Люси Монтгомери - История Энн Ширли. Книга 1 Страница 28

Глава двадцатая НАДЕЖДЫ ЭНН НЕ ОПРАВДЫВАЮТСЯ

— Господи, вся жизнь состоит из встреч и расставаний, — как-то пожаловалась Энн, положив на кухонный стол школьную сумку с грифельной доской и вытирая красные глаза совершенно промокшим носовым платком. — Как хорошо, что я взяла в школу запасной платок — словно чувствовала, что он мне понадобится.

— Вот уж не думала, что тебе не хватит одного носового платка, чтобы оплакать расставание с мистером Филлипсом, — насмешливо сказала Марилла.

— Мне кажется, я плакала не оттого, что мне жаль расставаться с ним, — задумчиво молвила Энн, — а просто все плакали, и я заплакала тоже. Первой была Руби Джиллис. Она всегда говорила, что терпеть не может мистера Филлипса, но как только он начал свою прощальную речь, она разрыдалась. А за ней и остальные девочки. Я долго держалась, Марилла, напоминая себе, сколько раз он меня обижал, но все-таки не выдержала. Девчонки продолжали плакать и по дороге домой, и мне тоже было очень грустно. Но как-то трудно пребывать в полном отчаянии, когда впереди два месяца каникул. Кроме того, мы встретили нового пастора с женой — они ехали со станции. Хотя мы и были очень расстроены после расставания с мистером Филлипсом, но все же успели разглядеть их. У него очень хорошенькая жена. На ней было платье из голубого муслина с прелестными буфами и шляпка, отделанная розочками. Пока в доме пастора идет ремонт, они будут жить у миссис Линд.

Вечером Марилла отправилась к миссис Линд — якобы для того, чтобы вернуть взятую прошлой зимой растяжку для простегивания одеял. Подобная же мысль посетила многих любопытных женщин Эвонли. В тот вечер к миссис Линд вернулась масса предметов, которые она в разное время одолжила соседям и уже не надеялась когда-нибудь заполучить обратно. Принесли их, разумеется, сами женщины, жаждавшие посмотреть на нового пастора и его жену — их приезд в маленькую тихую деревушку явился событием первостепенной важности.

Новый пастор и его жена, у которых еще не кончился медовый месяц, были молоды, хороши собой и горели желанием достойно выполнять свою миссию. Они сразу завоевали сердца жителей Эвонли. Всем понравился дружелюбный и чистосердечный молодой пастор, исполненный самых высоких идеалов и самых серьезных намерении, и его кроткая молодая жена. Энн незамедлительно влюбилась в миссис Аллан, обретя в ней еще одну родственную душу.

— Какая прелесть эта миссис Аллан, — объявила Энн после очередного посещения воскресной школы. — Она теперь будет вести наш класс — и у нее замечательные взгляды на преподавание. Она сразу сказала нам, что считает несправедливым, чтобы вопросы задавал только учитель, — а ты же знаешь, Марилла, я тоже всегда так думала. Она просила нас смело спрашивать ее обо всем, что нам непонятно, и я задала ей уйму вопросов. Ты же знаешь, Марилла, как я люблю задавать вопросы.

— Еще бы мне не знать! — буркнула Марилла. Потом задумчиво сказала: — Надо как-нибудь пригласить мистера и миссис Аллан на чай. Их уже почти все приглашали, кроме нас. Так когда же? Пожалуй, в среду. Только ни слова Мэтью, а то он придумает предлог сбежать из дому. Для него это трудное дело — познакомиться с новым пастором, а тут еще молодая жена! Да он со страху умрет.

— Буду молчать как могила, — пообещала Энн. — Марилла, а ты позволишь мне испечь что-нибудь собственными руками для миссис Аллан? Ты же знаешь — у меня уже неплохо получается.

— Можешь испечь слоеный торт.

Весь понедельник и вторник Грингейбл готовился к приему пастора и его жены. Марилла вознамерилась затмить всех прочих кулинарок в Эвонли. Энн с восторгом участвовала в приготовлениях и без конца обсуждала их с Дианой.

— Поглядела бы ты, что мы наготовили. Заливная курица и холодный язык. Два сорта желе — красное и желтое, сбитые сливки, лимонный кекс, пирог с вишнями, три сорта печенья, фруктовый торт, знаменитый джем из желтых слив, который Марилла подает только священникам, кекс с маком, ореховый торт, и Марилла испечет свежий хлеб, но поставит на стол и вчерашний — вдруг у пастора от свежего случится изжога. Миссис Линд говорит, что у всех пасторов дурное пищеварение, но мне кажется, мистер Аллан вряд ли успел испортить себе желудок. Ой, Диана, а когда я думаю про свой слоеный торт — я его буду делать с утра, — у меня мурашки бегут по спине от страха. Вдруг он у меня не получится!

— Ну почему же, обязательно получится. В прошлый раз ты приносила кусок, и он был очень вкусный, — успокоила ее добрая Диана.

