А Валевский - Зеленый остров Страница 30

Не ожидав появления командира, Семен смутился, но ненадолго.

— Я по деревьям хорошо лазаю! — сказал он хвастливо. — Тут ствол больно широкий. Наверно, и сам следопыт спасовал бы.

— Нет, почему же, — возразил Павел. — Это не так трудно. — Он взял висевший у шатра аварийный канатик с крючком и гирькой на конце и метко перебросил его два раза между ветвями, опоясав ствол. Подтягиваясь на руках, Павел в несколько приемов оказался на первой ветке. Дальше уже не требовалось никаких приспособлений. Ловко спустившись по канатику вниз, он сказал Семену:

— Хорошая гимнастика! Потренируйся!

«Вот подходящая минута для разговора с командиром», — подумал Семен. Вчерашние мысли не давали ему покоя.

— Ладно! — сказал он. — Спасибо! Я потренируюсь. Переступив с ноги на ногу, он, наконец, решился начать разговор.

— Ты хорошо сделал командир, что вступился тогда за Муху. Женя слишком много о себе думает. Ишь, важная какая персона! Да кто она, в самом деле, — вожатая что ли? Критику навела!

Семену показалось, что Павел сделал нетерпеливое движение, и он поспешил заметить:

— Да я за Муху не заступаюсь. Он тоже хорош! Верно: пугливый и ленивый… А иногда киснет так, будто в него кто уксусу налил…

Павел прервал его:

— Подожди, Сеня, ты меня не так понял. Я тебе сейчас всё объясню. Вот Ольга Алексеевна, например… Она учит нас говорить друг другу правду в глаза, откровенно и честно. Пусть это будет хоть самый близкий друг, всё равно! Никаких его ошибок и недостатков не скрывать и не замалчивать, — понимаешь? Мы обязаны критиковать друг друга, но не ругаться. Ругань считаем позором. Я бы за Мухина и не вступился вовсе, если бы Женя не стала придумывать обидные клички. А вот ты, Сеня, совсем уже не имеешь никакого права обвинять своего друга.

— Почему это? — удивился Семен.

— Очень просто… Потому, что ты сам от него недалеко ушел.

— Как же это так? — спросил Семен, совершенно растерянный.

— А вот так… Ты недоволен своим другом? Ну, а скажи, пожалуйста, какая разница между Мухиным и тобой? Вот возьмем вчерашний случай с челноком. Если бы это происходило в других, более серьезных условиях… Ты помнишь, почему погиб Чапаев?

— Конечно! Я пять раз смотрел в кино.

— Ну?

— Два бойца уснули в дозоре и…

— И?

— Да я же не уснул у челнока! Я… — закричал Семен рассерженно и сразу осекся, закусил губу.

— Понял? — тихо спросил Павел. — Вот в том-то и дело! Конечно, — продолжал он, — ты можешь быть недоволен своим другом. Но в таком случае ты должен сделать всё, чтобы твой друг стал другим. Что ты сделал для Мухина? Чему полезному ты научил его?

Вопрос был неожиданным, Семен не знал, что на него и ответить. Вместо этого он спросил явно обиженным тоном:

— Если я недалеко от Мухина ушел и между нами нет никакой разницы, так чему ж тут учить-то! Ведь, по-твоему, выходит, что я такой же, как он: поджилки у меня трясутся по всякому поводу, за мамочкину юбку держусь, как маленький…

— Не в этом дело!

— А в чем?

— У тебя много других недостатков.

— Какие это, например?

Семен забыл о том, что сам вызвал Павла на этот неприятный для себя разговор, и насупился, как бывало, готовясь к отпору.

— Ерундой разной занимаешься, — сказал Павел. — А если что и делаешь, то всё напоказ: «Смотрите, какой я ловкий, сильный и умелый!». И всё норовишь в одиночку сделать, чтобы одного тебя похвалили: «Ах, какой замечательный этот Семен Быстров, полюбуйтесь только!». А ты и доволен! Ну, разве не правда, говори?

Не в силах выдержать взгляда командира, Семен потупил глаза.

— И знаний у тебя маловато, — продолжал Павел. — Я вот второй день за тобой наблюдаю и скажу: трудно поверить, что ты в седьмой класс перешел. Как ты учишься? Скажи откровенно, по-дружески.

Семен от смущения пробормотал что-то неразборчивое.

— Что, что? — не расслышал Павел.

— Неважно учусь, верно! — вырвалось с досадой у Семена.

— Почему это? Ты что — ленивый или неспособный? Может, здоровье не позволяет?

— Да не потому, — совсем помрачнел Семен. — Я люблю одну географию, а другие предметы…

— Ну хорошо, — прервал Павел, — а кроме уроков чем занимаешься?

Семен молчал.

