Генрих Книжник - Петька Страница 28

— Ну что, едем? — спросил дядька Василий.

— Да-да, — рассеянно подтвердила мама и стала глазами искать Петьку, который стоял рядом с ней. — Садись, Петя.

— Мам, я только с Борькой попрощаюсь, — сказал Петька. — Кто знает, когда увидимся?

— Да-да, — так же рассеянно ответила мама, — попрощайся, конечно.

Петька кинулся к своей норе под забором, но вовремя спохватился.

— Борька! — крикнул он изо всех сил в забор и даже присел от натуги. — Уезжаю, Борька, до свидания!

Борькина голова сразу же появилась над забором.

— Уезжаешь, значит? Ну, давай. Не забывай про нас.

— Борь, ты ко мне в Москву приезжай. Я тебе письмо напишу с адресом и телефоном. Борь, я не хочу, меня увозят. Я здесь хочу, Борь, с вами, пусть даже с Витькой воевать. Ты мне тоже напиши, ладно?

— Борька! Неслух окаянный! — понеслось из-за забора. — Неси воды. Слава богу, хулигана этого московского увозят, некому будет тебя с пути сбивать…

И Борька исчез с забора. Петька в ужасе оглянулся на маму. Услышав бабку, она вздрогнула, поджала губы и вопросительно поглядела на дядьку Василия. Он усмехнулся:

— Это бабка Борискина, не слушай ты её. Она много чего наговорить может.

— Поехали, — заторопилась мама. — Спасибо вам за Петю, за всё спасибо и извините меня. Приезжайте к нам, обязательно приезжайте, будем ждать. Петя, попрощайся с тётей. Скорее, опоздаем на поезд. Мне завтра обязательно нужно быть на работе.

Мама расцеловалась с тётей Ксенией и отошла к телеге. Петька подбежал к тёте Ксении, обхватил её руками, прижался к ней головой и не сразу отпустил. Она наклонилась и поцеловала его. Потом он нашёл глазами Серого, который сидел чуть поодаль свесив язык, подошёл к нему, молча обнял его за шею и ткнулся лицом в мохнатую морду. Пёс вскочил и замер, только хвост слабо задвигался вправо-влево. У мамы расширились глаза, но она ничего не сказала. Потом, ни на кого не глядя, Петька пошёл к телеге и сел на задок, свесив ноги. Мама примостилась сбоку. Тётя Ксения отворила ворота, дядька Василий тряхнул вожжами, и они поехали.

Опять телега подпрыгивала на корнях, пересекала тёмные лесные лужи, выезжала на яркие зелёные полянки. Петька не замечал ничего. Он смотрел на выбегающую из-под телеги дорогу и думал.

«Зачем мама меня отсюда забирает? Почему она боится за меня? А что за меня бояться, что я, маленький, что ли? Будто я на даче не могу с чердака упасть или с дерева? Нет, на даче ни на дерево, ни на чердак не залезешь. Сразу крик поднимется: «Петя! Ах! Боже мой! Куда ты?! Сейчас же слезь! Не смей никуда лазить! Где мои капли?!» Бабушка схватится за сердце, мама — за голову, тётя Зина закричит: «Не нервируй бабушку!» С участка — ни шагу. А здесь — ходи куда хочешь. А если с Серым ходить, то и Витька не страшен, он от Витьки всегда защитит. И Борьку с Нинкой защитит. А без меня — плохо Борькино дело. Нинке — что, её Витька бить не станет. Ну, поддаст один раз, она пискнет и отскочит, а Борьке он по-настоящему надаёт. А может быть, и Нинке теперь тоже, она ведь с нами на чердаке была и лестницу отпихивала. Где они сейчас, что делают? На поляне, наверное, магазина ждут. Толик-магазинщик мне гантели привезёт, а меня нету. На поляне Витька их не тронет, будет на обратном пути подстерегать. Хорошо, если кто-нибудь из взрослых с ними пойдёт, а если нет? А я к ним на помощь не приду, я их одних бросил… А с Нинкой и не попрощался даже…»

Телега остановилась. Петька поднял голову. Они стояли у мостика, и дядька Василий доставал кружку.

— Мы с Ксенией всегда тут воду пьём, — объяснил он маме. — Попьёшь, Петя?

— Он сырую воду не будет, — ответила за Петьку мама. — Если захочет, в термосе утренний чай, я захватила. И тебе не рекомендую пить из реки, Василий.

Дядя усмехнулся.

— Я привык, — сказал он. — А ты лучше скажи-ка мне, Галя, уверена ли ты, что правильно всё делаешь? Может, упёрлась Алёшке наперекор?

— Не знаю, Вася, ничего не знаю, не мучай меня. Поздно уже перерешать и непедагогично, — ответила мама странным, каким-то вздрагивающим голосом. — Поехали.

Снова постукивали колёса, тряслась телега, и неторопливо двигался вдоль дороги лес. Кончилась самостоятельная, смелая и интересная жизнь. Кончились верные и надёжные друзья, с которыми делил он радости и опасности. Может быть, будут у него и другие друзья, но таких уже не будет. Не идти ему с Борькой по лесу, ведя неспешную беседу о том о сём, не нести на спине сонную доверчивую Нюську, не дарить Нинке чернику в панаме, не кормить Серого колбасой. И может быть, даже не вырасти ему настоящим мужчиной, потому что для этого пора уже быть надёжным человеком, как говорит папа, и решать за себя самому, как сказал вчера дядька Василий. И вдруг непонятная сила подхватила Петьку. Он спрыгнул с телеги и отбежал к лесу.

— Мама! — крикнул он. — Я иду обратно. Не могу я друзей бросить в трудную минуту. И с дядей на лесопункт сходить надо. И тёте Ксении я обещал на огороде помочь. И Толику — гантели у него купить. И удочки на озере остались… Ты поезжай, не бойся за меня, я буду хорошо себя вести и всех слушаться. И на чердак никогда больше не полезу, честное слово. Не сердись, мамочка! Ты лучше папу захвати и приезжай сюда поскорее!.. — И Петька бросился в лес.