Юрий Иванов - Роман-газета для юношества, 1989, №3-4 Страница 3

Вот и аллея, ведущая к зоопарку. Девчонка в красном свитере пробежала. Взглянула на Володю, улыбнулась.

— А я вас тут раньше не видел, — сказал Володя.

— А я недавно приехала… На Кировском проспекте живу.

Весело хрустел снег, весело звенели трамваи.

— Мне пора домой! — крикнул Володя. — До свидания.

— Пока, — ответила девочка.

Володя взглянул на уличные часы и повернул к зоопарку: надо было побывать в вольере «детского садика», над которым он как юннат шефствовал. Оглянулся: девочка убегала по аллее. Вдруг остановилась и махнула рукой. Мол, до встречи!

…Как всегда, сторожиха Мария Петровна спала в своей будке, точно белый медведь под торосом. Володя замолотил кулаками в дверь. Спит! Слона выводи — не услышит. Но вот Мария Петровна шумно заворочалась, стукнула щеколда.

— Проходь, Вова, проходь, — сказала она. — Наконец-то утро… а-аа!.. всю-то ноченьку глаз не сомкнула.

Володя засмеялся: всегда одно и то же говорит. Прошел на территорию зоопарка. Здравствуйте, звери! Без вас так скучно. И, будто здороваясь с ним, из помещения хищных громоподобно, устрашающе взревел лев Цезарь: «Вва-аа-а!» На мгновение наступила тишина, а потом весь парк заволновался, загалдел, загомонил. Володя побежал к «детскому садику». Завидя его, фыркнул и перегнулся через ограждение вольеры верблюд Майк: привет, Володя! Мальчик подергал Майка за отвислую, будто войлочную губу. Верблюд шумно задышал от удовольствия. Он совсем молодой, этот верблюд, второй год пошел, а когда-то Володя повозился с ним. Верблюжонок Майк был дохленьким, с кривыми слабенькими ногами. Мать — верблюдица отказывалась кормить малыша. Как он забавно сосал молоко из бутылки. Наевшись, верблюжонок уходил в угол своего загончика и ложился, а ему надо было ходить и ходить. «Поднимай его и ходи с ним, — сказала Володина мама, она работала тут, в зоопарке. — Каждый день». И Володя поднимал малыша, а тот ленился, сопротивлялся. «Ходить, ходить, Майк», — говорил Володя и тянул верблюжонка за собой, поддерживал его, а тот засыпал на ходу, и ноги у него подкашивались. А теперь ишь какой стал.

— Ходить! — крикнул Майку Володя. — Ах ты, соня.

Отперев железную дверь, он вошел в теплое, пахнущее сонным зверьем и сеном помещение «детского садика», и к нему тотчас бросились два щенка дикой собаки динго, а в углу заворочались медвежата. Вся тройка — Катька, Любка и Гуго — вечно неразлучные, куда один, туда и все. Володя прибрал помещение.

Отряхиваясь, он вышел на воздух и увидел, что медведи Гришка и Потап просовывают сквозь прутья когтистые лапы, просят что-то. «Иду, иду, угощайтесь». Жмуря глаза, медведи начали грызть сахар.

— Эй, Вовка! Не хапнул бы какой, — послышался за спиной голос Кирилыча, мужа Марии Петровны. — Все ж поберегись.

Кирилыч «приглядывал за старушкой Бетти», как он говорил, дневал и ночевал в зоопарке. «Он ее, эту свою слониху, пуще меня любит, — как-то жаловалась сторожиха Володиной маме. — Все о ей разговоры, все о ей одной».

— Кашляет моя. Ты уж скажи маме: как придет, чтоб сразу к моей, — сказал Кирилыч.

— Пускай в больницу идет. Бюллетень ей выпишут.

— Да не о Петровне я. Слониха кашляет… Ну, дуй — в школу опоздаешь.

— Вовка! Седой Волк подал голос! — крикнула мама, лишь только Володя вошел в квартиру. — Возвращается, телеграмма пришла!

— Голос?! Когда?

— Едет, едет! — Мама схватила Володю и крутнула его.

Володя задохнулся: отец! Наконец-то, наконец! Полтора года назад он выехал в Москву по служебным делам, оттуда прислал коротенькую открыточку, что задерживается, не волнуйтесь, ждите. И полтора года ни строчки. Лишь иногда кто-то незнакомый звонил из Москвы и подзывал к телефону Володину маму: «Это Татьяна Ивановна? Здравствуйте. Как поживаете, нуждаетесь ли в чем?.. Передаю привет от вашего мужа. Он жив-здоров. А как ваш сын? Всего вам доброго».

И вот! Какой сегодня день. Солнце, весна… Девочка. Отец! Ну, держись, Герка. Теперь-то все будет по-другому: он, Володька Волков, известный на улице и в школе по прозвищу Волк, он не отступит теперь ни на сантиметр, ни на миллиметр. Пускай он только попробует… «Ему по-прежнему не хватает калорий…» — услышал Володя встревоженный голос бабушки и возмущенно хмыкнул: сколько помнит себя, ему почему-то всегда не хватало калорий. Всем хватало, а ему — нет!

