Даниил Курсовский - Настоящий формидабль. Часть 3 Страница 3

И тут в его противоположной стороне я увидел двух незнакомых дам и мужчину в сопровождении Амалии Захаровны. Все четверо медленно шли вдоль ряда пальм, и Амалия Захаровна что–то негромко и внешне очень уверенно им рассказывала.

Делегация явилась!

Одной из дам была, конечно же, эта самая Медуза Горгона — то есть Елена Павловна Пинчукова. Лицо у нее действительно было совершенно каменное, хотя никакого высокомерия на нем я не заметил. Камень не может быть высокомерным, так ведь? Камень — он камень и есть.

Вторая дама была несколько моложе Елены Павловны, и вот ее–то лицо было преисполнено важности. Это была, скорее всего, какая–нибудь Пинчуковская помощница–референтша. Именно такие люди обычно очень гордятся своей близостью к руководству!

Мадам Пинчукова и эта ее помощница были одеты очень дорого и очень стильно, в строгие удлиненные юбки и жакеты с блузками. Это были наряды от фирмы «Поль Кардан», недавно я их видел в одном журнале.

И мне очень не понравилось, что теперь я эти наряды увидел воочию, вот на этих дамах!..

Мужчина был, пожалуй, одного возраста с мадам Пинчуковой, и на фоне своих спутниц резко выделялся. Во–первых, он был одет хоть и тоже дорого, но очень просто — джинсы и легкая куртка. Во–вторых, в нем не было никакого напряжения, никакой игры. Наоборот, он вертел головой по сторонам с самым неподдельным интересом.

Странно, кто он такой? Что он делает в этой делегации?..

Амалия Захаровна бросила в мою сторону быстрый взгляд и улыбнулась мне, одними только уголками губ.

Но я увидел, что этот взгляд и эту улыбку тут же заметила мадам Пинчукова и очень внимательно посмотрела на меня! Я думал, меня так и обдаст холодом, как от Снежной Королевы, но ничего подобного.

Глаза на этом каменном, очень красивом и очень холодном лице были удивительно умные, цепкие, но вовсе не холодные. И что–то в них было еще, совсем особенное и прятавшееся глубоко–глубоко. Но что именно — на таком расстоянии и за такое короткое время я не успел разглядеть. Вся делегация, увлекаемая Амалией Захаровной, двинулась дальше.

А я, очень озадаченный, пошел в актовый зал.

Здесь собрались уже все наши главные артисты, в основном старшеклассники. Эльвира Малыгина, лауреатка всевозможных конкурсов классической музыки, исполнители бальных танцев Вадим Сазонов и Мила Еремина, фокусник Жека Сапрыкин (тот самый Жека, которому недавно какая–то девочка кричала «прощайся с жизнью!»), Лина и Лиля Гамалей, сестры–близняшки, которые под крохотную гармошку–концертино и балалайку на всех наших концертах исполняли очень смешные куплеты из школьной жизни. Вскоре должны были подтянуться и другие участники представления.

— Всем привет! — сказал я.

Эльвира только просигналила мне глазами, не отрывая подбородка от своей скрипки, Вадим и Мила, репетировавшие сложные па на сцене, ответили очень красивым танцевальным движением, а Лина и Лиля едва успели что–то пискнуть. Они не отводили глаз от рук Жеки, который показывал им новый фокус.

— Привет, Слава! — крикнул мне Жека. Он протянул раскрытую руку к самому лицу Лины и Лили, махнул над ней другой рукой, и на его ладони оказалась очень симпатичная бело–коричневая крыска, потешно грызущая кусочек сыра.

— Ой, какая хорошенькая!.. — хором воскликнули обе сестры.

Жека бросил на меня разочарованный взгляд. Он–то, конечно, ожидал, что девчонки заверещат от страха. Жека у нас вообще большой мастер не только на фокусы, но и на всякие шалости!..

— Это Дуся. — сказал он. — Ей всего три месяца, но она уже настоящая артистка!

Лина и Лиля, увидев у меня в руках шляпу и куртку, сказали:

— О, Славочка, ты опять «Охотника с медведем» будешь показывать?

— Не «Охотника с медведем», а «Охотника и медведя»! — машинально поправил я.

— Да ладно, какая разница!.. — воскликнули сестры.

— Действительно… — пробормотал я. — Разницы никакой!..

Лина и Лиля переглянулись и спросили:

— А что это ты сегодня такой задумчивый?..

— Да так, ничего… — пробормотал я, рассеянно оглядываясь по сторонам. Мне бросился в глаза большой сачок для ловли бабочек. То есть сначала я увидел сачок, а потом уже заметил, что его держит в руках маленькая девочка.

Она смущенно мне улыбнулась и сказала:

— Здрасьте…

— Это Света Никольская, из второго «Б» — представил ее Жека. И важно добавил: — Моя ассистентка. Поможет показать новый номер, «Ловля бабочек». Бабочки будут летать как настоящие!..

Что–то мелькнуло у меня в голове при слове «летать», но как следует оформиться не успело… Тем временем на сцену из боковой двери вошла учительница первого «А» Валентина Александровна. Она привела группу своих учеников в смешных «утиных» костюмчиках. Ясно было, что они будут исполнять «Танец маленьких утят».

Первоклашки загалдели, и Валентина Александровна тут же зашикала на них.

А я прошел в самый темный уголок за сценой, рядом с большим старым столом. Куртку и шляпу я положил на стол, а сам сел на большой фанерный куб рядом с ним, и задумался.

Мне не давал покоя взгляд мадам Пинчуковой! Он оказался совсем не таким, каким должен был оказаться по моим ожиданиям. И это меня очень тревожило.

5

В раздумьях я просидел довольно долго и очнулся только от слов: «…наш концерт открывает лауреат конкурса юных исполнителей Эльвира Малыгина. Вивальди. Небольшая пьеса для скрипки без оркестра!»

Это был голос ведущей, Оливии Парыгиной, которая вела все наши концерты. Вот такое у нее было необычное имя. Ее мама перед рождением дочери насмотрелась бразильских сериалов…

Я поспешил к кулисам, из–за которых можно было незаметно наблюдать за зрителями.

Их по–прежнему было всего четверо. Амалия Захаровна, мадам Пинчукова и ее сопровождающие. Они меня не очень интересовали. Я обратил все свое внимание на мадам Пинчукову.

Ее лицо по–прежнему было каменным, но теперь на нем появилось выражение благосклонности. И вот что меня больше всего поразило — это не была фальшивая благосклонность. Мадам Пинчуковой и в самом деле нравилась игра Эльвиры. Но не более того! Во всей своей широте и глубине чувства Е. П. не раскрывались.

А ведь Эльвира играла просто божественно! От ее музыки душа просто разворачивалась и улетала куда–то в небесные выси, а потом и дальше — к звездам и новым мирам.

Но Елена Павловна Пинчукова ни к звездам, ни к новым мирам, ни вообще куда–либо с Земли улетать явно не собиралась. И это было совсем даже не хорошо. Нам с Амалией Захаровной обязательно нужно было, чтобы она улетела! Только в таком, возвышенном, сверхнебесном состоянии, она могла понять все наши мечты и планы!

Эльвира доиграла. Поклонилась. Сорвала бурные аплодисменты и пошла обратно. Я увидел ее лицо. Эльвира хмурилась. И я понимал, почему!..

Оливия объявила номер Вадима и Милы. Зазвучали первые такты знойной самбы.

Вадим и Мила танцевали чудесно!

И опять на лице Елены Павловны выразился лишь благосклонный интерес, тогда как ее спутники явно наслаждались выступлением наших танцоров. Правда, помощница Е. П. изо всех сил старалась сдержать свои эмоции, но это у нее не очень–то получалось. Далеко ей было до шефини! А вот мужчина не стеснялся ничего и скрывать свой восторг даже не пытался.

Ах, если бы сама Елена Павловна могла вот так же раскрепоститься!..

Тут я прямо замер от этой своей мысли.

Раскрепоститься, вот именно!.. Ведь Е. П. — никакая не Медуза! Такого взгляда, как у Е. П., у Медузы быть не может!

Но, если она не Медуза, тогда она кто?.. Может быть, прекрасная принцесса, которой надо просто помочь выбраться из ее темницы?..

И, если она — принцесса, то тогда этот открытый мужчина рядом с нею, кто он?..

Ответ очевиден. Он — ее прекрасный принц! И будущий король!..

Все эти мысли шквалом пронеслись в моей голове. И я почему–то был совершенно уверен, что все они совершенно правильные.

Нужно было действовать решительно! Теперь я знал, что я должен сделать. Какой там охотник с медведем! Помочь принцу–королю может только Мишель!

Я повернулся, чтобы бежать за ее нарядом. Но тут Вадим и Мила закончили свое выступление, и Оливия объявила выступление Жеки.

Я задержался на минуточку, чтобы увидеть этих его летающих бабочек.

Они действительно летали!.. Разноцветные, большие, яркие, они летали над сценой как будто бы сами по себе, и эта великолепная картина вмиг напомнила мне другой полет — воображаемый полет прекрасных панталон Жюли!..

Больше медлить было нельзя. После Жеки должны были выступить Лина с Лилей, потом маленькие утята, а потом был мой черед.

Я понесся к двери.

— Слава, ты куда? — удивилась Оливия. — Тебе же выступать уже через два номера!