Кэтрин Патерсон - Великолепная Гилли Хопкинс Страница 3

Тротуар был неровный. Мистер Рэндолф споткнулся о выбоину и едва удержался на ногах.

— Осторожно! — Гилли схватила его за худое плечо.

— Спасибо, спасибо.

Гилли поспешно отстранилась от него. С ужасом она подумала, что черный сейчас возьмет ее за руку, но нет, он не сделал этого.

«Ну погоди, мисс Эллис, ты еще пожалеешь, что так обошлась со мной!»

— Миссис Троттер сказала мне, как вас зовут, но я, к стыду своему, забыл. — Он постучал по своей голове с короткими вьющимися седыми волосами. — Запоминаю всякую ерунду, а важное забываю.

— Гилли, — пробормотала она.

— Простите, не расслышал.

— Гилли Хопкинс.

— Понял. — Он с трудом поднимался по ступенькам крыльца дома Троттер.

«Господи, почему бы ему не ходить с какой-нибудь палкой?»

— Рад был познакомиться с вами, мисс Гилли. Я в большой дружбе со всеми детьми Троттер. Уильям Эрнест для меня все равно, что внук, и я уверен…

— Осторожно, дверь.

— Да, да. Благодарю.

— Это вы, мистер Рэндолф? — раздался голос Троттер.

— Да, да, миссис Троттер, в сопровождении очаровательнейшей маленькой провожатой.

Троттер появилась в дверях.

— Как вы себя чувствуете в такой холод? — спросила она, упершись руками в бока.

— Честно говоря, не очень хорошо. Эта милая девочка — моя спасительница. Я чуть не упал.

— Что вы говорите?

«Слышишь, Троттер, я справилась и с этим».

— Надеюсь, в этом старом доме станет теперь веселее, миссис Троттер.

— Может быть, — отозвалась та равнодушно. Не поймешь, что у нее на уме.

Ужин прошел спокойно. Гилли проголодалась, но решила не подавать виду, что с огромным удовольствием поглощает еду. Уильям Эрнест ел молча, время от времени он тайком поглядывал на Гилли. Ясно, она до смерти напугала его. За последние два часа, пожалуй, только эта мысль и утешала ее. Власть над мальчишкой в конце концов обернется властью над самой Троттер.

— Скажу по правде, миссис Троттер, — заговорил мистер Рэндолф, — всякий раз мне кажется, что сегодняшний ужин никак не может быть лучше вчерашнего. Но уж на этот раз вы превзошли себя — в жизни так замечательно не ужинал.

— Мистер Рэндолф, я могу зазнаться от ваших комплиментов.

Он усмехнулся.

— Поверьте, это не лесть, миссис Троттер. Уильям Эрнест и Гилли согласятся со мной. Хоть я и старый человек, но различаю вкус. Есть, правда, люди, которые утверждают, что я утратил остальные четыре чувства.

Это продолжалось до бесконечности. Мистер Рэндолф расточал толстухе бесконечные комплименты, и та услаждалась ими, словно это был пломбир с шоколадным сиропом и орехами.

«Что же мне делать, — думала Гилли в эту ночь, лежа на узкой кровати с заложенными за голову руками. — Написать маме, Кортни Рутерфорд Хопкинс? Она наверняка сможет подать в суд на благотворительное общество, если узнает, в какую дыру запихнули ее дочь».

Как только Гилли заводила с мисс Эллис разговор о Кортни, та сразу же начинала хмуриться. Как-то она сказала, что Кортни родом из Вирджинии. А всем известно, это уж точно, что в таких семьях не садятся за один стол с неграми. Кортни Рутерфорд Хопкинс наверняка не на шутку рассердится, когда услышит, что ее дочь заставляют делать это. Может, тогда эту ханжу, миссис Троттер, посадят за решетку за пособничество развращению малолетних. А мисс Эллис немедленно уволят. Да-да! Уволят.

«И тогда мама сразу же приедет за мной, — думала Гилли. — Только бы узнала, ни за что б не допустила, чтобы ее великолепная Галадриэль прозябала в такой дыре. Но как ей узнать? Мисс Эллис в жизни не признается в этом. Какие небылицы плетет эта Эллис, чтобы помешать Кортни приехать за Гилли?»

И, засыпая, Гилли в тысячный раз дала себе слово узнать, где живет ее мама, Кортни Рутерфорд Хопкинс, и написать ей письмо — пусть приедет и заберет домой свою великолепную Галадриэль.

СНОВА НЕПРИЯТНЫЕ СЮРПРИЗЫ

Глядя в зеркальце, висящее над комодом, Гилли с немалым удовлетворением обнаружила, что ее волосы в чудовищном беспорядке. Вчера, до того, как к ним прилипла жевательная резинка, их надо было только немного пригладить расческой. Сегодня они стали похожи на участок, перепаханный бульдозером: там — вырванное с корнем дерево, здесь — наполовину разрушенная стена с развалившейся печью. Грандиозно. Троттер будет вне себя. Вприпрыжку Гилли сбежала по лестнице в кухню.

Она задрала голову и уселась за кухонный стол в ожидании взрыва.

— Я отведу тебя в школу в начале десятого. Слышишь? — сказала Троттер.

