Карло Коберидзе - Зеленые каникулы Страница 3

Тут Дато обернулся ко мне:

— Если не ошибаюсь, ваша милость изволила стукнуть меня? Кажется, глаза не обманывают меня — вы Рати Чархалишвили?

Отступать было некуда, и я браво выпятил грудь.

— Вы правы, ваше сиятельство, глаза вас не обманывают. Но позвольте заметить: если вы, подобно вашей кривой собаке, узнали меня по голосу, то благодарите уши, а глаза ни при чем!

— А яснее? На что ты намекаешь? — сменил тон Дато, разозлился.

— А то, что ты без очков и плохо видишь!

Он запустил в меня ракеткой. Промахнулся. Я мешкать не стал — разом очутился за забором. Ребята дружно рассмеялись.

Одна Мзия не смеялась.

— Пускай, — говорит, — играет с нами, что особенного.

И представьте, согласился Дато!

— Иди, не бойся! — стали звать меня ребята.

— Как же, проведет он меня! Нашел дурака!

За кого меня принимают, а? Будто не знаю — Дато только и мечтает дотянуться до моих ушей.

Посмотрим, кого он теперь будет гонять на родник и к своей бабушке со всякими поручениями.

5

Эх, какой стол для пинг-понга продается в нашем магазине! А на что купить? На кино и то не всегда дают деньги. Семья у нас большая, шутка ли прокормить восемь человек…

Малыши наши одного только молока в день два литра выдувают — едят будь здоров, уплетают все, что подвернется. И одеть, обуть надо восемь человек. Чего удивляться, если у меня, у Нанули и Мананы всего по две смены платья — домашнее и выходное, а что до аппетита — он у нас на зависть хороший, не уступаем друг другу… Так на какие деньги купить стол для пинга?

Бреду по пыльной дороге и думаю: «А что, если зайти к председателю колхоза, попросить работу. Может, и не выставит за дверь!»

Решил и тут же направился прямо к конторе. Если бы отложил я это дело на завтра, знаю ведь себя, передумал бы или тянул и тянул, пока не пролетели бы каникулы…

Я поднялся по высокой лестнице. Двери в кабинет председателя были открыты, и я не раздумывая — прямо туда. Сказал же вам: если бы задумался, наверняка заколебался бы и повернул обратно.

Дядя Сико сидел в своем кресле, вокруг него бригадиры.

— Что случилось, Рати? — спросил дядя Сико настороженно.

Я не ответил, чувствую, все уставились на меня, ждут, что я скажу.

— Ну давай, Рати, говори, видишь делом заняты, не задерживай нас.

Это Дианоз. Скажи-ка, делом занят! Здоровенный дядя, целых сто двадцать кило весит — и писаниной в конторе занимается! Хоть бы уж рядом с Нугзаром не сидел — щуплый, маленький Нугзар и то весь день мотыгой орудует. Погнать бы этого Дианоза в поле той кизиловой хворостиной, что для меня держат у нашего граната…

— Ну что, Рати, беда случилась какая? — повторил председатель.

— Нет, дядя Сико, я просто так заглянул.

Бригадиры расхохотались.

— Вот это приятель!

— Скажи-ка, проведать зашел!

— Да где ты был раньше?

— Настоящий человек, не забывает друга!

— Тебе что-то нужно, Рати, вижу ведь! — Дядя Сико поднялся с места. — Не стесняйся, выкладывай.

Не стал долго раздумывать, взял и бухнул:

— Скажи, дядя Сико, должно же быть у человека занятие? Сколько мне без дела мотаться? Так дай мне работу.

Видели бы, слышали бы, как загоготали бригадиры и как заскрипели под ними стулья!

— Ну, спасены мы теперь!

— Нам как раз его не хватало?

— Пускай виноградники опрыскает!

— Может, заместителем себе возьмешь, Сико?

Дядя Сико рассердился и как загремит:

— Чего расшумелись! Что тут смешного! И для него сыщется подходящая работа! — И повернулся к агроному: — Как думаешь, Гиорги, а?

— Понятно, сыщется, почему же нет, — поддержал его агроном.

— Ты присядь тут. — Дядя Сико указал мне на стул. — Отпущу их, и поговорим.

Я сел. Дядя Сико роздал бригадирам какие-то бумаги и попрощался с каждым. Потом расстегнул ворот рубашки, прикрыл двери.

Агроном справился о здоровье дедушки:

— Как поживает дядя Никала, как он себя чувствует?

— Так себе, ни туда и ни сюда, — ответил я и вежливо поблагодарил.

— Когда ты наконец исправишься! — Председатель сердито сдвинул брови. — Вроде бы хороший мальчик и деда, кажется, почитаешь… Смотри, услышу еще раз такое, прямо в окно тебя выкину!

Я потупился.

— Ладно, Сико, ребенок он еще, — вступился за меня Гиорги.

— Ребенок? — строго переспросил председатель.

