Дмитрий Суслин - Валентинка Страница 27

– Какая энциклопедия? Там много всяких энциклопедий и для мальчиков, и для девочек. Вас какая интересует?

– Для мальчиков! – признался я.

– Нет! – воскликнул Лешка.

Мы оба удивились, и я, и Галина Александровна.

– Не для мальчиков? – спросила библиотекарь. – Для девочек, выходит?

– Для юных джентльменов! – выпалил Лешка и выдохнул: – Вот!

– Поняла, что за книгу вы ищите! – улыбнулась Галина Александровна. – Сейчас я вам ее принесу.

Библиотекарь принесла нам книгу, и мы довольные побежали домой. Мы сели на кровать в своей комнате и стали листать и рассматривать энциклопедию.

Там было все: и как вести себя за столом, и как разговаривать со старшими и даже как правильно пожимать руку и ходить.

– Ищи давай быстрее главу, как понравиться девочке! – нетерпеливо подгонял меня Лешка.

– Погоди, погоди! – осадил я брата, продолжая листать страницы. – Нашел! – наконец выкрикнул я.

Лешка выхватил у меня из рук книгу и впился в нее взглядом.

– Так, что тут пишут? – забормотал он. – «Если тебе нравится какая-нибудь девочка, и ты хочешь с ней познакомиться, в первую очередь подойди к зеркалу и критически себя огляди».

Брат бросил книгу на диван и помчался в прихожую к зеркалу, встал перед ним и оглядел себя с головы до ног.

– Да, Димка, мы с тобой далеко не красавцы! – пришел он к неутешительному выводу. – Головы большие, круглые, волосы пепельные, уши торчат, носы курносые, веснушки опять же, глаза зеленые. Девчонки любят голубоглазых блондинов. Плохи наши дела.

– Да подожди ты! – стал я утешать брата. – Тут ведь вовсе не об этом говорится.

– О чем же?

– А вот послушай! «Девочки любят опрятных и аккуратных мальчиков, а вовсе не стандартных красавцев», – прочитал я вслух.

– Неужели так и написано? – оживился Лешка.

– Именно так. Читаю дальше. «Еще им нравятся спортивные ребята, или наделенные музыкальными или художественными талантами, а главное – вежливые и общительные. Поэтому не вздумайте расстраиваться, если у вас торчат уши, или глаза не голубые».

– Что, так прямо и написано?

– Смотри сам.

– Действительно. Ну надо же, какая умная книга! Тогда все в порядке. Общаться мы с тобой можем, художественных и музыкальных талантов у нас хоть отбавляй, про спорт я вообще молчу, во дворе нас с тобой никто не переиграет. Значит, осталось только привести себя в порядок, это я о внешности говорю.

– С чего начнем? – спросил я Лешку.

– А ты в книге посмотри.

– Здесь написано, что брюки и рубашки должны быть идеально отглажены, а волосы прибраны, обувь начищена, и надо иметь при себе носовой платок.

– Да, – заметил Лешка, – нелегко, оказывается, быть джентльменом.

– А ты как думал? – сказал я. – Давай-ка, братец, ты становись джентльменом, а я уж как-нибудь без этого обойдусь.

– Мне одному неохота, – тут же сказал Лешка.

– Но ведь это тебе надо Кате понравиться, а не мне, – возразил я.

– А как ты думаешь, – возмутился Лешка, – хорошо это будет выглядеть? Один брат джентльмен, а другой – охламон? Ты же меня будешь перед Катей позорить. Она мне так и скажет, что же у тебя у джентльмена такой брат?

С этим доводом я не мог не согласиться. Кажется, он меня загнал в ловушку.

– Ладно, – махнул я рукой, – давай гладить джинсы и чистить кроссовки. Чур, ты будешь гладить, а я займусь обувью.

Если бы вы знали, какое это скучное занятие – возиться с обувью. Скучнее может быть только глажка. Пока Лешка нагревал утюг, я снял с себя шорты и футболку и отдал ему, а сам собрал наши кроссовки и сандалии и пошел с ними в ванную. Там я провел, наверное, полдня, но даже после всех моих усилий наша обувка оставалась по-прежнему грязной и к тому же мокрой. Я почему-то тоже весь с головы до ног перепачкался. Каким-то образом вся грязь, что была на обуви, оказалась на мне. Тогда я бросил все башмаки прямо в ванну и стал мощной струей поливать обувь из душевой лейки. Помогло! В конце концов я тоже залез в ванну и окатил себя водой. Скоро я был чистый и свежий. Настоящий джентльмен.

– Как у тебя дела? – спросил я брата, выйдя из ванной, и принюхался: – А чем это пахнет?

– Да я случайно твои шорты прожег, – спокойно ответил Лешка.

– Как так прожег?

– Понимаешь, я начал их гладить, а они задымились.

– И что?

– А потом загорелись.

Взял я свои шорты, а они воняют гарью и на самом видном месте дырка.

– Что ты наделал? – в отчаянии закричал я. – Как я их теперь носить буду?

