Юрий Третьяков - Рыцари Березовой улицы Страница 3

— Жаб нет. Но я их наловлю во дворе и напущу! Это ты правильно знаешь! Их в саду полно… Вообще хорошие хозяева жили в этом доме.

— Почему?

— А по всему! Сначала мне было жалко из старого дома переезжать. Вы же видали мой дом? Крыша, хоть и соломенная была, но зато на ней трава росла и даже деревце маленькое! Я такой крыши нигде не видал! Если зачем понадобится соломинка, всегда можно выдернуть. Но как сюда переехали, начал я все обсматривать — ку-у-да тому дому! Там что! А тут растут везде лопухи и крапива — повыше меня! Потом поглядите. И репьи, и всякие колючие кусты! И бегают везде жабы целыми оравами! Сверчки поют! А сколько всякого имущества хозяева оставили, всяких интересных вещиц! Вот!

Кот показал цепь, потряс хорошенько, чтоб все могли послушать ее звон.

— Это прямо на заборе висела. А загляните на чердак — чего там только нет! Я еще не все обыскал и уже полный сундук разных сокровищ набрал!

Кот встал, открыл сундук и широким жестом предложил ребятам полюбоваться имуществом. Сундук и верно был полон всяких сокровищ.

— Вот, — пояснил хозяин, — это когти железные, по столбам лазить! Видали у монтеров? Это было на чердаке. А вот, гляди сюда: машинка — стричь! Я пробовал ее на своем воротнике на пальто — стрижет, как из пушки! Теперь, кому подстричься, может идти ко мне! Там под низом где-то была ручка от сабли, сейчас покажу…

В окно заглянула девочка:

— Ну, Костя. Ну, куда я дену молоко…

— Замолчи! — сказал брат. — Выйди лучше на улицу — погляди, не бродит где конопатый мальчишка!

Девочка скрылась. Зямка спросил:

— Какой это конопатый? Котовы глаза засверкали:

— Эт-то такой… крокодил! Я, понимаешь, пацанам говорю: хватит, говорю, меня Котом звать. Что это такое: Кот, Кот… Лучше меня надо Стенькой Разиным прозвать. Ну, те говорят: ладно. А этот крокодил, где б я ни был, меня везде находит: «Здрассте, Котофей Котофеич, давно приехали из сибирских лесов?» Только и дела — бей его, да гоняйся за ним, еще и бегает быстро!

— А откуда он взялся?

— А кто его знает! Я думаю: не иначе это сын учителя французского языка; отец у него хоть не конопатый, но другого такого ехидного я и не видал: одни двойки мне ставит! Что с ними делать — прямо не знаю. Мне говорят недавно: конопатый поехал купаться и утонул. Но только это, оказывается, утонул конопатый с Октябрьской. Хороший был пацан!.. Если б не он, прямо было все здорово!

— Это всегда так, — сказал Алик. — У тебя конопатый, а у нас такие есть — Гориллы…

— А те что? — спросил участливо Кот. — Тоже дразнятся?

— Если б дразнились, это еще ладно, — сказал Борис.

— Все у нас отнимают! У него вот даже, — Зямка показал на Сережку, — отняли выдернутый зуб!

И Кот уставился своими круглыми карими глазами на Сережку.

— А ты, вообще, откуда взялся? Я тебя чего-то не знаю.

— Из Ленинграда приехал! — объяснил Сережка.

— А! — сказал Кот. — Из Ленинграда? Значит, ты приехал из Ленинграда, а они у тебя зуб отняли?

— Ну да!

— Ах они, крокодилы! Как они смели! Этого терпеть нельзя… Человек приехал из Ленинграда, а у него здесь зуб отнимают! Я им дам! Кто отнял?

— Горилла, Страшила… — начал перечислять Зямка.

— Страшилу я немножко знаю, — перебил его Кот. — Надо будет пойти взять.

— А они не будут отдавать?

— Как не будут? — удивился Кот. — Это Страшила-то? Еще как отдаст! Он у меня отдаст, как из пушки! Ведь этот зуб у тебя во рту рос?

— Ну да! — Сережка опять открыл рот и показал место, где рос зуб.

— Ну вот, а ты говоришь—не отдаст. Пусть попробует! Пошли.

Кот впереди, березовцы за ним — все вылезли из подвала и пошли прямо к воротам, но вдруг Кот спохватился:

— Стой, чуть не забыл! Юлька! Принеси мою папаху!

Юлька куда-то сбегала и принесла большую облезлую папаху из какого-то серого меха. Надвинув ее на голову. Кот повертелся и спросил удивленных ребят:

— Ну, как? Похож я на Стеньку Разина?.. Не разрешают мне ее носить летом, поэтому она у Юльки на сохранении, чтоб не спрятали…

— Да в ней, наверное, жарко летом-то ходить? — спросил Борис.

— Все равно! Зато она из волчьего меха!

— А! Ну тогда конечно…

Юлька подозрительно посмотрела на брата и спросила;

— Ты куда хочешь идти?

— В одно место, — сказал Кот. — Дело одно есть.

— Знаю! — сказала девочка. — Это они тебя драться пришли звать! А сам еще начал новую жизнь!..