— Да, чему ты удивляешься? — засмеялся агроном.

— Ребенок, значит?..

— Ну да!..

— Тогда пускай уходит, — он указал мне рукой на дверь, — для детей работы нет. Ты и сам прекрасно знаешь: малыши не работники, нам рабочие руки нужны.

Наступило неловкое молчание. Тогда я встал, раз нечего им больше мне сказать, и собрался уходить, но тут меня опять выручил дядя Гиорги.

— Прости его, Сико, извини уж, ляпнул не подумав.

Председатель задумался.

— Верно это, Рати? Не думаешь, значит, что говоришь? Может, и работу просишь, не подумав?

Я повернулся и пошел.

— Погоди, куда ты? — остановил меня агроном.

— А мне нравится такой, — рассмеялся дядя Сико. — С самолюбием он. И характер, видно, есть. Давайте к делу. — Он взял у агронома авторучку и достал из ящика чистый лист бумаги. Потом спросил: — Даешь слово мужчины проработать все лето?

— Да, проработаю. — Я глянул исподлобья.

— Тогда принимаем тебя на работу! — Дядя Гиорги хлопнул меня по плечу. — Посмотрим, как себя проявишь! — А потом спросил: — Осел у вас есть?

— Чего спрашиваешь, будто не знаешь.

— А двуколка?

— Есть, — гордо ответил я.

— И водовозная бочка?

Я задумался: есть или нет?

— Нет, в этом вам будет отказ!

— Опять его заносит! — с сожалением заметил дядя Сико.

— Про такого сказано: «Горбатого могила исправит». — Дядя Гиорги встал, подпер рукой бока и подошел к окну.

— Бочку мы дадим, — немного помолчав, сказал дядя Сико. — Запряжешь свою Мерцхалу в двуколку, поставишь на нее колхозную бочку и будешь возить питьевую воду в бригаду Арчила. Так мы высвободим одну машину, на которой возят воду, а кроме того, получим еще пару рабочих рук. Не говорю уже о том, что осчастливим ваших соседей — отдохнут их уши от рева вашего осла.

— Чью бригаду буду поить водой? — переспросил я и подошел поближе.

— Бригаду Арчила. А что? — нахмурился председатель.

— Приставь меня к бригаде Лексо. Про какого Арчила речь, не знаю — каждого пятого Арчилом звать. А Лексо — мой сосед: я люблю поспать по утрам, он разбудит, если просплю.

— Ладно, будь по-твоему, — уступил мне агроном.

— Смотри какой предусмотрительный! — Дядя Сико улыбнулся агроному. — И кто это придумал, что он плохо соображает!

— А что мне будет за мой труд? — Я опустился на стул.

— Будет весомый трудодень! — сказал агроном.

— Что это еще за весомый трудодень? — Я действительно удивился.

— А вот что, — деловито начал председатель, — за один день будем начислять трудодень и двадцать пять сотых, за каждые четыре дня — пять трудодней.

— Ух, сколько трудодней упустил! — Я с сожалением хлопнул ладонью о ладонь, вскочил и кинулся к дверям.

Открыл двери, а вдогонку голос председателя:

— Поговори с родными! Если не позволят работать, приходи ко мне!

Я сбежал по лестнице, понесся по проселку и все кричу:

— Ух, сколько трудодней потерял! Надо же, сколько трудодней потерял!

Влетел в наш двор, одним духом одолел лестницу и очутился на веранде.

— Ух, сколько трудодней потерял!

Отец сидел за столом — уже вернулся с фермы — и, как сам выражается, «вкушал» обед.

— Что? Что ты потерял, сынок? — спросил он участливо.

— Трудодни!

Он с сомнением всмотрелся в меня, но я не дал ему ничего сказать — подробно объяснил, что потерял и почему потерял.

Отец внимательно выслушал и заявил:

— Тут я не знаю, как быть, поговори с матерью.

Я рассказал все матери, а она — поговори с дедом.

И дедушке я объяснил все сам, а он дымит трубкой и не торопится с ответом. Наконец молвил:

— Дай бог, сынок, Мерцхале стать ослом, а тебе человеком!

В эту ночь мне до самого утра снилась зеленая ракетка.

6

Рано утром сошел я во двор и вижу: под грушей лежит новенькая буковая бочка средних размеров — Лексо привез. Дед наклонился над дыркой в бочке, подул в нее, потом припал носом, глубоко втянул воздух и сказал, что бочка из-под вина, придется хорошенько промыть ее. Я живо развел огонь и поставил большой котел воды на треножник. Дедушка выстругал кизиловую затычку, мама дала нам чистую тряпку, и пошла работа!

Закипела вода, и дед говорит:

— Ну-ка подумай, чего нам не хватает?

Я быстренько вынес из марани большую воронку. Мы влили в бочку кипящую воду и начали катать ее по земле, раскатывать из стороны в сторону! Два раза промыли бочку горячей водой, два раза холодной и успокоились — она стала чистой.