Игорь Минутко - Девочка из нашего класса Страница 3

— Врёшь ты всё, — сказала Ира Коряева. — Не может такого быть.

— Это я-то вру! — Боря двинулся на Иру. — Да я тебе книжку покажу, если хочешь знать! А сейчас за косы оттаскаю!

— Только попробуй!

— Перестаньте ссориться, ребята! — послышался сзади голос Нины Семёновны. Она, оказывается, давно стояла там и слушала. — Боря всё правильно рассказал. Только в нашей стране так быть не может, потому что мы разводим кроликов в клетках, а не на свободе.

На уроке арифметики Зоя мне шепнула (мы теперь за одной партой сидим):

— Ты знаешь, сколько жители Парижа за год кроликов съедают?

— Сколько?

— Три миллиона!

— Какие эти жители прожорливые, — сказал я.

Учитель биологии Тихон Витальевич рассказывал нам, чем надо кроликов кормить, по скольку раз в день давать им пищу. Мы всё это записали в тетради.

Мы узнали, что кролики поглощают огромное количество еды: они могут есть круглые сутки — и днём и ночью. При этом у кроликов стачиваются зубы. Если бы они не стачивались, то выросли бы длинные-длинные, и грызуны не смогли бы закрывать рот.

Тут Володя Бать придумал.

— Давайте, — говорит, — одного кролика кормить искусственно. Сделаем ему на животе операцию, проведём к желудку трубочки и начнём по ним вводить пищу. Кролик жевать не будет, и у него станут расти зубы. Посмотрим, какие они вырастут. Может быть, в два метра длины или даже в три!

Тихон Витальевич очень серьёзно сказал, что такими экспериментами занимаются специальные научные институты.

После уроков мы с Зоей пошли в живой уголок проведать кролика, которого нам прислали из совхоза. Он там пока живёт в высоком ящике из-под книг. Кролику мы принесли капусту и морковку, длинную и сочную, — даже самому хотелось её съесть. Но кролик только чуть-чуть попробовал капусту и опять замер в уголке, свернувшись белым шариком.

— Он скучает, — сказала Зоя. — Ему одиноко без других кроликов.

— Скорей бы их привозили, — вздохнул я. — А то он ещё умрёт.

Потом мы пошли домой. На улице был уже вечер и сыпал снег. Сквозь снег просвечивали разные огни: красные, лиловые, зелёные, жёлтые, и было очень красиво.

— Скоро я напишу большую картину, — сказала Зоя. — Она будет называться так: «Сердце зимы». Про снег, про деревья в инее и про улицу, по которой едут машины с белым верхом.

Я сбоку посмотрел на Зою. Снег облепил её и даже повис на ресницах, и я подумал, что Зоя самая лучшая девочка в мире. Я хотел ей сказать про это, но сказалось другое:

— Тебе надо ещё нарисовать картину про кроликов.

Сегодня мы делали клетки для кроликов. Вот когда пошли на пользу уроки труда, занятия в нашей столярной мастерской! Договорились заранее: два человека будут ухаживать за одним кроликом. Поэтому и каждую клетку строили вдвоём.

Мы с Зоей делали дом для нашего кролика. Интересно, какой он будет, этот кролик? Серый? Белый? А может быть, серый с белым пополам?

— Мы должны самую лучшую клетку построить, — сказала Зоя.

Я старался изо всех сил: выбирал лучшие доски — крепкие, без сучков; рубанком их обстругивал так, что они даже блестели. Потом мы с Зоей делали разметку, пилили, обрубали, подгоняли рейки, к готовым рамам прибивали железные сетки — одну вниз, на пол, другую сбоку, чтобы можно было смотреть, как кролик живёт.

В мастерской здорово пахло сосновой смолой, свистели пилы, а молотки стучали так, точно в комнату налетело сразу двести пятьдесят дятлов.

Между рядами прохаживался наш учитель по труду. Иван Макарович следил за работой поверх очков, улыбался чему-то в свои пушистые усы и говорил:

— Молодцы! Будут из вас настоящие мастера дерева да рубанка.

Иногда он, правда, делал замечания: молоток, мол, не так держишь или замер неточный сделал. Но ему положено замечания делать — учитель ведь.

Ещё в мастерскую приходили наши шефы с комбайнового завода. Они привезли нам строительный лес и сетки для кроличьих клеток. Они смотрели, как мы работаем.

— Прекрасные клетки получаются, — сказал один гражданин в зелёной шляпе. — Через несколько дней привезём из колхоза корм для ваших кроликов.

А мы опять начали делать клетки. Я даже вспотел и один раз палец на левой руке отбил. Но всё равно, работать очень хорошо: весело так и петь песни хочется.

Клетка у нас получилась «отменная». Так сказал Иван Макарович.

Зоя стряхнула опилки с платья, посмотрела на меня и в её глазах я увидел много-много огоньков.

