Вацлав Чтвртек - Трое нас и пёс из Петипас Страница 28

Но, прежде чем я заменил грузило, Анча выронила из рук крючок – мой лучший крючок! Напрасно искали мы его по всей лодке.

Но даже из-за этого я не мог сердиться на Анчу. Я только попросил, чтобы она подала мне какой-нибудь другой из коробки. И она выбрала крючок пана Роучека. Тот, черный и ржавый.

– Этот годится?

Я хотел было вернуть его Анче, но голос у неё был такой печальный, она так расстроилась, что потеряла мой самый любимый крючок… Я хотел хоть немного её утешить.

– Это отличный крючок.

– Как я рада! – засмеялась Анча и подала мне червяка.

Я насадил и забросил удочку.

– Карп, двадцать семь, недомерок! – раздался с другой лодки голос Руды.

И брошенный обратно в реку карп весело всплеснул воду.

Через минуту снова:

– Усач, девятнадцать, недомерок!

– Они там напали на рыбий детский сад, – усмехнулся пан Людвик.

– А не пора ли нам домой? – спросил Генерал. Месяц скрылся за тучкой.

– Пожалуй, Тоник, начинай сматывать.

Пан Людвик встал. В темноте зажужжали катушки трёх спиннингов.

– Уже сматывают, – послышались голоса петипасских ребят. Они ждали нас на берегу.

Я оглянулся на Анчу:

– Ты теперь совсем не веришь, что я рыболов?

Анча не ответила. Она сидела на дне лодки, на коленях у неё лежал Пецка. Они спали.

Впрочем, теперь я и сам знал: никакой я не рыболов – Анча от скуки даже уснула.

Но вот что мне ответить ей, когда она проснется и спросит:

«Ну, Тонда, а где же обещанная рыба?»

Рыба, которую я должен для неё поймать, не могла быть обыкновенной рыбой. Ведь это первый подарок первому другу в Петипасах.

Пан Людвик тоже заметил, что Анча уснула.

– Тоник, поспеши со сборами, пока мы тут совсем не замерзли.

Я наклонился к удочке, но нарочно сунул руку в карман, чтобы не сразу браться за удочку. Мысленно я повторял:

«Ещё минутку. Вот сейчас рыба подплывает к червяку. Вот она открывает рот. Заглатывает червя. Значит, сейчас поплавок вздрогнет!»

Месяц выглянул из-за тучи. Поплавок неподвижно висел на леске.

Потихоньку я вынимал руку из кармана.

«Ну, теперь уже наверняка. Прежде чем я возьму удочку, на ней будет рыба!»

Поплавок слегка качнулся. Нет, это река играла с леской.

Пая Людвик вытягивал из воды якорный камень.

– Тоник, собирайся. Ты не уснул?

Я взял удочку. Леска натянулась. Так натянулась, что даже зазвенела. Я подсек, но крючок прочно застрял где-то на дне.

– Что ты там возишься, Тоник?

– Я, кажется, застрял.

– Вот те раз! – Пан Людвик окликнул вторую лодку.

– Отправляйтесь вперед! Тоник застрял. Мы вас догоним.

Я подсунул вторую руку под удилище, леска тонко запела.

– Нет, это, наверное, коряга.

И тут я почувствовал, как удочка дернулась, будто на дне что-то закрутилось, завертелось – и с такой силой, что лодка закачалась. Пан Людвик бултыхнул якорь обратно в воду. Удочка чуть не вылетела у меня из рук. Конец её заплясал вверх-вниз, а леска свистела так, словно вокруг нас комары летали.

Я только крикнул:

– Поймал!

Пан Людвик перескочил через два сиденья, опустился на корточки возле меня:

– Тяни!

Я тянул обеими руками. Но рыба будто приросла ко дну.

– Тяни, тяни! – кричал пан Людвик. – Это, наверное, угорь!

Я уперся ногой в край лодки, закрыл глаза и тянул. Рыба оторвалась от дна. Попав в поток, она заметалась влево и вправо.

– Смотри, не выпусти, Тоник!

Я прокрутил катушку разок, другой – больше не удалось.

Пан Людвик стоял возле меня и пристально следил за леской, которая металась из стороны в сторону.

Я сжал зубы.

– До чего ж здоровая!

Пан Людвик молотил кулаками по дну лодки.

– Если ослабишь хоть на секунду – поминай как звали!

Рыба начала уставать. Я это сразу почувствовал.

– Бери её с лески!

Я отбросил удочку, схватил в руки леску. Правой, левой, правой, левой – попеременно. Вода около кормы пошла кругами. Пан Людвик скинул пиджак, приготовился.

И вот показался угорь. Промелькнул вдоль борта к носу. И тут пан Людвик набросил на него пиджак.

Сердце у меня оглушительно стучало, коленки тряслись. Пецка тявкал, а Руда на другой лодке размахивал руками, как ветряная мельница:

– Ребята! Угорь! Такой, что в штанину не поместится!

– Тонда, ты? – отозвались ребята. Я ответил слабым голосом.

– Я-а-а…

– Ура! – заорали на берегу. А Генерал проговорил:

– Тонда, садись – пять!

Пан Людвик засунул угря в мешок и крепко-накрепко его завязал. Я взял этот мешок и передал его Анче:

– Это тебе!

– А он не кусается? – спросила Анча…

Мы медленно плыли назад к перевозу. Казинская скала уже растаяла в темноте, а река перед нами казалась широкой серебряной дорогой.

Я сидел на носу, смотрел на пана Людвика. Когда он наклонялся и загребал, я видел за его спиной Анчу. Несколько раз она мне сказала:

– Я его крепко держу!

Около Анчи, задрав мордочку, сидел Пецка. На его влажном носу светился лунный блик.

В другой лодке на веслах сидел Руда. Петипасский учитель командовал:

– Раз-два-а!

– Здорово получается! – бурчал время от времени Генерал.

А по берегу к перевозу шли ребята. И всем встречным сообщали:

– Везут угря! Такого, что в штанину не поместится!

Месяц освещал нам дорогу. А завтра взойдет солнце, послезавтра опять и послепослезавтра снова. Ещё много-много раз будет всходить солнце, прежде чем у меня кончатся каникулы. Чудесные каникулы в Петипасах!

Notes