Макс Ярский - Чего хотят парни? Страница 31

You\'re by my side and troubles them don\'t trouble me

Many have called but the chosen is you

Whatever you want shawty I’ll give it to you…» [21]

(цитата из песни «One Time»)

Для справки:

Комментарий Дани: «Недоволен я этим опросом! Ничего толком мы не узнали. Суть информации: «он такой лапочка, она такая клевая, он такой красавчик и так далее». Ну девчонки! Фанатеют и сами не могут понять причину. Никто не рассказал нам об особенностях стиля любимого исполнителя, его яркой индивидуальности или еще о каких-то его отличительных качествах, как звезды. Типичное девчачье: «люблю – не могу, но сама не знаю почему!»

Дома я был во втором часу ночи. Мама выглянула в холл, посмотрела на меня укоризненно, но от критических замечаний воздержалась.

– Хорошо, что хоть позвонил и предупредил, – сказала она. – А то ты, кажется, просто вышел во двор повидаться с Луизой. Но оказался в клубе с Даней.

– Еще и с Ирой там случайно встретились, – сообщил я. – Моя бывшая…

Лицо мамы приняло заинтересованное выражение.

– И как она поживает?

– Замуж собирается уже в следующем месяце, – сказал я.

– Вот, значит, как, – задумчиво ответила она. – Кушать хочешь?

– Можно пару бутербродов! Я еще немного в Сети посижу.

– Опять этот компьютер! Завтра же на занятия! Не выспишься! – недовольно заметила она и после паузы добавила: – Смотрю, ты не очень-то и расстроился из-за Ирины. Приятная девушка! И куда же она так торопится? Выходить замуж в восемнадцать? Это неблагоразумно.

– Мам, это ее жизнь, пусть делает, что хочет, мне все равно!

– Да я так… в общем смысле… – ответила она. – Ранние браки быстро распадаются.

Я не стал дослушивать ее рассуждения, поняв, что начинаю нервничать, и ушел на кухню. Но мама отправилась за мной. Она налила чай и уселась напротив, подперев подбородок рукой и, видимо, приготовившись слушать мой отчет о встрече с бывшей. Но никакого желания делиться с ней своими внутренними переживаниями у меня не возникло. К тому же я не чувствовал к бывшей подружке ничего, кроме непонятного раздражения сродни легкой и неприятной ревности. Но я точно знал, что Иру не люблю и, пожалуй, никогда не любил. Симпатия, замешанная на близости, – вот что нас связывало. Поэтому особой травмы от ее ухода я не получил. Жалило какое-то время уязвленное самолюбие и бесило, что она мне лгала. Опять-таки Ира сегодня твердо отрицала, что изменяла мне с этим ее Валерой. Наверняка все это выдумки Лу, чтобы очернить подругу в моих глазах. И я почувствовал облегчение, когда Ира все рассказала мне сегодня. Не люблю думать о людях плохо, тем более о бывших подружках. Пусть воспоминания остаются светлыми. Но не буду же я все это рассказывать маме! Вообще-то я близок с родителями и могу многое доверить им, но сейчас мне совсем не хотелось говорить на эту тему.

– Надеюсь, ты не рано женишься, – не выдержала мама. – И уж тем более не по необходимости! Ну ты понимаешь, о чем я!

И я поперхнулся чаем. Откашлявшись, глянул на нее и начал улыбаться. Так вот что ее заботило на самом деле!

– Ты уже совсем взрослый, – со вздохом продолжила она. – Конечно, мы с отцом тебе доверяем, но девушки бывают разные! И не хотелось бы…

– Мамочка, не волнуйся! – перебил я ее. – Я все понимаю! И не собираюсь совершать глупости. И методы контрацепции сейчас вполне доступны.

Сказав это, я начал смущаться. Обычно мы с отцом говорили на подобные темы.

– Ну хорошо, хорошо, – неуверенно произнесла мама, – я тебе доверяю. И не засиживайся долго! Спокойной ночи!

Она поцеловала меня и вышла из кухни.

Когда я оказался в своей комнате, то плотно закрыл дверь и включил компьютер. Мне не терпелось пообщаться с Викой, узнать, как прошел ее день. Я изнывал от желания увидеть ее хотя бы при помощи веб-камеры. Когда я уже подходил к подъезду, то отправил ей СМС, она ответила, что тоже не спит и будет ждать, когда я выйду на связь. И вот, наконец, я ее вижу! Вика понимала, как искажается ее лицо – мы с ней уже смеялись по этому поводу и называли друг друга «сумасшедшими кроликами с распухшими носами и выпученными глазами», – поэтому старалась не приближать его к монитору. Но все же не выдержала, и, когда связь была установлена, она «подставила мне губы для поцелуя». Я коснулся монитора губами и отстранился. Вика села прямо и помахала мне рукой. Я сделал звук тише.

– Кролик мой пушистый! – сказал я, едва сдерживая волнение.

