнала, что у Давида есть невеста. Мне сказал об этом его отец. Он, узнав, что у сына роман, явился в гостиницу, в которой я остановилась, и сообщил мне, что Давид обручен. Я психанула, собрала вещи, оставила у администратора письмо для Давида и уехала. Больше мы никогда не виделись. – Мама перевела дыхание.

– Это я уже знаю, – сообщила ей дочь. – Но ведь это не вся история. Было что-то еще.

Родительница кивнула:

– Я ездила в Италию еще раз, всего на три дня, перед самым Новым годом. Тогда я уже знала о том, что у меня будешь ты, вот и решила поделиться новостью с твоим отцом. Но мне даже не удалось с ним встретиться. Я не застала его дома – он в тот день куда-то уехал по делам. Его мать, твоя бабушка, предложила мне его подождать, а пока я ждала, она сообщила мне, что совсем скоро состоится свадьба Давида и его невесты. Сказала, что они очень любят друг друга, и ничто на свете не помешает им пожениться. – Она немного помолчала. – Эта женщина говорила так уверенно, что у меня ни на минуту не возникло сомнения в том, что она говорит правду. В завершение она посоветовала мне не унижаться, пытаясь доказать ее сыну, что ему нужна я, а вовсе не его невеста. Мол, он давно уже решил, с кем хочет быть. В итоге я в расстроенных чувствах снова уехала, так и не встретившись с Давидом. И даже не сказала его матери о том, что ношу ее внучку.

За столом надолго воцарилась тишина.

Наконец Ванда рискнула ее нарушить:

– Ты была очень не права, мам, – произнесла она. – Неужели ты настолько плохо знала папу, что решила, что он будет не рад узнать о ребенке?

– Мы были знакомы всего месяц. За это время нереально как следует узнать человека. Да и я была еще очень молодой. Мной тогда руководила моя задетая гордость и обида, именно они помогли мне вычеркнуть его из своей жизни. Конечно, и у меня периодически возникали сомнения в том, правильно ли я поступаю. Но в такие моменты я напоминала себе, что Давид счастлив без меня, что он женился на девушке, которую по-настоящему любит, что у них все хорошо, и я могу только все испортить. И сама счастлива с ним не буду, зная, что он любит другую, и он никогда мне не простит того, что я разлучила его с любимой. Если бы я только тогда допустила мысль, что могу ошибаться! – Виктория снова тяжело вздохнула. – В любом случае, что сделано, то сделано. Прошло уже семнадцать лет.