Софья Могилевская - Марка страны Гонделупы Страница 32

…А у Пети дома в это же самое время была великая суматоха. Они трое едва успели сделать уроки и спрятать в портфели учебники и тетради, как вдруг явился Кирилкин папа и сказал, что принес билеты в театр, на «Снежную королеву».

— На «Снежную королеву»! — воскликнул Петя. Он так давно мечтал увидеть в театре «Снежную королеву»! Ах, как хорошо!

Но Вовка недовольно поморщился:

— Что такая за «Снежная королева»? Там есть про войну? Или про что-нибудь другое интересное?

— Вот ты и не знаешь, — заступился Петя, — не знаешь, а говоришь. «Снежная королева» — это очень интересно. Там про дружбу.

— Раз про дружбу, другой разговор! Раз про дружбу, я люблю…

— И я люблю про дружбу! — воскликнул Кирилка.

— Значит, даешь «Снежную королеву»? — весело спросил Кирилкин папа. А я сомневался. Ну ладно, вы тут одевайтесь… Побегу за машиной!..

Мальчики обомлели. Такое неожиданное счастье привалило им! Они едут в театр, да к тому же и на машине!

— Зачем такое баловство? — укоризненно сказала мама. — Прекрасно можно и на автобусе…

— Ну что вы, зачем же автобус! Если позволите, я их завтра весь день буду катать на машине! — воскликнул Кирилкин папа. Вдруг смутившись, он покраснел, в точности как Кирилка, и выскочил на улицу.

Вот тут-то и началась кутерьма. Мальчики принялись наряжаться.

Во-первых, мама потребовала, чтобы немедленно и основательно были вымыты все уши, все шеи, все руки, все носы — одним словом, все, что только может быть вымыто.

Даже Вовка, который не питал особой нежности к мылу и воде, и тот послушался. Он снял школьную куртку, засучил рукава рубашки и принялся так натирать себя мылом, что кусок буквально растаял на глазах.

Затем мама сказала, что она подшила Вове и Пете к их курткам свежие воротнички. Это было принято без особого восторга, но вполне терпимо.

— У меня знаете был какой воротник? — не утерпел похвастаться Вовка. — Ого-го, грязнющий!

— А Кирилке… — Тут мама, с некоторой робостью показав на клетчатый шелковый галстук, сказала, что Кирилке, пожалуй, будет хорошо в театр надеть вот этот галстук.

Против галстука было поднято настоящее восстание.

— Ни за что! — возмутился Петя. — Что он, девчонка?!

Кирилка и Вова вежливо молчали. Но по их лицам было видно, что они молчаливо протестуют.

— Нет, как ты не понимаешь? — немного мягче продолжал Петя. — Когда человек почти во втором классе, ему никак нельзя с бантиком…

А маме так хотелось! Она достала Петин галстук в зеленую и черную клетку, который ему повязывали еще совсем недавно; не в прошлом ли году?

— Правда, — сказала она, бросив галстук на свой стол с зеркалом, — я забыла, вы уже большие… Ну что ж, тогда не надо…

Но вид у нее при этом был и огорченный и разочарованный.

Кирилка посмотрел на Петю.

— Пусть будет бантик, — сказал он и с решительным видом подошел к маме. — Пусть.

— Ты думаешь? — проговорил Петя. — Думаешь, ничего, если во втором и бантик?

— Так мы же пока в первом! — став на сторону мамы, крикнул Вовка. Какой такой второй? Первый, вот и весь разговор!

Затем мама всем троим разрешила причесаться папиной головной щеткой и вышла из комнаты.

— А давайте поодеколонимся? — вдруг придумал Петя. — Папа после бритья всегда берет одеколон.

Вовка с восторгом согласился.

— Какой брать? Тот или тот? — спросил он, хватая один из флаконов на мамином туалетном столе.

— Тот, — сказал Петя и тут же закричал: — Другой, другой…

Но было поздно. Половина содержимого флакона уже оказалась на Вовкиных волосах.

— Что же теперь делать? — испуганно прошептал Петя. — Это же никакой не одеколон. Это глицерин «Велюр» для смягчения рук.

— А пускай «Велюр»! — беззаботно сказал Вовка и провел по волосам папиной головной щеткой. И неожиданно его жесткий торчащий ежик улегся в сверкающий парикмахерский пробор.

— Ишь ты какой! — залюбовался он собой в зеркале. — Красивенький стал.

Немедленно вторая половина глицерина была опрокинута на макушки Пети и Кирилки. И когда мама вернулась, дело было сделано. Мальчики предстали перед ней, сверкая блестящими глицериновыми волосами.

Мама оторопела:

— Вы с ума сошли! Что с вашими волосами?

Они хотели ей объяснить все по порядку, но не успели. В передней раздался звонок, и вся тройка, горланя и толкаясь, бросилась открывать входную дверь.