Разумеется, Гилли слышала. Она слегка наклонила голову вперед, чтобы привлечь внимание толстухи.

— Если я приведу тебя раньше, будем сидеть да ждать — они нами не скоро займутся. Лучше посидеть дома за чашкой кофе, верно я говорю? — Она поставила перед Гилли миску с дымящейся овсяной кашей.

Гилли энергично закивала головой:

«Да!»

Уильям Эрнест уставился на нее. Очки у него запотели от пара, поднимающегося от горячего геркулеса. Гилли оскалила зубы и повернулась к нему, на этот раз она отчаянно замотала головой в его сторону: «Нет!» Мальчик громко засопел и втянул голову в плечи.

— Тебе салфетка нужна, Уильям Эрнест? — Троттер вытащила из кармана передника бумажную салфетку и осторожно вытерла ему нос. — На вот чистую, возьми с собой в школу, детка. — Она наклонилась к нему и засунула чистую салфетку в карман его брюк. Гилли вытянула шею, словно хотела разглядеть, что лежит в кармане у Уильяма Эрнеста. Ее голова находилась под самым носом Троттер. Теперь толстуха уж наверняка обратит внимание на ее волосы.

— Вчера Уильяма Эрнеста перевели в группу лучших учеников по чтению. Правда, детка?

Мальчик кивнул, не отрывая глаз от миски.

— Почитай-ка нам вслух, покажи Гилли, как ты умеешь читать.

На мгновение Уильям Эрнест поднял глаза — в них застыл ужас. Троттер, конечно, этого не заметила, но от Гилли не скроешься — она снова широко осклабилась и изо всех сил затрясла всклокоченной головой.

— В этой группе они читают толстые книги, — объяснила Троттер. — Попасть в такую группу — большая честь, правда? — Она наклонилась поверх головы Гилли, положила на стол несколько кусочков поджаренного хлеба. — Мы старались изо всех сил.

— Значит, у старика Уильяма котелок варит?

Троттер с недоумением взглянула на нее:

— Да, он делает успехи.

— Вы и глазом не моргнете, как он научится самостоятельно вытирать нос и даже причесываться, — громко сказала Гилли.

— Он и сейчас все делает сам, — спокойно ответила Троттер. — Почти всегда, — с глубоким вздохом она опустилась на стул. — Передай-ка мне, пожалуйста, хлеб, Гилли.

Гилли взяла тарелку с хлебом, подняла на уровень своей головы и, не опуская, протянула Троттер.

— Спасибо, детка.

В половине девятого Троттер стала провожать Уильяма Эрнеста в школу. Гилли давно позавтракала, но все сидела за кухонным столом, подперев голову кулаками. С порога до нее доносился голос гусыни, хлопающей крыльями над своим гусенком.

— Ну, смотри, отличник, не ударь лицом в грязь, слышишь?

Наконец входная дверь захлопнулась, и Троттер вернулась на кухню. Когда она появилась в дверях, Гилли расправила плечи и изо всех сил затрясла головой.

— Тик у тебя что ли, детка?

— Нет.

— То-то я подумала, вроде рано тебе жаловаться на трясучку, — пробормотала толстуха, плавно опускаясь на свое место перед желанной чашкой кофе. — Ты в кедах. Это хорошо, они тебе понадобятся на физкультуре. А еще чего возьмешь с собой в школу, подумала?

Гилли отрицательно покачала головой, но на этот раз не так энергично. Кажется, она перестаралась.

— Пожалуй, поднимусь наверх, еще есть время, — сказала она.

— Пока будешь наверху, детка…

— Что? — Гилли тут же насторожилась.

— Застели, пожалуйста, кровати, ладно? А то весь день будут стоять неубранными, куда это годится; мне-то совсем не под силу лазать вверх-вниз по лестнице.

Гилли вошла в свою комнату и раздраженно захлопнула дверь. Сквозь стиснутые зубы она сыпала проклятьями, но все не могла отвести душу. Эта тупица, чучело, гиппопотам, эта безмозглая уродина. Эта… Эта… Эта ведьма Троттер не позволит, чтобы капля упала с носа ее драгоценного крошки Уильяма Эрнеста, но она готова пустить Гилли в школу, в новую школу, где ее никто не знает, в таком виде, как пугало огородное! Надо будет обязательно сообщить об этом мисс Эллис. Гилли ударила кулаком по своей подушке. Должен же быть закон, чтобы наказывать приемных матерей, у которых есть любимчики.

Ну погодите, Гилли еще покажет этому жиртресту, где раки зимуют! Она рывком выдвинула левый верхний ящик комода, вытащила сломанную расческу и с остервенением попыталась пробиться сквозь всклокоченные дебри; наткнувшись на кусок жвачки, расческа застряла. Гилли кинулась в ванную, перевернула все вверх дном в аптечке, наконец схватила маникюрные ножницы — сейчас она отхватит эти непокорные вихры. Но несколько упрямых прядей не подчинялись ни расческе, ни ножницам. Она безжалостно намочила их и все-таки заставила покориться. Ну, погодите. Она покажет всем. Она всему свету покажет, кто такая Галадриэль Хопкинс — с нею шутки плохи.