Артур Рэнсом - Ласточки и амазонки Страница 27

– Отлично, боцман, – одобрил капитан Джон. – Если поднимется ветер, мы должны будем вернуться, но пока погода такая тихая, как сейчас, то нечего и думать о военных действиях. Так что мы спокойно можем заняться исследованиями новых земель.

Вскоре после завтрака ребята сняли с «Ласточки» мачту и парус и вышли на веслах в открытое море. Роджер был на своем обычном посту – он сидел на носу лодки, гордый званием впередсмотрящего. Капитан Джон работал веслами, а Сьюзен и Титти сидели на корме на связках каната. Под средней банкой лежали чайник и рюкзак с провиантом, поскольку исследователям предстояло отсутствовать в лагере весь день – если, конечно, удержится безветренная погода. К тому же необходимо было привезти с собой груз топлива для костра. На острове уже сложновато стало найти дрова, а по берегам озера в избытке валялся плавник, так что при тихой погоде можно было набрать его сколько угодно и где угодно.

Юные мореплаватели поплыли от острова на юг, туда, где вчера ночью видели сполохи огня во тьме. Однако днем все выглядело совершенно иначе. Склон высокого холма на восточном берегу озера порос густым старым лесом, кроны деревьев, казалось, упирались в само небо. Далеко вверху над вершинами леса поднимался дым – тонкая сизоватая струйка лениво ползла в синеву, не отклоняясь ни на йоту. Путешественники знали, что там должны жить те самые дикари, которые вчера на их глазах плясали в дыму и пламени. Сегодня, при ярком свете дня, никакого пламени видно не было – лишь тонкие струйки дыма тянулись к небесам и собирались в крошечное облачко. А еще откуда-то издали слышался стук топора по дереву. И больше ничего.

Ребята нашли хорошее место, чтобы пристать к берегу. Они вытащили нос «Ласточки» далеко на сушу и привязали носовой фалинь к молодому дубку, растущему в нескольких шагах от кромки воды.

– Мы не будем брать с собой ни чайник, ни рюкзак, – постановила боцман Сьюзен. – Лучше будет развести костер на берегу, чем в лесу. Мы зажжем костер, когда вернемся обратно. До того как мы начнем собирать дрова, нужно будет пообедать – тогда нам не придется извлекать чайник и рюкзак из-под кучи плавника.

– Не нужно ли оставить кого-нибудь сторожить судно? – спросила матрос Титти.

– Если хочешь, можешь остаться, – пожал Плечами капитан Джон. – Но мы собираемся подняться довольно высоко на холм, и оттуда нам будет хорошо видно озеро. Если мы увидим, что сюда плывут Амазонки, то вернемся гораздо быстрее, чем они успеют добраться сюда на веслах.

Титти, вспомнив о том, как сильно ей хотелось увидеть дикарей, мгновенно согласилась, что оставлять часового не нужно.

Вся команда начала карабкаться вверх по склону холма через лес. Однако не успели они еще далеко уйти от берега, как наткнулись на дорогу. После того как путешественники пересекли ее, лесистый склон стал намного круче. Иногда на пути встречались молодые деревца, которые, казалось, просто чудесным образом росли прямо из камня. Вообще в лесу было множество разнообразных пород деревьев. Тут и там поднимались к небу стройные сосны, однако гораздо чаще попадались дубы, вязы, орешник и горная рябина. Тропинок в этом лесу не было, а заросли ежевики и длинные побеги жимолости, перепутавшиеся с ветками деревьев, еще сильнее затрудняли продвижение.

– Нам лучше держаться всем вместе, – окликнула боцман Сьюзен матроса Титти, которая попыталась самостоятельно выбрать путь получше.

– Это настоящий лес, – заметил Роджер.

– Почти джунгли, – согласилась Титти.

– У нас должен был быть топор, чтобы делать зарубки на деревьях, – тогда мы были бы уверены, что найдем обратную дорогу, – вслух рассуждал Джон. – Однако, думаю, мы не собьемся с пути, если в обратную сторону будем идти прямо и прямо вниз. В любом случае мы тогда придем к озеру, а по берегу уж точно выйдем к кораблю.

– А если мы не найдем угольщиков? – испугалась Титти.

– Слушайте, – скомандовал капитан Джон. Все прислушались и уловили равномерный стук топора, раздававшийся где-то далеко вверху.

– Мы вряд ли пройдем мимо них, пока они так шумят и стучат.

Исследователи продолжали карабкаться все дальше сквозь лес. Капитан Джон шел первым, за ним следовали Роджер и Титти, а последней двигалась боцман Сьюзен. Ее задачей было следить, чтобы никто не отстал и не потерялся. То и дело в кустах мелькали белые хвосты удирающих кроликов. С высокой сосны на путешественников сердито зацокала белка. Роджер поцокал ей в ответ.