Наконец-то он вернулся с машиной, Кирилкин папа!

После небольшой схватки Петя отпихнул в сторону Вову и Кирилку и сам отомкнул замок.

— Ну что? — крикнул он, широко распахивая дверь. — Достали?

Но в дверях, мрачно сдвинув брови, стоял не Кирилкин папа, а Лева Михайлов, ученик пятого класса «Б».

Наступило очень неприятное и тягостное молчание. Лева топтался в дверях, не решаясь войти. Три мальчика его пристально разглядывали.

Наконец Петя с трудом выдавил из себя:

— Заходи. — И тут же поспешно прибавил: — Только мы сию минуту, прямо сейчас уезжаем в театр, на «Снежную королеву»…

Лева сделал два шага вперед и холодно сказал, обратившись к одному лишь Пете:

— Мне надо с тобой поговорить.

Петя бросил быстрый и немного смущенный взгляд на мальчиков. Но те стояли с таким видом, будто видели Леву первый раз в жизни.

— Только без них, — сказал Лева и по своей всегдашней привычке небрежно кивнул на Кирилку и Вову.

— Мы товарищи, — заливаясь румянцем, сказал Петя. — Говори при них…

— Тогда как хочешь, — сказал Лева и протянул Пете прозрачный пакетик с марками. — Возьми обратно…

— Зачем? Не надо, — прошептал Петя. Он спрятал руки за спину и попятился от Левы и от марок. — Не надо их мне…

— Раз дают — бери, — ехидно усмехнувшись, сказал Вовка. — Бери, бери, а то еще обидится.

— А то обидится, — тихонько поддакнул Кирилка и тоже насмешливо хихикнул.

Лева с ненавистью посмотрел на того и другого. Ух, с каким удовольствием он отлупил бы обоих! Особенно этого, краснощекого…

Сделав вид, что не замечает их, он снова обратился к Пете:

— Может, ты не хочешь…

Но Петя его не слушал.

— Ну что, достали? — крикнул он, с сияющим лицом бросаясь куда-то мимо Левы к открытой настежь двери. — Какую?

— Грузовик! — весело ответил Кирилкин отец, входя в переднюю. Пятитонный грузовик! Ох, до чего шикарные! Чем это вы напомадились?

— «Велюром» для смягчения рук… Нет, вы скажите — какая машина? — не отставал Петя.

— Грузовик!

— Я говорил, что будет грузовик! — заорал Вовка. — Я говорил…

Не теряя времени, все трое принялись снимать с вешалки шубы, шапки, искать среди многих калош собственные.

А о Леве все как-то забыли. Он стоял одиноко, оттесненный к стене всей этой веселой, хлопотливой кутерьмой, еще протягивая Пете прозрачный пакетик с марками.

Мальчики один за другим высыпали на улицу. У калитки стояла красивая темно-серая машина с шахматной полосой вокруг кузова.

— Я говорил, что будет легковая, — кричал Вовка, когда, толкая друг друга, они бежали к машине. — Я говорил…

— Ты говорил, что будет… — начал было Петя. Но в такую минуту ему ни капельки не хотелось спорить.

Ну не все ли равно — легковая машина или простой грузовик? Разве в этом дело? Главное, что они снова вместе и теперь едут в театр смотреть «Снежную королеву».

И это так хорошо! Лучше бывает ли на свете?

— Ребята! — воскликнул Петя, заглядывая им в глаза. — Ребята, а давайте…

Они его поняли. Впервые после долгого перерыва, взявшись за руки, запели. Запели громко, так громко, как только умели:

Жили три друга-товарища.Пой песню, пой!Один был храбр и смел душой,Другой умен собой,

А третий был их лучший друг.Пой песню, пой!И трое ходили всегда втроем.Пой песню, пой!

Так с этой песней и увезла их красивая темно-серая машина.

А Лева все не уходил. Он смотрел им вслед, пока мама, поеживаясь от холода, не прикрыла входную дверь.

— Смешные, правда? — спросила она, дружелюбно улыбнувшись Леве.

Лева ничего не ответил.

— Хочешь, посиди у нас. Посмотришь книжки, раз они уехали, предложила она.

Лева отрицательно качнул головой.

— Возьмите, пожалуйста, — сказал он, протягивая пакетик с марками. Передайте их Пете, я не успел…

Затем он как-то неловко, бочком вышел на улицу.

— Шведская серия, — проговорила мама, узнав марки сквозь прозрачную бумагу. — Вернулась обратно… Что ж, положу их на место, в Петин ящик. Вот сюда, что ли?..

Она подошла к Петиному столику и, выдвинув ящик, хотела сунуть туда марки. И вдруг пестрый квадратик с голубым, желтым, зеленым и розовым вылетел из ящика и, весело закружившись, опустился тут же на пол.