– Да ладно. Я сейчас нитки возьму и зашью. Лучше посмотри, как я тебе футболку классно погладил. Она у тебя теперь гладкая-прегладкая. А ты почему мокрый?

– Душ принимал, – буркнул я, забирая свои шорты. – Дай, сам зашью. А ты иди тоже помойся. Вон весь потный и дымом от тебя воняет. Не думаю, что джентльмены так должны выглядеть.

Лешка вздохнул и пошел мыться, а я стал зашивать дырку на шортах. Исколол себе все пальцы, но дырку зашил. Правда, когда попытался надеть штаны, то почему-то не влез в них. Они стали мне малы.

– Лешка, шорты мои пропали, – сказал я брату, когда он вышел из ванной. – Что мне теперь в трусах ходить?

– Надень джинсы, – посоветовал он.

– В такую жару?

– А что делать?

Пришлось мне доставать джинсы.

– Давай я тебе их сначала поглажу, – угодливо предложил Лешка.

– Попробуй только! – я показал ему кулак. – И вообще, джинсы не гладят.

– Но ведь джентльмены в джинсах не ходят, – вдруг сказал Лешка. – Надень брюки от школьного костюма.

– Да ты что? Совсем с ума сошел?

– Ну, Дима!

Лешка меня так уговаривал, что пришлось согласиться, но с тем условием, что и сам он тоже вырядится в школьную форму.

И вот мы в жаркий июльский день встали перед зеркалом в школьной форме, даже галстуки надели.

– Смотреть тошно! – глянув на свое отражение, сказал я.

– Тошно, – согласился Лешка. – И знаешь почему?

– Потому что в каникулы только идиоты ходят в школьной форме. А еще так ходят на свадьбы или похороны.

– Не поэтому!

– А почему же?

– Посмотри на наши головы.

– Наши головы? А что с ними такое?

– Прически никуда не годятся. Мы с тобой как два лохматых чучела, – сказал Лешка.

Я взял свою любимую массажную щетку, и стал усердно расчесываться, но толку от этого не было. Волосы все равно торчали в разные стороны.

– Давай возьмем мамин фен и уложим, – предложил Лешка.

Стали мы феном волосы друг другу укладывать. А им хоть бы что, не укладываются и все тут.

– Нет, – решил наконец Лешка. – Ничего у нас не получится. Надо в парикмахерскую идти!

– В парикмахерскую?! – в ужасе воскликнул я. – В середине каникул? Ни за что!

– А что прикажешь делать? – прямо как мама, спросил Лешка. – У тебя есть другие предложения?

Предложений у меня не было.

– Вот так-то! Давай открывать копилку и в парикмахерскую.

Еще и деньги тратить? Я возмутился и попытался воспротивиться такой вопиющей глупости, но Лешка был неумолим. Чуть не плача, я вынул двести рублей из нашей общей копилки, и мы отправились стричься. Лешка попросил сделать нам самые модные прически. Я готов был сквозь землю провалиться, так мне было неловко, когда парикмахер возился с моей головой. Парикмахер меня даже спросил:

– Вас что-то не устраивает, молодой человек?

Я хотел сказать, что меня все не устраивает, но промолчал и только сопел носом.

Наконец пытка кончилась. Мы расплатились и хотели было отправиться домой, но неугомонный Лешка остановился перед большим зеркалом у выхода и критически оглядел нас обоих. В зеркале были какие-то незнакомые ребята. Черные брюки, белые рубашки, туфли и галстуки, а на голове проборы, и волосы гладкие и прилизанные. Кошмар! Дети из Зазеркалья.

– Ну вот, теперь мы настоящие джентльмены, – довольно сказал Лешка. – Нас теперь хоть на обложку энциклопедии помещай. Красавцы! Если Катя и теперь на нас внимания не обратит, тогда не знаю, что ей нужно.

– Пошли, – буркнул я, а сам подумал: вдруг нас сейчас ребята увидят в таком виде, это же позор на всю жизнь. Ванька надо мной до самой смерти смеяться будет.

Мы быстрым шагом направились к дому. Было жарко. Брюки прилипали к телу, туфли давили, галстук душил. Настроение у меня испортилось – хуже некуда. Но чего только не вытерпишь ради родного брата? Я старался не смотреть по сторонам и думал о том, как тяжело быть родственником настоящего джентльмена. Вдруг жалобный Лешкин возглас отвлек меня от грустных мыслей:

– Димка! Смотри!

Я поднял голову, и рот мой открылся от удивления. Прямо на нас ехал на своем дорогущем крутом велосипеде Никита Воробьев. Высокий блондин с голубыми глазами, одетый в белоснежные шорты и такую же рубашку с короткими рукавами. А перед ним на раме восседала радостная и счастливая Катя, вся в розовом, как кукла Барби. Мальчик и девочка ехали и никого не замечали, о чем-то весело болтая между собой. Они промелькнули мимо нас и даже не оглянулись. И Катя не крикнула, как всегда: «Привет, Коржики!».