Александр Аронов - Цирк приехал! Страница 28

— Удобный! — оценила по-хозяйски Нина.

— Конечно, удобный. Перёезжать-то часто приходится, — согласился Сандро. — И костюм на вешалка висит, не мнется, и другие вещи. Только старенький уж кофр-то! Не то что у директор наш. У него их несколько. Фабричный. Кожаный. С ящичками секретными всякими. С электрической лампочкой внутри. На батарейка… А наш развалился совсем. Заплатка из фанеры приходится ставить… Вместе с Вонави мастерили. Самоделка…

— Неужели сами мастерили? — удивилась Нина.

— Конечно. Я вообще мастерить люблю. Даже сапоги шить умею. Цирковой костюм тоже умею шить. Не фрак, конечно. Трусы, рубашка. Меня дядька всему научил. Он иногда, когда с деньгами совсем плохо получается, сапоги шьет. Портняжит. Подрабатывает. А я помогай, конечно.

— Неужели вам подрабатывать приходится? Такие артисты знаменитые! — присвистнул Борька.

— Я ещё не такой знаменитый. Дядя Проня знаменитый. Очень. Вонави знают все артисты России. А подрабатывать приходится.

— Все его знают или только циркачи?

— Никогда так не говори, слышишь? Мы очень обижаемся, когда нас называют циркачи. Это нехороший кличка. Так нас при царе называть можно был. Сейчас не надо. Надо артисты цирка. Или просто цирковые. Дядька знаешь мастер какой? И акробат, и жонглер, и борольщик.

— Что такое борольщик?

— Так борцов в цирке называют. Борольщик, или артист борьбы. Он и на концертино, и на гитара играет, и может любой зверь дрессировать.

— Он тебе родной дядя? — спросила Нина.

— Зачем — родной? Дядьками в цирке называют старших мастеров. Тех, кого очень уважают. А мне Вонави не родной! Только лучше всякий родной… Он нашел меня в Тбилиси. Я работал у один нищий. Богатый такой нищий попался. Я милостыню собирал вместе с ним. Он много денег на мне нажил. Показывал меня…

— Показывал? Как показывал? — удивился Борька.

— Да так… — замялся Сандро, — чепуха. Он себе фруктовый сад купил, а я чуть с голоду не подыхал. Так ему надо был. Хотел, чтобы я худым оставался, чтобы меня жалели побольше… Бил меня крепко, когда пьяный напивался. А трезвый — не трогал. Никогда. Бил он меня раз… Вонави проходил мимо. Увидел, как мне попадает, выхватил меня у хозяин, а его поднял кверху за шиворот одной левой… Здоровый нищий был, а он его одной левой… Смешно, да?

Но Борьке и Нине не было смешно.

— «Чего, говорит, хочешь, гад? Под суд за пацан идти или один раз в скулу получить?» — «Лучше в скулу давай», — выбрал нищий. Вонави легонечко так его ударил, нищий упал, за челюсть держится… С тех пор Вонави возить меня с собой по циркам и балаганам стал. Номер мне придумал. Я уже полжизни артистом работаю. С семи лет. Вот он человек какой, дядя Проня…

— А он итальянец? — спросила Нина.

— Какой итальянец? Русский.

— А фамилия почему такая?

— Надо, — нахмурился Сандро. — Так в частном цирке принято. Хозяин любит русский артист выдавать за иностранный. Мне тоже фамилий переделали.

— А как его настоящая фамилия?

— Кто знает? Он и сам забыл. Вонави и Вонави…

— А что у тебя за номер? Ты гипнотизер? — поинтересовался Борька.

— Зачем гипнотизер!

— А кто?

— Придешь в цирк — увидишь!

В раскрытую дверь с виноватым видом вошел зверек и, высоко подпрыгнув, снова очутился на груди Сандро и немного сбил одеяло. Сандро тут же схватил зубами край одеяла и натянул его до подбородка.

— Вот дурной! — пробормотал он. Потом с досадой сказал Нине: — Спугнули вы крыс!

— Значит, всё? — упавшим голосом спросил Борька. — Идти нам?

— Кто гонит? Сиди, если нравится… Ребята заулыбались.

— Тебя можно и Сандро и Шурой звать? — спросила Нина.

— Как хочешь можно. И Сандро, и Шурой, и Шуркой, и Саней, и Аликом, и Шуриком, и Сашей, и Александром Григорьевичем даже! — рассмеялся Сандро. — А вас как зовут?

Ребята представились.

— А что за зверек твой Минька? — спросил Борька.

— Фараонова мышь, нимс, ищейка, мангуст. Он сам названий не знает. Ему это ни к чему. Он только Минька понимает!

Минька пошевелил усами и посмотрел на хозяина. Сандро засмеялся.

— Он умный очень, ласковый, хитрый, смелый. Самых ядовитых змей победит всегда. Видели, какой у него мех? Ни один змея не прокусит. А он ещё нарочно валяется в иле, потом шкурка свой сушит. Тогда совсем панцирь получается. А морду от змеиный укус прикрывает хвостом. Так что не ухватить Миньку.