– Белка – это почти так же здорово, как мартышка, – заметила Титти. – Вот бы еще здесь водились попугаи!

Как раз в этот момент прямо перед ними раздался громкий хриплый вскрик, затем неистовое хлопанье крыльев – и пара соек взвилась вверх, пронизав кроны деревьев и сверкнув на миг полосатым оперением – белым, черным, розовато-серым и голубым.

– Вот тебе и попугаи, – сказал Роджер. – Причем говорящие. Ты слышала, они сказали «Полли хороший», только не на нашем языке, а на дикарском.

Наконец путники набрели на тропку, ведущую вверх. Судя по всему, по ней они должны были прийти именно туда, откуда доносился стук топора.

– Теперь нужно сделать зарубку, – решил капитан Джон, – чтобы мы знали, в каком месте вышли на эту дорогу. Тогда мы будем знать, где свернуть, когда будем идти вниз.

Титти вытащила нож и сделала зарубку на стволе лещины. Зарубка вышла какая-то слишком маленькая и незаметная.

– Мы легко можем пропустить ее, – нахмурился капитан. – Нужно сделать что-то более заметное. – Он пригнул книзу две ветви орешника и привязал их концы к стволу, так что получились две довольно большие петли, покачивающиеся у самой тропы.

– Вот это мы уж точно увидим, – согласился Роджер.

– А еще нужно сделать паттеран, – заявил капитан Джон.

– Это что такое? – спросила Титти.

– Это знак, при помощи которого цыгане дают знать своим товарищам, куда они направились. Надо взять две палочки, длинную и короткую, и положить их на дороге крест-накрест, так, чтобы длинная палочка указывала то направление, куда ушли идущие впереди.

Он срезал две палочки и положил длинную посреди тропинки, так, что она указывала на орешник с двумя согнутыми в дугу прутьями. Короткую палочку он положил поверх длинной, так что получился крест.

– Вот это и есть паттеран, – пояснил он.

– А если кто-нибудь сбросит их с дороги? – спросил Роджер.

– Никто не станет делать этого специально, – ответила Сьюзен.

– И даже если кто-нибудь это сделает, останутся еще орешниковые петли, которые согнул Джон, и моя зарубка, – напомнила Титти.

Идти по тропе, прорезающей склон холма, оказалось намного быстрее, чем продираться по бездорожью между кустов и подлеска. Наконец тропа вывела путешественников на вырубку. Здесь практически не было уклона, земля была ровной и утоптанной. Посреди вырубки располагался большой , выжженный круг – земля в нем была совершенно черной.

– Должно быть, дикари устраивали здесь празднество, – прошептала Титти. – Они жарили на костре пленников и плясали вокруг них воинственные танцы.

– И завывали как сумасшедшие, – добавил Роджер.

На другой стороне вырубки юные путешественники обнаружили продолжение тропы. Стук топора теперь раздавался совсем рядом. Острый запах горящего дерева хсоснулся обоняния ребят. Неожиданно лесная чаща оборвалась, и они вновь оказались под открытым небом, на склоне холма. Вокруг еще оставалось довольно много высоких старых деревьев, но более молодая растительность, как и весь подлесок, была начисто вырублена. На вырубке лежали длинные штабеля веток, нарубленных и аккуратно сложенных, – они должны были пойти в угольные ямы. Один из штабелей образовывал замкнутый круг, в середине которого было пусто. Метрах в сорока от этого круга располагался большой земляной курган, из-под которого тоненькими струйками сочился синеватый дым. Вокруг кургана ходил человек с лопатой и аккуратно прихлопывал землю. Время от времени он набирал полную лопату земли и высыпал на то место, где дым становился гуще. Порою он даже карабкался на курган, чтобы засыпать струю дыма, пробивающуюся там. Но как только он перекрывал путь одному дымку, тут же где-нибудь показывался другой. Стук топора умолк буквально за минуту до того, как юные исследователи вышли на прогалину.

– Смотрите, смотрите! – воскликнула Титти.

На краю леса, неподалеку от дымящегося кургана, стояла хижина, напоминающая круглую палатку. Однако сделана она была не из полотна, а из жердей лиственницы, одним концом воткнутых в землю и наклоненных друг к другу так, что верхушки их перекрещивались друг с другом. На той стороне хижины, что была обращена к кургану, было проделано входное отверстие, занавешенной полотнищем, в котором без труда можно было узнать старый мешок. В этот момент кто-то отдернул мешок изнутри, и из хижины вышел маленький сгорбленный старичок. Лицо его было таким морщинистым и коричневым, что напоминало грецкий орех, но на длинных руках бугрились мощные мышцы. Щурясь от солнечного света, старичок уставился на пришельцев.