— Ну вот!.. — сказал Павел и положил руку на плечо Семена. — Ты уже обиделся? Напрасно! Я честно, по-товарищески… Что думал, то и сказал! Вообще ты парень ничего, — боевой и храбрый! Ладно… Я не люблю хвалить. Идем, капитан, купаться.

— Нет, ты подожди, командир! — разволновался Семен. — Давай уж выкладывай всё: чем я тебе не нравлюсь?

— Взялся за гуж, не говори, что не дюж! — засмеялся Павел. — Хорошо!

Он присел на обломок дерева и предложил Семену сесть рядом.

— Кем ты хочешь быть, когда окончишь школу?

— Ясно кем: капитаном.

— Это хорошо! — одобрил Павел. — Но для этого нужно знать мореходное дело, механизмы корабля, астрономию… много разных наук. Значит, надо хорошо учиться. Я, конечно, не знаю, — может быть, тебе некогда? Времени не хватает? Приходится дома по хозяйству возиться? Впрочем… — Павел хлопнул себя ладонью по лбу и недовольно покачал головой: — Не сообразил я, Сеня! Ты, наверно, по вечерам работаешь, мастеришь что-нибудь? Сам приемник собрал, да? Или модель корабля строишь? Ну, скажи.

— Да нет… — начал было Семен растерянно и, не договорив, стал с ожесточением грызть попавшую под руки ивовую ветку.

— Тогда непонятно! — удивился Павел. — Ну, назови хоть одно полезное дело, которым ты занимаешься. Мне же не догадаться! Стихи не пишешь?

Семен молчал.

Есть на свете далекие страны,По серебряным гребням волныК ним идут, бороздя океаны,Корабли из Советской страны.В штормовой неусыпной тревогеНе щадит океан корабля…Бесконечны морские дороги,Далека дорогая земля!

продекламировал Павел и прибавил:

— Морские стихи. Для тебя, капитан!

— Кто написал? — спросил Семен для того, чтобы поддержать разговор. Ему очень не хотелось, чтобы Павел уходил.

— Я написал, — сказал Павел. — Но стихи плохие… Вот Лида пишет лучше.

— Лида? — недоверчиво переспросил Семен, думая, что он ослышался. — Я думал, что она умеет только обеды готовить.

Павел рассмеялся:

— Она, Сеня, много чего умеет. Лида — капитан баскетбольной команды и замечательная вышивальщица.

Он достал из кармана носовой платок:

— Вот ее работа, посмотри! Но это не мешает ей хорошо учиться и стрелять из воздушного ружья кисточкой, набирая сорок пять очков из пятидесяти возможных.

— Брось, командир!.. Лида? Семен был совершенно ошеломлен.

— Ну да, Лида. А чему ты удивляешься, капитан?

— Да ведь она — тихоня.

— А ты признаешь только тех, кто лезет корове на рога?

Павел взял из рук Семена веточку, ловко сделал из нее подобие штурвального колеса и, протянув будущему капитану, сказал весело:

— Смотри-ка, уже ребята поднялись! Идем купаться до завтрака. Сейчас вода хорошая, прохладная.

— Иди, командир. Я сейчас… Павел пошел навстречу ребятам.

Семен отнес в шатер Васины туфли и, взяв топор, в глубоком раздумье долго вертел его в руках. Разговор с Павлом не давал ему покоя. В голове так и вертелось: «Еще чем полезным занимаешься?». «Ну, уж будто я и делать ничего не умею!» — подумал Семен и, в ответ на просьбу Жени дать ей топор поколоть лучинки, угрюмо пробормотал:

— Отстань, доктор! Я сейчас в лесу все деревья порублю и всех сов-неясынь вытащу из дупла!

— Деревья рубить незачем! — сказала Женя, недовольная его шуткой. — Но если тебе удастся поймать двух сов, подари мне одну: я тебе буду очень благодарна.

Женя впервые улыбнулась ему.

— Интересное дело, — сказала она, — приручить сову, правда, Сеня?

— Ты считаешь это полезным делом?

— Ну не таким уж полезным, — ответила Женя, — но всё же можно изучить повадки птицы, узнать что-нибудь новое.

— Хорошо, — сказал Семен, — я постараюсь поймать тебе сову-неясыть.

— Ну, это не к спеху! — заметила Женя. — Вот если бы ты наколол побольше дров, — это было бы очень полезное дело. Мы сюда, наверное, вернемся поздно, некогда будет с дровами возиться.

— Сова… дрова… — пробормотал Семен рассеянно. Только сейчас заметила Женя, что с ним творится что-то неладное. Она подошла к Семену и, глядя внимательно в глаза, положила руку ему на лоб:

— Семен! Ты ничего в лесу не ел? Тебе известно, например, как выглядит белена?

— Перестань ты! — сказал Семен, отстраняя ее руку, и пошел к лесу.

Женя крикнула вдогонку:

— У тебя ничего не болит?

Но он только рукой махнул, скрываясь в лесу.