Наступила среда. Энн встала на рассвете — какой там сон, когда надо печь торт! Она принялась за него сразу после завтрака, и, только сунув его в духовку, облегченно перевела дух.

— Вроде я на этот раз ничего не забыла, Марилла. Но вдруг он не поднимется? Что мы тогда будем делать?

— Ничего, еды и так достаточно, — хладнокровно успокоила Марилла.

Но торт получился на славу: высокий, пышный, золотистый. Радостно сияя, Энн украсила его красным желе и уже представляла себе, как миссис Аллан просит еще один кусочек.

— Марилла, ты ведь достанешь наш лучший сервиз, да? — спросила она. — А можно, я поставлю на стол букеты из роз и папоротников?

— Глупости все это, — пренебрежительно буркнула Марилла. — Главное — угощенье, а не всякие там цветочки.

— А у миссис Барри были на столе цветы, — вкрадчиво сказала Энн, — и пастор сделал ей комплимент. Сказал, что ее стол вдвойне радует глаз.

— Ну ладно, делай по-своему, — согласилась Марилла, которая не собиралась отдавать пальму первенства миссис Барри и вообще кому бы то ни было. — Только смотри, чтобы осталось место и для блюд, и для чашек.

Энн поставила себе задачу так украсить стол, чтобы напрочь затмить миссис Барри. В саду хватало роз и папоротников, а уж вкуса Энн было не занимать. В результате стол являл собой такое прелестное зрелище, что мистер и миссис Аллан ахнули от восхищения.

— Это Энн придумала, — признала Марилла. Миссис Аллан одобрительно улыбнулась девочке, и та вся расцвела от счастья.

Мэтью тоже вышел к гостям. Каким чудом его удалось выманить к столу, знала только Энн. Марилла совсем было махнула на него рукой — его просто бросало в дрожь при мысли о встрече с незнакомыми людьми. Но Энн сумела его уломать, и теперь он сидел за столом в своем выходном костюме и вполне членораздельно разговаривал с пастором. К миссис Аллан он не посмел обратиться ни с единым словом, но таких подвигов от него никто и не ожидал.

Все шло прекрасно, пока Марилла не предложила гостям отведать слоеный торт. Миссис Аллан к тому времени съела столько вкусного, что отказалась было от нового лакомства, но Марилла, увидев, как померкло личико Энн, сказала:

— Пожалуйста, миссис Аллан, возьмите кусочек! Энн специально испекла его для вас.

— Тогда придется попробовать, — засмеялась миссис Аллан и положила себе на тарелку довольно большой кусок торта. Марилла также взяла два куска — себе и пастору.

Миссис Аллан откусила немного торта, и на лице у нее появилось какое-то странное выражение. Однако она ничего не сказала и продолжала жевать. Заметив это, Марилла поспешно откусила от своего куска.

— Энн! — вскричала она. — Что ты положила в этот торт?

— Я все клала по рецепту, — с ужасом пролепетала Энн. — А что, невкусно?

— Невкусно! Омерзительно! Миссис Аллан, не заставляйте себя его есть. Какие ты клала специи?!

— Ваниль, — ответила Энн. Она уже попробовала торт и покрылась красными пятнами от стыда и огорчения. — Только ваниль. Наверное, мука была плохая. Мне с самого начала казалось…

— При чем здесь мука! Пойди принеси мне бутылку, из которой ты брала ваниль.

Энн побежала в кладовку и вернулась с бутылью, в которой была коричневая жидкость и надпись на этикетке: «Ваниль».

Марилла взяла бутылку, вынула пробку и понюхала содержимое.

— Боже правый! Ты влила в торт болеутолитель. На прошлой неделе я нечаянно отбила горлышко от бутылки с болеутолителем и перелила его в пустую бутылку из-под ванили. Тут, конечно, есть и моя вина — надо было тебя предупредить, — но неужели ты не почувствовала, что это пахнет совсем не ванилью?

Энн расплакалась.

— У меня такой насморк — я почти не различаю запахов!

С этими словами она выскочила из-за стола и бросилась к себе наверх, где упала ничком на кровать и безутешно разрыдалась.

Через минуту-другую на лестнице послышались шаги, потом кто-то вошел в комнату.

— Ой, Марилла! — рыдала Энн, не поднимая головы. — Я опозорена навеки. Мне этого никогда не забудут. Про этот торт обязательно узнают в Эвонли — ведь у нас все и про всех знают. Диана спросит, хорошо ли получился торт, и мне придется сказать ей правду. Надо мной будет смеяться Джил… Все мальчишки умрут от смеха. Марилла, если у тебя есть сердце, не заставляй меня мыть сейчас посуду. Я ее помою, когда уйдут, гости. Я просто не в силах взглянуть миссис Аллан в лицо. Может быть, она думает, что я хотела ее отравить. Миссис Линд рассказывала, как одна сирота пыталась отравить свою приемную мать. Но ведь болеутолитель не ядовит. Его же принимают внутрь — хотя и не с тортом. Пожалуйста, Марилла, скажи это миссис Аллан!