— Ты, — говорит, — настоящий столяр, — и засмеялась.

А я почему-то покраснел.

Пришёл Толька Шагов, осмотрел все клетки и сказал:

— Ха! Паршивенькая работка. Животноводы, тоже мне.

— Языком крутить ты мастер. — Иван Макарович даже очки снял. — А работник из тебя липовый.

— Липовый?! — Толька замер на месте. — У меня дед всю жизнь столярничал. Хотите, самую лучшую клетку сделаю?

— Хотим, — сказала Зоя.

— Ладно. Моим помощником будет… — Он на всех нас посмотрел по очереди. — Моим помощником будет Володька Бать. Клетку начнём делать сегодня. Но без свидетелей.

Расхвастался… Посмотрим, что у них получится.

Утром, как только все мы собрались в классе, пришёл Иван Макарович, принёс показать клетку, которую сделали Толька и Володя. Поставил он её на стол — мы так и ахнули. Это не клетка даже, а теремок, с резной крышей, два широких окошка сделаны, а вместо стёкол сетки вставлены. Пол в клетке задвигается и выдвигается, как ящик у письменного стола. Потом они приспособили механическую кормушку она тоже выдвигается и задвигается. И клетка покрашена в коричневый цвет.

— Это, друзья мои, уже настоящее искусство, — торжественно сказал Иван Макарович. — Тут рука умельца чувствуется, призвание, знаете ли.

Все вокруг восхищались, а Толька, в новых брюках, даже свой рыжий чуб причесал, стоял в стороне, будто и не про него говорят. Потом сквозь зубы процедил:

— Это ерунда. Я и дворец могу построить.

И никто даже не заикнулся, что он тут уж, точно, перехватил.

Подумаешь, какой фараон!.. Может, я ещё не то придумаю. Например, изобрету такой порошок, от которого крольчихи будут по пятьсот крольчат в год рожать. Или научусь на руках ходить. И не три метра, как Толька, а целый километр. Вот однажды в школу так и приду на руках. Тогда кое-кто от зависти лопнет.

Сегодня наконец привезли кроликов. Для них давно всё готово: мы отремонтировали старый гараж, что находится около школьной теплицы, в два ряда поставили там клетки. И корм уже есть. В углу гаража мы устроили склад: там хранится морковь, свёкла, картофель — это называется «сочные корма». Кроме того, из колхоза шефы нам привезли сухой клевер, сено, жмых, витаминную подкормку, овёс.

Тихон Витальевич сказал:

— Кормовая проблема разрешена.

Кроликов привезли в грузовой машине. Они все вместе сидели прямо в кузове. Их там ловила весёлая девушка в белом халате и подавала нам.

— Принимайте, — говорит, — юные животноводы, своих питомцев.

Нам с Зоей большой белый кролик достался, пушистый-препушистый.

Когда мы его в клетку сажали, к нам подошёл Тихон Витальевич и сказал:

— Вы счастливчики. Знаете, какой породы этот кролик?

Мы не знали.

— Называется она «белая пуховая». От кролика такой породы можно получить килограмм пуха в год.

Мы вежливо удивились.

— И вообще вы должны знать, что третью часть мехового сырья Советского Союза составляют шкурки кроликов.

Это нам было понятно, и Тихон Витальевич ушёл к другим клеткам. Вообще он хороший, только уж больно серьёзный — никогда не смеётся. Наверно, если даже его пощекотать, он и то не будет смеяться.

Всех кроликов рассадили по клеткам и стали их кормить. Наша «белая пуховая» вовсю уплетала морковку, потом побегала по клетке и успокоилась, вроде заснула.

— Акклиматизировалась, — сказала Зоя.

И другие кролики тоже акклиматизировались. Только в расчудесном теремке, который соорудили Толя и Володя, суетливо бегал и никак не мог угомониться маленький серо-чёрный кролик.

— Заморыш, — мимоходом заметил я.

— Сам ты заморыш! — набросился на меня Толька. — Ты знаешь, какая это порода?

— Ну, какая?

— Шиншилла! Вот какая. Самая живучая порода. Ваш может сдохнуть сто раз. А наш всё переживёт: и мороз, и голод, и наводнение.

Мне спорить не хотелось: кто его знает? Вдруг он не врёт про свою шиншиллу?

Потом было общешкольное собрание, и наш директор, Алексей Николаевич, сказал:

— Пятый «Б» первый в нашей школе начал разводить кроликов.

Тут мы захлопали в ладоши и закричали «ура», потому что собрание было всё-таки торжественное.

— Можно надеяться, — продолжал Алексей Николаевич, — что у пятого «Б» найдутся последователи, и летом мы организуем при школе кролиководческую ферму. И ещё вот что: в марте у ваших кроликов начнут появляться крольчата. Педсовет постановил: ученики, которые сохранят весь молодняк, в мае будут премированы. Чем — мы пока не скажем.