Но Кот молча прошел к калитке и только там, обернувшись, сказал:

— Сам знаю! Ты еще мала в этих делах понимать… На улице, уже отойдя от дома, он вздохнул:

— Как она догадалась! Удивительно умная девочка. Остальные все дуры, а это прямо как мальчишка. Я, понимаете, вообще-то начал новую жизнь: не драться, никуда не замешиваться. Я уже давно ее собираюсь начать! Сперва хотел с нового года, потом — с первого мая, потом—с каникул. Окончательно решил: как только в новый дом переедем! Но раз такое дело, придется мне теперь с какого-нибудь другого дня начинать… Верно! С дня рождения я ее лучше начну!..

Глава IV

Место обитания разбойников Горилл оказалось обыкновенной улицей: и травка на ней росла, и куры бродили, и маленькие ребятишки играли. Не то, чтоб березовцы ожидали увидеть здесь разбросанные кости разбойничьих жертв, но все-таки удивились:

— Скажи! Даже деревца растут! — пожал плечами Зямка.

— А почему бы им не расти? — резонно спросил Кот. Сами Горилла и Страшила сидели не на семи дубах, а на обычной скамеечке и мирно беседовали — прямо два пенсионера! Впрочем, возможно, что они обсуждали планы новых злодейских набегов или поджидали какого-нибудь несчастного одинокого чужестранца, не знакомого с местными обычаями.

Завидев березовцев, Горилла по-своему истолковал их появление в этих местах:

— Гармошку несут! — радостно вскричал он. — Ге-ге-ге-ге-ге!

Неустрашимый Кот направился прямо к нему и еще издали спросил:

— У кого зуб?

Страшила что-то испуганно зашептал на ухо атаману, но тот только нагло ухмыльнулся и во всеуслышанье заявил:

— Кто-о? Ко-от! Котов мы всяких видали — и полосатых, и сибирских… Я, может, сам — лев, а то — тигр! Кот — зверь небольшой…

Через секунду Горилла очутился на земле, а Кот сидел на нем верхом.

— Отдавай зуб! — шипел он, вцепившись в Гориллу так, будто и в самом деле имел когти.

— Ты что! Ты что! — хрипло вскрикивал Горилла, дрыгая руками и ногами. — Сбесился?.. Пусти… ты что… Сбесился?.. Он у Страшилы… Пусти… О-ой! — вдруг завыл он противным голосом. — О-ой, бо-о-льно-о! Ой, сломал мне, слома-а-ал…

— Вот он, Костя, — сунул зуб Коту испуганный Страшила. — На, возьми…

Кот встал, взял зуб, отдал Сережке и помог встать Горилле, поглядывая, что у него там сломано.

— Набрасываешься… — жалобно ныл Горилла, ощупывая по очереди локти, шею, спину, затылок и весь извиваясь, будто от невыносимой боли. — Не разберется, а набрасывается… Так и ушибить можно… Так бы и сказал, а то кидается, как ненормальный… Да я, может, больной, меня нельзя так душить… Вот помру — ответишь…

И Горилла пошел прочь, загребая пыль ногами.

— А ты чего? — набросился Кот на Страшилу. — Ты меня знаешь?

— А как же, а как же! — засуетился Страшила. — Я тебя всю жизнь знаю! Я и брата твоего знаю! Не веришь? Спроси хоть у него, он, наверно, помнит. Они весной тренировались, а один мальчишка на поле выскочил, хотел мяч поддать, — это я и был! Так он сам — Масленкин! — меня догнал, своей рукой взял за шкирку, вывел с поля и ха-ароший щелчок влепил мне вот в это самое место, вот сюда! Говорит: «Будешь на поле выбегать?» Я говорю: «Нет», Он говорит: «Ну, смотри!» Не вру, много пацанов видело, спроси хоть у кого!.. Сам Масленкин!

— Ладно, — равнодушно сказал Кот и обернулся к березовцам: — Ну, пошли, пацаны?

Через несколько шагов он вспомнил:

— Сережка, ну-ка дай глянуть, какой это такой зуб?

Кот тщательно разглядел зуб со всех сторон, покачивая головой и хмыкая, и, видимо, не имея сил с ним расстаться, положил его в свой карман:

— Пускай он лучше у меня будет. У меня много всякого добра, есть даже костыли для калек, я забыл вам показать, пусть будет еще и зуб. Я люблю, когда всего много. Когда мало — не люблю. Ну, пока!

Дома бабушка встретила Сережку с очень таинственным и торжественным видом:

— Иди-ка сюда, Сережа, где это ты пропадаешь? У меня есть к тебе разговор, сядь.

Сережка сел, с опаской поглядывая на книгу, которую бабушка держала на коленях.

— Так вот, Сережа! — торжественно начала бабушка. — Ты, я думаю, со мной согласишься, что эти ваши пустяковые раздоры… в вашем коллективе, просто-напросто, ну… недостойны, что ли, хороших ребят, ты согласен? Сережка кивнул. — И вот мы с Анной Марковной здесь обсудили ваши дела и придумали, как вас помирить. Дело это, конечно, мы понимаем, не легкое, хоть поссорились вы из-за пустяков: какой-то комар там, зуб, мышью кидался, просто смешно говорить, но…