Татьяна Полякова - Дело особой важности Страница 3

Нажимаю кнопку звонка. Улыбающиеся близнецы распахнули дверь и наперебой закричали:

— Входи, входи, Игорь, здравствуй!

Я шагнул в прихожую, и первое, что бросилось мне в глаза, — велосипед с точно такими же шинами, как те, по следу которых я шёл. Поражённый догадкой, я спросил:

— Вам знаком этот предмет? — И поднял руку с вещественным доказательством.

— Это передник Маринкиной куклы! — выпалил Петя. — Куклу я поломал: ведь Маринка мою машину раздавила.

— Подумаешь! — сказала Марина. — Да у меня этих кукол — завались.

— Подумаешь! — сказал Петя. — Да у меня машин ещё больше, чем у тебя кукол.

— Подумаешь! — сказали они вместе. — Да у нас игрушек — девать некуда. Смотри!

Смотрю — и впрямь девать некуда. А главное, ни одной игрушки целой: все переломаны, все искалечены.

Тут я вспомнил о своём подарке и подумал: что же мне с ним делать? Вручать — не вручать?

Поставил коробку с фильмоскопом на стол и стал распаковывать.

— Сейчас, — говорю, — подождите. Сначала надо эту игрушку в порядок привести. Разок об пол трахнем. Потом все на фильмоскопе потопчемся, кое-что отвинтим…

— Игорь, ты шутишь! — отчаянно вскричали близнецы.

— Нисколько. В исправном состоянии ему будет здесь, — я обвёл взглядом комнату, — довольно неуютно. Товарища себе не найдёт.

— Не надо, не ломай! — схватил меня за руку, Петя. — Давай, Маринка, тащи всё, что нужно: будем игрушки чинить!

Всем ребятам пример

— Теперь, Игорь, ты не наш вожатый, — сказал мне Витя Клюев, гордо расправляя на груди красный галстук. — Ты ведь — октябрятский! И у меня к тебе просьба: обрати, пожалуйста, особое внимание на моего братишку Тимку из первого «А».

— Это зачем же? — поинтересовался я.

— Сейчас расскажу. Когда нас, третьеклассников, неделю назад приняли в пионеры, пришёл я домой и говорю Тимке:

— Теперь ты меня должен слушаться беспрекословно. Потому что пионер — всем ребятам пример.

Тимка поднял голову от «Весёлых картинок» и стал смотреть на меня с уважением. Я прямо чувствовал, сколько в нём этого уважения. Оно даже в глазах Тимкиных не умещалось, а так и плавало вокруг меня, даже лёгкий озноб вызывало.

— Я люблю брать с тебя пример, Витечка! — преданно сказал Тимка.

— Тогда идём на улицу, — решил я. — Будем делать добрые дела!

В нашем дворе растут какие-то кусты с жёлтенькими цветочками.

— Хорошо бы их окопать! — заметил я.

— Хорошо бы! — согласился Тимка. — А где взять лопату?

Лопаты у нас не было. Но зато в песочнице неподалёку возились Тимкины одноклассники — Миша и Гриша. Они ковыряли песок отличными крепкими совками. Я подошёл к ним — а галстук так по ветру и развевается.

— А ну кончай эту ерунду! — говорю самым что ни на есть солидным голосом. — Давайте лучше вашими совками землю возле кустов вскопаем.

— Это не ерунда, а крепость! — возразил Миша.

— Сперва мы её достроим, — подхватил Гриша. — Кусты твои никуда не убегут.

Ох и разозлился я! Влепил одному подзатыльник, второму. Подействовало: как миленькие бросили свою крепость и принялись ухаживать за зелёными насаждениями.

На следующий день у Тимки в дневнике появилась запись учительницы: «Дрался на перемене». А ещё через день и того хуже: «Дрался на уроке. Прошу родителей прийти в школу».

Влетело ему от папы с мамой по первое число. А я так и не возьму в толк: с чего это вдруг Тимка драчуном стал? Надо на него повлиять. Что если мне к ним в класс вожатым попроситься? Я у них там живо порядок наведу.

— Не советую тебе идти в вожатые, — покачал я головой. — А то в школе у нас появится целый класс драчунов.

Витя сперва разинул рот, потом поскрёб в затылке, и наконец прошептал:

— Понял!..

Странный в лагере народ

Приезжаю я в пионерлагерь — а мне навстречу Ира Савенко с чемоданчиком.

— Здрасьте! — говорит. — Зачем сюда?

— Работать, — отвечаю. — Вожатым. А ты куда собралась?

— Домой. Родители за мной приехали.

— Да ведь смена ещё не закончилась! — удивился я.

