Элизабет Мид-Смит - Школьная королева Страница 34

– Это действительно ужасно, – согласилась тезка. – Но я не понимаю, почему ты не можешь сказать правды.

– Я не смею сказать! Видишь, я вполне в ее власти. Она говорит, что моему брату Полю напишет и расскажет, что я сделала. А это убьет его.

– Но, Мэри, ведь Поль все равно узнает. Если тот искусный господин в Лондоне сложит его письмо, Полю придется сказать все.

– Да, но не таким образом и не так внезапно. Что делать, что делать! Как бы я хотела умереть!

– Как я вынесу то, что должно быть завтра! – вздохнула Мэри Дов.

– Все это план противной Генриетты. Она желает, чтобы мы две были единственными из всех, которые признают виновность Китти. А затем откроется письмо. О Боже мой!

– На твоем месте я рискнула бы и сказала правду, – заметила Мэри Дов.

– Ты сделала бы это?

– Да. Я и сама готова признаться, если ты скажешь. Расскажи все миссис Шервуд. И не бойся Генриетты.

– Хорошо, давай подумаем, – кивнула Мэри Купп. – Во всяком случае, у нас есть время до утра. Если у меня хватит мужества, я… я сделаю это. Я расскажу все миссис Шервуд. Конечно, мне придется покинуть школу, но мне уже все равно. Только бы спасти Поля.

– Ты сделаешь доброе дело, – обрадовалась Мэри Дов. – Теперь я пойду, у меня болит голова. Знаю, что миссис Шервуд не простит меня, несмотря ни на какие мольбы.

Мэри Купп пожелала ей спокойной ночи и добавила:

– Мы встретимся за завтраком. Если у меня будет решение признаться миссис Шервуд, я положу два куска сахара в чай; если положу один – значит, у меня не хватило смелости и ты должна поступить как хочешь, независимо от меня.

– Я думаю, что нам надо сделать признание. Иначе нам будет еще хуже, – уверенно произнесла Мэри Дов.

Глава XXII

Смелый план

У бедной Мэри Купп почти всю ночь голова разламывалась от множества мыслей. Она все думала о том, что предстояло ей еще испытать. Необходимо было оградить Поля от всех плохих вестей. Она знала, как сильна его любовь к ней. Знала и его болезнь. Сильное потрясение вызовет новый приступ, который может быть смертельным.

Мэри не беспокоилась о Китти теперь так сильно, как совсем недавно. В школе произошел такой поворот в ее пользу, что она, конечно, будет признана невиноватой. Голоса будут поданы за нее. Почем у же тогда ей, Мэри, и не подать свой голос против Китти? Это, конечно, ужасно, но спасет Поля. Иначе Генриетта непременно сделает ей зло, не остановится ни перед чем.

Необходимость сказать последнюю ужасную ложь мучила Мэри. И, кроме того, она уже искренне любила девочку, которой прежде сознательно навредила. Разве можно забыть нежность Китти, когда она, Мэри, рыдала от осознания безысходности. Китти пришла к ней, села рядом, взяла ее за руку и говорила слова утешения. И ей, Мэри, стало так хорошо, что она уснула прямо на лужайке.

Теперь Мэри не могла уснуть из-за беспокоивших ее мыслей. Она вспомнила, что когда Мэри Дов была в ее комнате, ей внезапно пришло на ум: если бы удалось перехватить восстановленное письмо, то можно было бы спастись от самого худшего. Но как это устроить? Есть ли какая-нибудь возможность?

Мэри думала очень долго и наконец напала на один план. План был очень смел, но Мэри чувствовала глубокое отчаяние. Она знала, что в Лондон отправлена другая телеграмма. Она знала также, что местный почтальон – Томас Прайс. Тогда нельзя ли пойти в почтовое отделение и избавить Томаса Прайса от необходимости идти в Мертон-Геблс? Конечно, в школу доставлялось много писем. Если бы Мэри удалось взять у почтальона последние письма, она могла бы найти среди них нужное ей письмо. Мэри решила привести этот план в исполнение.

Обычно письма доставлялись в школу около семи часов утра. Тогда же забирались из почтового ящика приготовленные для отправки письма. Днем Томас Прайс приходил еще раз – за новым запасом.

Около пяти часов утра Мэри тихонько встала с постели и проскользнула вниз. Ключ от почтового ящика лежал в укромном уголке. Девочки не должны были знать, где он находится, но наблюдательная Мэри заметила место. Она открыла почтовый ящик и вынула два письма, лежавшие на дне. На этот раз из Мертон-Геблса было очень мало писем.

С письмами в руке Мэри отправилась по дороге в селение. Ей надо было дойти до перекрестка и там дождаться Томаса Прайса. Она оказалась на перекрестке раньше почтальона, пришлось даже подождать его какое-то время. Наконец он появился. Через плечо у него была перекинута сумка. Он удивился, увидев Мэри. Она встала и подошла к нему.