— Каши, — потребовал Володя. — Большую тарелку. Полную.

Бабушка удивленно поглядела на него и торопливо двинулась к плите.

— Я готова, — сказала мама, поднимаясь из-за стола. — Придешь после школы в зоопарк? Страус Жорка приболел — не ест, не пьет, забился в угол и стонет. Да, тебе же письмо. Кажется, от Лены.

— Письмо? От Лены?

— Лови, — сказала мама. Стремительно надев шубку, она на ходу повязывала платок. — Догони!

Володя схватил пальто и мигом выскочил за ней на лестницу.

— Браво!

Это Комаров, сосед по лестничной площадке. Он распахнул дверь своей квартиры и дружелюбно кивнул Володе:

— Привет.

— Чудо у тебя мама, — засмеялся сосед. — Точно девочка.

Комаров в их доме появился недавно. В один из вечеров пришел знакомиться. Торт принес. Рассказывал, что по специальности он электрик и будет работать на фабрике «Красное знамя». До нее рукой подать. «Он похож на краба», — сказала мама, когда Комаров ушел. И верно: ходит сосед как-то немного боком, выставив вперед правое плечо, будто все время пробирается через какие-то дебри.

Однако письмо! Володя надорвал конверт. Это было самое первое в его жизни письмо от девочки! Вот что писала Лена: «Мне лежать еще и лежать. Но я уже начинаю сама ходить. Придешь — покажу. И очень скучаю… По всем! Как там Герка? Все еще хвастает своей силой? А этот ябеда Сыч все ябедничает? А кто теперь чемпион по „маялке“? Приходи, а мое письмо никому не показывай. И на мое место никого не пускай. Хорошо? Твой старший товарищ Лена».

— Эй, долго мне еще ждать?

Володя вздрогнул. В подворотне, засунув руки в карманы брюк, стоял Герка. «Что это я?» — подумал Володя и, чтобы казаться выше, распрямился и задрал голову. Сейчас он ему… Ну, держись, Герка!.. И все же… Володя чуть замедлил шаги — все же Герка был на голову выше его. Да и старше: два года Герка сидел в шестом классе и вот теперь тоже второй год мается в седьмом. Жорик как-то подсчитал, что если он и дальше так будет учиться, то в девятом классе сможет обзавестись семьей.

Герка был в одной легкой куртке, ворот нараспашку, и без шапки. Закаляется. На куртке — значки «Ворошиловский стрелок» и «Будь готов к труду и обороне». Герка — школьный чемпион по стрельбе из винтовки, бегу в противогазе и метанию гранаты. К тому же Герка не глуп, но он «неустроенный в жизни», как про него однажды сказал мудрый Коркин. Дело в том, что его мать, дворник тетя Соня, постоянно болеет, и очень часто, вместо того чтобы идти в школу, Герка подметает улицу и лестницы дома, а зимой скалывает с мостовой лед. А где его отец — никто толком не знает.

— Ну, что тебе сегодня бабка положила? — спросил Герка.

— Не называй мою бабушку «бабкой»! Понял? — Володя подошел к Герке вплотную, сжал кулаки. — С сегодняшнего дня…

— Я у тебя спрашиваю: что она нам сегодня в портфель кинула?

— Булку с маслом и яичницей, — буркнул Володя. — Так вот, Герка…

Не вынимая рук из карманов, Герка ударил ногой по пухлому портфелю, и тот шлепнулся.

Стиснув зубы, Володя поднял портфель и поглядел, куда бы поставить, чтобы двинуть Герку, но тот вдруг вырвал портфель, встряхнул его, и портфель открылся. Сплюнув, Герка вынул из него завтрак и зашелестел бумагой.

Володя схватил Герку за воротник, рванул на себя. Тот засопел и резко ударил его в поддых. В глазах у Володи потемнело.

— Простите, юноши, вы деретесь?

В проеме подъезда показалась высокая сутулая фигура музыканта Гринькова.

Под мышкой он держал небольшой черный футляр. Был Гриньков одним из лучших трубачей города, показывал однажды мальчишкам диплом победителя какого-то конкурса.

— А ну, стыкнемся еще, — не очень уверенно сказал Володя, как только Гриньков ушел. Усмехаясь, Герка жевал его бутерброд. — Ну, гад! Мой завтрак верни.

— Э, да ты еще и жадюга?

— Я — жадюга? Я?! Лопай сколько влезет.

— Да пошутил я, — миролюбиво сказал Герка. — Ты думаешь, почему я за тебя лопаю, а? В пулеметное училище собираюсь, вот!

— Есть такое? — недоверчиво проворчал Володя. — И потом — вагонеточником же ты хотел стать. На «американках».

— А там надо быть очень сильным! — не обращая внимания на его вопрос, воскликнул Герка. — Может, придется пулемет на себе тащить, понял? Не хватает мне никакой еды, Волк… А вагонеточником я буду летом.

— Стыкнемся еще, а?