Мне невыносимо хотелось оказаться рядом с ней. Я видел кусочек стены с зеленовато-золотистыми обоями, часть зеленой шелковой портьеры и представлял, в какой комнате живет моя любимая, что ее окружает. Как-то я даже попросил, чтобы она показала мне комнату с помощью веб-камеры. Вика подвигала ноут, но общего впечатления от увиденных картинок у меня не сложилось. Показалось только, что комната очень маленькая.

– Максимка, я скучаю! – ответила она. – Так хочу сейчас быть рядом с тобой!

Меня уже давно никто не называет уменьшительным именем, но когда его произносит Вика, мое сердце буквально тает, так нежно она его выговаривает.

– И я хочу! Так не хватает тебя!

И я сбивчиво начал рассказывать, как прошел сегодняшний день. Правда, умолчал о встречах с Лу и Ирой.

– А что у тебя? – спросил я в конце.

– Грустно весь день, – ответила Вика. – Дошло, что это мое последнее первое сентября в школе! Наши хлопцы так выросли за лето, многие выше меня на голову стали. Но так каждый год, только после каникул замечаешь, что все прибавили в росте.

Она замолчала. Я смотрел в монитор, пытаясь заглянуть в глубь ее глаз, но не мог уловить их выражение.

– Так плохо стала засыпать, – после паузы призналась она. – Только о тебе и думаю, хороший мой! Все представляю, как… прижимаюсь к тебе, как ты меня обнимаешь… я даже ощущаю запах твоего парфюма. Он был такой свежий, пах цитрусами. Думаю, может, мне купить твой аромат и брызгать на подушку перед сном? Чем ты пользовался в Помпано?

– Я уже и название забыл, – ответил я. – Что-то из ароматов Кензо.

– Кензо? Это французское и дорогое. Но ты, видно, другими-то и не пользуешься. Я вот польские духи покупаю. Ладно, посмотрю в магазине, какие твои, определю по запаху, – сказала Вика. – Максимка, я так соскучилась!

– Солнышко мое любимое, я тоже только о тебе и думаю! – с нежностью проговорил я и протянул правую руку к монитору.

Когда мои пальцы его коснулись, Вика повторила мое движение, только левой рукой. И будто бы кончики наших пальцев соединились. Я старался не замечать холод монитора, разделяющего нас, представлял, что касаюсь руки Вики.

– Знаешь, я раньше сочинял всякие истории… сказочные, – сказал я. – Хочешь, придумаю для тебя? И вышлю. Ты будешь читать на ночь и представлять, что это я тебе рассказываю… вместо колыбельной.

– Хочу! Очень! – обрадовалась Вика и потянулась ко мне губами.

– Сладких снов, мой ангелочек. Завтра же пришлю тебе сказку! – прошептал я и ответил на поцелуй.

Монитор уже не казался мне холодным, я ощутил, что целую мягкие и горячие губы моей любимой.

Два мотылька Мак и Ви крепко полюбили друг друга. И решили жить вместе. Мак больше не мог без возлюбленной и предложил никогда не расставаться. Они выбрали самый красивый луг, заняли уютный домик из лепестков розового шиповника, их жизнь быстро наладилась. Мотыльки никогда не ссорились, днем летали в поисках сладкого нектара, а вечерами сидели на крыше своего домика, любовались закатами и болтали о всевозможных занимательных пустяках. Мир был понятен, жизнь приносила только радость. Казалось, что так будет всегда и благоуханное лето никогда не кончится.

Но вот Ви вдруг стала задумываться о чем-то. Она говорила непонятные вещи, будто где-то есть луга зеленее, цветы на них ароматнее, солнце ярче. Мак смотрел на нее с грустью. Его не занимали чужеземные красоты, его мир был здесь, и он не представлял жизни без этого чудесного цветущего луга и Ви. Иногда ее нежные глаза, тонкие лапки и яркие голубые крылышки даже заслоняли красоту лугов и синеву небес. Но время шло, а Ви становилась все задумчивее, все печальнее. И как-то она не вернулась вечером в домик. Мак сидел на самой высокой ветке шиповника и вглядывался в даль. Вот уже солнце начало скатываться к горизонту, его лучи покраснели и потускнели. Вот оно скрылось на ночлег, и появились искрящиеся капельки звезд. А Ви все не возвращалась. Не вернулась она и под утро. Мак все сидел на ветке, все ждал. Его крылышки намокли от ночной влаги, отяжелели, но он даже не шелохнулся. Солнце поднялось, мир засверкал мельчайшими бисеринками росы, обсыпающей траву, паутину, лепестки шиповниковых роз. Мак смотрел на это великолепие, но словно не видел его. Лучи высушили его крылышки, но он остался на шиповнике. Без Ви красота мира погасла. Прошел еще день. Мак так и сидел на ветке, только перебрался на нераскрытый бутон. Ветерок раскачивал его, иногда подлетали другие мотыльки, но Мак не вступал ни в какие разговоры. Они порхали какое-то время над ним и улетали. Мак словно застыл. Сложив крылышки, сидел на шелковых лепестках и упорно ждал.