– Как здоровье вашей жены, мистер Прайс? – спросила Мэри.

– Очень плохо, мисс. Меня беспокоит, что приходится оставлять ее одну, но что же делать? Ведь я должен работать. Если я пойду быстро, то смогу управиться с делами и вернуться домой к девяти часам.

– А теперь она совсем одна?

– Да, с ней нет ни души.

– Как это плохо! А много у вас писем, которые надо разнести сегодня утром?

– Нет. Пока ничего нет, кроме писем в Мертон-Геблс.

– Послушайте, мистер Прайс, – сказала Мэри, – я так беспокоюсь за здоровье вашей жены! Не доверите ли вы мне писем, которые надо доставить к нам в Мертон-Геблс? Я принесла два письма из почтового ящика – вы можете отправить их. А я возьму ваши письма. Мне хотелось погулять: утро такое чудесное, и мне пришло в голову: если я встречу вас, то смогу немного помочь вам, поскольку ваша жена так больна.

– Доброе у вас сердце, мисс. Вот письма в Мертон-Геблс, их немного – полдюжины, и две газеты для миссис Шервуд. Это все. Если вы возьмете их, то очень поможете мне. Я тогда смогу вернуться к моей бедной Нэнси.

– Хорошо. И вам незачем говорить кому-либо о моей маленькой помощи вам.

– Вы очень скромная, мисс. Помощь не маленькая, однако я не буду говорить о ней, коли вы того не хотите. Благодарю вас. Вот почта, мисс.

Он вложил в руки Мэри две газеты и небольшую пачку писем.

Глава XXIII

Признание

Почтальон Том Прайс поспешил вернуться к своей больной жене и вскоре исчез из виду. А Мэри заволновалась, когда письма попали ей в руки. Трава при дороге была покрыта росой, но рядом был камень, на который она села. Мэри разложила перед собой письма. Одно из писем было адресовано миссис Шервуд, другое мисс Генриетте Вермонт. Было еще письмо Анжелике л’Эстранж, написанное острым французским почерком, другое для мисс Хонебен и два для мисс Хиз. Клотильде – ничего.

Почтальон сказал, что писем шесть. Нет, он ошибся. У Мэри сердце сильнее забилось в груди: еще письмо, седьмое! Оно оказалось между газетами – и не то, что требовалось. Письмо было заграничное и адресованное ей, Мэри. Адрес написан рукой ее матери; письмо отправлено из Швейцарии.

Дрожащими руками Мэри вскрыла конверт и стала читать письмо. Она почувствовала, что падает, падает. Потом наступило блаженное забвение.

Когда Мэри пришла в себя, она не сразу смогла сообразить, что случилось. Она опустила пальцы в покрытую росой траву и потом приложила их ко лбу. Ей стало легче. Мэри овладела собой, взяла письмо и прочла его.

«Дорогое дитя мое, пишу тебе в большом волнении. Не пугайся, дорогая. Я не говорю, что нет надежды, но наш Поль, наше сокровище, очень, очень болен. Он требует тебя… тебя, Мэри. Приезжай сейчас же. Я посылаю тебе деньги. Миссис Шервуд отправит тебя. У нас лучший доктор, но у Поля опять шла горлом кровь, и доктор считает его болезнь серьезной. Приезжай немедленно. Он очень беспокоится, не имея известий от тебя; ему кажется, что у тебя какое-то большое горе. Доктор говорит, что необходимо успокоить его. Ты одна можешь сделать это, можешь убедить его, что с тобой нет ничего дурного. Поразительно, Мэри, что он потерял всю свою силу, забрав себе в голову, что девочка, которую он так искренне и сильно любит, сделала, как ему кажется, что-то дурное. Я сказала ему, что выпишу тебя; он успокоился и умолял меня поторопиться. Он так хочет видеть тебя. Я знаю, что он очень слаб. Приезжай как можно скорее, Мэри, милая.

Твоя несчастная мать.

Р. S. Надейся на лучшее, мое бедное дитя. Доктор говорит, что хотя Поль болен очень опасно, но если он будет спокоен душой, надежда еще есть».

– Теперь я знаю самое худшее, – говорила себе Мэри, сидя на камне спиной. Ей казалось, что все в ее жизни – мелочи в сравнении с ужасным фактом, что Поль умирает, потому что беспокоится о ней.

Мэри сунула в карман письма, взяла газеты и побежала к дому. Было еще совсем рано, когда она вернулась. Одна из служанок убирала прихожую, стирала пыль. Она с удивлением взглянула на девочку, когда та положила почту на стол.

– Вы встретили Тома, мисс? – спросила она.

– Да, я встретила его, – сказала Мэри, – я сама ходила за письмами.

– Вы ходили за письмами, мисс?

– Да. Не задерживайте меня. Я взяла письма из почтового ящика. Жена Тома больна, и он был доволен, что не придется идти сюда. Мне нужно немедленно видеть миссис Шервуд.