— А его ещё Рикки-Тикки-Тави зовут, — сказала Нина. — Про него написал книжку писатель Киплинг.

— Киплинг? Не попадался мне такой книжка.

— У нас дома есть. Я её тебе в школу принесу. Как только поправишься. Ладно?

— Ладно…

Ребята переглянулись: «Победа! Придет!»

— А правду говорят, что мангуст может одолеть крокодила? — спросила Нина. — Я так слышала. Крокодил отдыхает после еды. Пасть у него широко раскрыта. Мангуст прыгает в неё, прогрызает горло, потом разрывает сердце и наружу выбирается через брюхо?

— Насчет крокодил ничего точно сказать не могу. Про змей знаю.

— Он у тебя дрессированный? — спросил Борька.

— Умеет кое-что! Алле, Минька!

Мангуст тут же соскочил на пол и перекувырнулся через голову. Ребята засмеялись и зааплодировали. Минька встал на задние лапы, важно прошелся по комнате, вернулся к кровати, присел, свистнул и замотал головой, требуя награды.

— Можно его угостить? — попросила Нина.

— Яйцо ему дайте! — разрешил Сандро и строго приказал Миньке: — Есть будешь только в клетке!

Борька положил яйцо в клетку. Минька тут же схватил его передними лапами и бросил между задними о фанерную стенку клетки. Яйцо разбилось. Минька зло захрюкал. Быстро съел яйцо, выскочил из клетки и, усевшись перед кроватью Сандро, снова начал «служить».

— Кусок сахар в столе возьми, — приказал Сандро Борьке, — положи ему на нос. Пока я не разрешу, он не съест.

Борька положил сахар на самый кончик Минькиного носа.

— Считаю до трех! — обратился к мангусту Сандро. Зверек нетерпеливо взвизгнул и скосил глаза на столь близкое и недосягаемое лакомство.

— Раз!

Зверек глубоко вздохнул.

— Два!

Минька затрясся от нетерпения и снова тихонько взвизгнул.

— Три!

Зверек замер.

— Ап!

Мангуст мотнул мордочкой, подбросил сахар высоко вверх, поймал с лету и энергично заработал челюстями.

— А теперь покажи, как умеешь прыгать! — приказал Сандро.

Минька стал прыгать как угорелый. Ему, видно, очень хотелось угодить хозяину и гостям. Он сперва носился по полу, потом вскочил на табуретку, оттуда на стол. Повизгивая от восторга, Минька схватил перчатки и стал их теребить и расшвыривать во все стороны.

— Не смей, Минька! Не смей! — приказал, захлебываясь от смеха, Сандро.

Но Минька не хотел слушаться. Он рычал, подпрыгивал вверх, отлетал назад, прижимался брюшком к полу и в ярости бросался на перчатки.

— Нельзя! Нельзя! — кричали все. Но Минька не хотел слушать.

— Плетку ему покажите! — крикнул Сандро.

Как только Нина поднесла плетку к мордочке Миньки, он соскочил со стола и, виновато пофыркивая, побежал в клетку и зарылся головой в солому. Борька и Нина начали подбирать с пола разбросанные перчатки.

— Зачем тебе перчаток столько? — удивилась Нина.

— Белые для фрак надо.

— А телесные?

Сандро смутился и буркнул:

— Нужно…

— Ты где постоянно живешь? — спросил Борька.

— Где же ты видел, чтобы у цирковых была постоянная квартира? — улыбнулся Сандро. — Нет таких артистов.

— А кто нарисовал эту картинку с борольщиками?

— Не картинку, а рекламу, — поправил Сандро. — Я нарисовал. А что, плохо, да? Не похож дядя Проня получился?

— Наоборот. Очень похож.

— Кто тебя рисовать научил?

— Никто. Сам. А сейчас жалко, пропадает плакат. Директор заказал, а теперь платить не хочет. Понятно, да?

— А почему? — спросил Борька.

— Плакат стал не нужен. Распался в нашем цирке чемпионат. Лучшие борольщики перешли в госцирк. Только дядя Проня да Глеб Андреевич остались.

— Чего же они теперь делают, если борьбы в цирке уже нет?

— Вонави стал бороться с удавом. Идет в программе аттракционом. Удалось директору удав раздобыть в один частный зверинец. Уговорил Вонави бороться. А Вонави что? Он смелый.

Нина снова посмотрела на афишу.

— А борец в маске что делает?

— Глеб Андреевич-то? Работает. Замещает директор. Родственник ему приходится. Помогает ему в иллюзионном номере. За реклама следит. За паноптикум. Ремонт маленький делает. Он на все руки мастер. А как рисует, ты бы посмотрел! Как лепит! Куда мне!

Нина спросила очень серьезно:

— А почему ты в частном цирке работаешь? Почему, как и борцы, в государственный цирк не перешел?

Сандро помрачнел: