Семен Юшкевич - Кто-то на скале... Страница 3

— Кто это? — с волнением спросил я.

Коля посмотрел, и на лице его выразилось удивление. Потом он сложил руку в трубочку, приложил её к глазу, внимательно и долго всматривался в неизвестное существо и, наконец, с убеждением произнёс:

— Это, Павка, человек; не могу разобрать только, большой или маленький. Но это человек, и, кажется, мальчик. Подожди…

Он опять стал всматриваться, а я с волнением ждал результатов.

— Кажется, мальчик, — неуверенно произнёс он, наконец.

— Не может быть. Как мальчик мог взобраться на скалу, когда ты не можешь? Наверно это не мальчик, а… а…

Я не договорил и опустил глаза, в которых, чувствовал, виден был страх…

— А кто же? — нетерпеливо спросил Коля, озадаченно глядя на меня.

— Волшебник, — шёпотом произнёс я.

— Волшебник, — рассмеялся Коля, — у тебя сейчас чуть что — волшебник. Очень ему нужна наша скала.

— Отчего же он на белый домик смотрит? Какое он имеет право смотреть? Скала наша и… и… — я скажу Андрею, чтобы он больше его не пускал на скалу.

— Вот выдумал, — спокойно возразил Коля, — Андрея не зачем мешать в наши дела. Это мальчик какой-нибудь и наверное молодец. Мы всё трусили взобраться, а он не побоялся. Стыдно мне. Теперь и я пойду туда же. Сегодня же пойду, — решительно прибавил он.

Его спокойный тон охладил меня, но решение подняться на скалу — и сегодня же — повергло меня в новое беспокойство.

— Что же нам теперь делать? — растерянно спросил я, не отрывая глаз от существа, которое отчётливо, точно из камня вырезанное, выделялось на скале.

— Как что? Взберёмся на скалу. Надо только хлеба захватить с собой в дорогу. Может, понадобится, — серьёзно произнёс он.

— Ты совсем решился, Коля? — робко спросил я. — Посмотри, какой он страшный. А вдруг… Возьмём, Коля, Стёпу с нами.

Коля как будто побледнел… На миг он задумался, но сейчас же беззаботно тряхнул головой.

— Днём, Павка, нам нечего бояться. Я, пожалуй, палку захвачу с собой. И Стёпу возьмём. Ты теперь ступай и достань хлеба, а я кликну Стёпу.

Я совсем успокоился. Палка в руках Коли и Стёпа — казались мне такой надёжной силой, что все страхи немедленно покинули меня. И осталась только приятная мысль о необычном путешествии. Я весело побежал в кухню, бросился Маше, попавшейся мне первой, на шею, почему-то поцеловал её, оставил, побежал к кухарке, растормошил и её, собрал столько хлеба, сколько нашёл на столе, и так же весело побежал назад, выскочив теперь из окна кухни во двор. Коля же взлез на невысокую каменную стенку, граничившую с домом, где жил Стёпа, и громко промяукал три раза. В ответ раздался собачий лай. Когда я был уже недалеко от Коли, весёлое и насмешливое лицо Стёпы показалось над стенкой, и он опять залаял:

— Гау! Гау!

— Мяу, мяу! — проделал Коля, и через минуту Стёпа уже стоял с нами, спрыгнув со стены.

— Гау! что случилось? — оживлённо спросил он, оскалив зубы.

Он весь был чёрный до белков глаз, и по рукам видно было, что он работал, когда мы позвали его. Мы Стёпе давно простили приключение с мельником и вместе с ним смеялись, вспоминая, как нас пороли. Смеялся он не зло, так как и ему здорово досталось, когда стало известным, что он нас подговорил на кражу в саду.

— На гору пойти нужно, — подражая Стёпе, деловито произнёс Коля. — Я Павке велел хлеба достать. Ты посмотри только, что на скале нашей делается!

Стёпа быстро посмотрел и вдруг застыл с раскрытым ртом. Мы наслаждались его изумлённым лицом. Потом он почесал за ухом, перешёл к затылку, и в приливе восхищения запустил обе пятерни в волосы и с такой силой завозился там, что, казалось, он всю кожу сорвёт с головы.

— Ишь, ты, молодец какой! — произнёс он, любуясь видением, — пробрался-таки. Я ведь сколько раз пробовал, и только даром ногти свои обламывал. Мо-ло-дец, — нараспев повторил он, — комары его заешь!..

— Так идёшь, Стёпа? — спросил его Коля.

— Стало быть, надо идти; чего тут. Только достанется мне за то от батьки на орехи, что я не спросясь работу бросил. Достанется-таки, — задумчиво прибавил он, видимо колеблясь и почёсывая свои пыльные волосы. — Ну, да чёрт с ним. На то и розга, чтобы Стёпку драть. А то бы, может быть, совсем и розги на свете не было.

— Идём, идём! — крикнули мы.

Коля уже достал палку. Я держал хлеб в руке и, чтобы он не мешал мне, положил его за рубашку. Стёпа достал из-за пазухи свою жестяную коробку, где был табак, скрутил папиросу, закурил, и мы двинулись наверх.

Источник: Юшкевич С. С. Собрание сочинений. Том IV. Очерки детства. — СПб.: «Знание», 1907. — С. 41.

Оригинал здесь: Викитека.