— Хватит с меня, — сказала Ира. — Я приехала отдыхать, а разве здесь отдохнёшь? В отряде у нас какой-то странный народ подобрался. Все в кружки разные записались и меня тащат. Давай, мол, вязать учись. За смену успеешь себе что-нибудь дельное смастерить. Или, говорят, можешь научиться кружева плести. Вологодские! А хочешь, в кружок керамики или мягкой игрушки запишись. У нас ведь в лагере кружков разных — вагон и маленькая тележка. А спрашивается, к чему на каникулах кружки? Тут море — купайся, загорай. Но что вы думаете — кружковцев наших и к морю-то не особенно тянет. Первыми с пляжа уходят, на занятия свои торопятся. А я на солнышке лежу. Отдыхаю, у меня загар такой будет, что им и не снилось.

А тут ещё взял наш отряд обязательство помочь подшефному колхозу убрать сливы. Ох, и возмутилась я! Мы же здесь на отдыхе! Какие сливы, какая уборка? Пусть убирают, если хотят, но без меня. И сказала, что мне нездоровится, хотя ребята этому и не поверили.

Утром весь седьмой отряд уехал на колхозном автобусе, а меня воспитательница Нина Николаевна временно прикрепила к восьмому. Отряд как отряд. Ребята как ребята. Вот только в столовой у них столики стоят не на таком удобном месте, как наши. И на пляже под их навесом мне показалось не так уютно. Может, всё дело в привычке?

Улеглась я на тёплой гальке, глаза закрыла. Слышу — договариваются ребята восьмого отряда поработать сегодня на строительстве новой спортивной площадки. Да что они все — с ума сошли? А отдыхать когда же? Нет, не нравится мне в этом отряде. Скорей бы наши возвращались. Наверное, устали, бедненькие…

А они приехали такие весёлые, загорелые и привезли с собой столько слив, что хватило весь лагерь угостить. Это колхоз премировал их за хорошую работу. Да ещё и пожалели меня.

— Эх, — говорят, — не умеешь ты, Ира, отдыхать!

Это я-то не умею! Уж, по-моему, они могли бы у меня поучиться, — пожала плечами Ира. — Так наотдыхалась — до самой зелёной скуки. Попросила родителей, чтоб забрали меня пораньше! Уезжаю вот. Счастливо вам тут потрудиться!

Страшная сказка

После отбоя ребята девятого отряда, лёжа в постелях, потихоньку рассказывали друг другу сказки. Они сами их сочиняли. Настала Петина очередь.

— Сказка называется — «Приключения весельчака», — объявил Петя. — Жил-был на свете один весельчак…

А Миша был с Петей в ссоре. И захотелось ему Пете какую-нибудь вредность устроить. Вот он и придумал — какую. «Погодите, голубчики, — думал Миша, — сейчас я вам сочиню сказочку! Стр-р-раш-ную пре-стр-р-рашную!..» И ему казалось, что эти слова не он сам мысленно произносит, а свирепый тигр рычит в глухих зарослях.

Чтобы не слышать Петиной смешной сказки, Миша сунул голову под подушку и сверху ещё одеяло натянул. Теперь его окружила кромешная тьма, в которой обычно и происходят самые страшные и ужасные случаи. Но страшная сказка придумывалась туго. «Ничего, — успокаивал себя Миша, — главное — терпение, главное — мозги настроить». И, настраивая мозги, он тихо завывал под подушкой зверским голосом и даже разок для острастки укусил сам себя за палец. В одном из самых потрясающих эпизодов сказки, когда злой колдун Мёртвая Голова, превратившись в саблезубого носорога, напал на доблестного космонавта Твердорукова, Миша вынырнул из-под подушки подышать. По спине у него уже ползали мурашки, а это означало, что сказка начинает достигать нужного уровня жуткости. Ребята лежали, уткнувшись в подушки, и тряслись. «Вот как им страшно! — изумился Миша. — А ведь я ещё не начал рассказывать. Телепатия, что ли?» Но оказалось, это Петя рассмешил всех до слёз. И когда Миша понял свою ошибку, он так разозлился, что немедленно снова забрался в кромешную тьму и стал додумывать страшную сказку с ещё более кошмарными подробностями.

На этот раз он не вылезал из-под подушки долго. Петина сказка давно кончилась, и ребята заснули. Один только Костик не спал. Он от смеха начал икать и теперь никак не мог остановиться. Костик вышел попить воды, а вернувшись, услышал в палате странные звуки — что-то вроде азбуки Морзе. Он прислушался и спросил:

— Миш, чем это ты стучишь?

— Зз-з-зубами, — донеслось с Мишиной кровати. — Мне ст-т-трашно!..

Не рой другому яму — сам в неё попадёшь!

Нет вопросов!

Кто у нас в отряде самый активный, самый деятельный? Ну, конечно, Шурик. Это вам любой скажет. Отряду поручили диспут подготовить — Шурик первым вызвался:

— Давайте я плакаты к диспуту нарисую, сцену в клубе оформлю. Не хочу хвастать, но у меня это здорово получается! — Все, понятно, обрадовались: