Евгения Ярцева - Принцесса льда Страница 35

Они часами самоотверженно ломали головы в поисках новой идеи. Но идея никак не приходила, а время поджимало.

– Мы не будем впадать в отчаяние, – твердо сказала Лариса, повторяя слова персонажа из «Особенностей национальной охоты». – Мы поставим себе задачу: вспомнить какого-нибудь знаменитого комика, которого можно перенести на лед. И не сойдем с места, пока ее не решим. Это должно сработать. Думай, кто самый смешной!

– Джим Керри смешной, – сказала Маша. – Что, если сделать танец по мотивам фильма «Маска»?

– М-м-м… Можно помозговать, – протянула Лариса. – Но там вся соль в сюжете. Его танцы сами по себе не такие уж смешные… Еще мысли?

– Смешной Семен Семеныч из «Бриллиантовой руки», герои «Джентльменов удачи»…

– Не везде в мире знают Юрия Никулина или Евгения Леонова, а нам нужен кто-то безусловно узнаваемый. Погоди-погоди, Юрий Никулин, кажется, создавал свой цирковой образ, ориентируясь на Бастера Китона. Это был известный комик! Правда, я мало о нем знаю.

– Сейчас узнаем побольше. – Маша взяла в руки мобильник. – У меня Интернет подключен. Так, что нам пишут про Бастера Китона? «Человек с каменным лицом», «комик без улыбки»… «В шесть месяцев упал с лестницы…» «Несколько раз чуть не погиб в пожарах и железнодорожных катастрофах…» «За один день размозжил себе указательный палец, сунув руку в машину для отжима белья, получил кирпичом по голове, был вынесен смерчем из окна верхнего этажа…» Ой, какой ужас.

– Ладно, Бог с ним, с Бастером Китоном, – Лариса махнула рукой. – Посмотри, какие еще есть популярные комики.

– Джеки Чан, – сказала Маша. – Пишут, что из-за сложнейших трюков, которые он выполняет во время съемок, на нем живого места нет, весь в синяках и шишках… Стив Мартин. Он, по-моему, не очень смешной. Бенни Хилл, Роуэн Аткинсон… Ой, у них слишком специфический юмор. Луи де Фюнес, Пьер Ришар…

Они перебрали кучу комиков, популярных и не очень. Никто из них не подходил для «переноса на лед».

– А почему, собственно, мы в этих комиков уперлись рогами? – сказала Лариса. – Как будто, кроме них, в мире нет никого смешного!

– Есть еще клоуны, – подсказала Маша.

– Точно! Но просто клоуна изображать – это как-то плоско, банально. Известными клоунами были Карандаш, Олег Попов…

– А их везде в мире знают?

– Вряд ли, – вздохнула Лариса. – Карандаш к тому же Чарли Чаплина напоминает. Получится повтор. Как будто мы не в состоянии придумать ничего нового и эксплуатируем один и тот же образ. Ты сама-то знаешь какого-нибудь знаменитого клоуна?

Маша кивнула:

– Рональда Макдональда.

– Ага, и танец будет называться «Реклама Макдоналдса», – усмехнулась Лариса. – С этим и без нас справятся!

– Я еще знаю Джокера, – вспомнила Маша. – Он тоже клоун. Это суперзлодей из фильмов про Бэтмена. Еще был фильм ужасов «Клоуны-убийцы из космоса», а еще…

– Все-все, хватит, – перебила Лариса. – Свет на клоунах клином не сошелся. О, прекрасная идея! Давай искать не среди артистов, а среди персонажей! Героев нашего времени, так сказать. Кто сейчас известные персонажи? Тебе видней, это твоя епархия.

– Ну, например, доктор Хаус, – сказала Маша.

– Не подходит. Дальше.

– Бэтмен, Человек-Паук, Железный человек.

– Так, – грустно сказала Лариса. – Кто еще?

– Вампиры, оборотни, зомби, – бодро перечислила Маша.

– Ага, ты еще до кучи Фредди Крюгера вспомни. И Халка. И Кинг-Конга. М-да, идея с персонажами не такая уж прекрасная… Может, мы зря зациклились на персонажах и вообще на людях? Что, если изобразить кого-то из животных, а? Давай перебирать всяких зверей. И пока не найдем подходящего…

– …с места не сойдем, – тоскливо закончила Маша.

– Вот именно. Вспоминай, кого видела по телевизору, в цирке, в зоопарке!

– В цирке медведя видела, он на велосипеде катался. В зоопарке слона видела, он сено себе в рот хоботом засовывал. В Театре зверей енот-полоскун стирал носовой платочек, дикобраз возил тележку, бегемот ел морковки и яблочки, ворона листала книжку… – безнадежно бубнила Маша. – Может, лучше птичку изобразить? Умную какую-нибудь…

– Вороны считаются самыми умными птицами, – устало проговорила Лариса.

– Тогда вместо музыки надо записать воронье карканье, – откликнулась Маша ей в тон. – Будет очень весело…

– Птички, мышки, змейки… Пожалуй, пора впасть в отчаяние, – заключила Лариса. – Хватит дурью маяться. Будем делать оригинальный номер без всяких персонажей, и дело с концом. Попробуем танцевать от элементов – внесем в них новшества. Для начала над вращениями поработаем. Попробуй, к примеру, делать необычные движения руками. Авось из этого удастся сделать что-нибудь смешное.

Маша зашла на «винт» и, вращаясь, беспорядочно двигала руками над головой, сгибая их и разгибая, вытягивая то вверх, то в стороны.

– А что, смотрится, – сказала Лариса. – Кажется, что у тебя не две руки, а незнамо сколько и что они из головы растут. На Медузу горгону похоже. Помнишь древнегреческие мифы? У нее вместо волос были змеи, а от ее взгляда люди превращались в камни.

– Суперсмешной персонаж, – вздохнула Маша. – Обхохочешься. Может, сделаем устрашающий, леденящий кровь танец? Сначала у зрителей волосы встанут дыбом, а когда музыка закончится, они окаменеют!

Она попыталась и на вращении в волчке подвигать руками, но в позе «пистолетик» без плотной группировки можно запросто потерять равновесие, что с ней и случилось. Маша повалилась назад и продолжала крутиться, сидя на льду.

– Я идиотка, – сказала она, когда наконец остановилась. – Нельзя в волчке руками пользоваться.

И, сидя на льду, глупо раскрыла рот и похлопала глазами.

Лариса на мгновение застыла.

– Эврика! – вскричала она и на радостях подпрыгнула, как девчонка. – Горе-фигуристкой, ленивой и бездарной! Которая никогда не работала и не тренировалась всерьез и почти ничего не умеет! Зато у нее есть деньги для вступительного взноса, и она приезжает на мировые соревнования, чтобы вылезти на публику и выпендриться!

На волне вдохновения были мгновенно придуманы детали: во рту жвачка, которую фигуристка развязно пережевывает, чрезмерная косметика, вульгарная прическа и кричащий костюм. Вращается она с черепашьей скоростью, спирали исполняет на согнутой в колене ноге и балансирует руками, чтобы не потерять равновесие. Бессмысленно разъезжает по периметру катка и однообразно взмахивает руками – демонстрирует «артистизм». Они прикинули одну за другой составляющие танца и хохотали до слез, даже сочинили истории про родственников горе-фигуристки: ее папаша разбогател на продаже жвачек, а мамаша нацепляет на себя столько золотых украшений, что они составляют половину ее веса.

– Осталось родить коронную фишку, – подытожила Лариса.

В памяти чрезвычайно кстати всплыл Сашин рассказ: как он готовился к байкерству два года, впервые выехал на улицу на своем чоппере и сразу загремел в милицию. «Коронная фишка» мгновенно родилась в голове. Фигуристка жестами показывает трибунам – дескать, поддерживайте меня как следует, не жалейте ладошек, сейчас я покажу вам высший класс! И начинает длинный-предлинный заход на прыжок. Катится на одной ноге на ход назад, потом меняет ее на другую и, когда наконец собирается оттолкнуться, грохается на ровном месте.

Когда Сергею Васильевичу доложили, что показательный танец на мази, и пересказали его содержание, он заметил: – Идея неплоха, но предъявляет к тебе серьезные требования. Чтобы иметь право изображать неумеху, нужно выступать безупречно в основных видах программы… Впрочем, я уверен, что так оно и будет.

Глава 32 Дидакшены и компоненты

На следующей диспансеризации Маша разглядела все буковки на нижней строчке. Приучилась спать днем, если не было тренировки, и уже не испытывала утомления по вечерам. От анемии тоже не осталось следа. Только левая нога изредка побаливала.

В программе нынешнего сезона стоял и тройной флип, и каскад из тройного лутца, двойного тулупа и тройного и риттбергера, и дорожки шагов на четвертый уровень. Кроме того, Машу зачислили в основной состав сборной. Сергей Васильевич «прогонял» ее произвольную программу от начала до конца по пять, семь, десять раз за тренировку; однажды Маша заметила, как Вероника следит за ней из-за бортика и шевелит губами – подсчитывает стоимость элементов. У самой Вероники программа была крайне сложная, но и Машина произвольная ей не уступала. Мало того – в рейтинге ИСУ они оказались на соседних строчках: Маша шла сразу за Вероникой, и разрыв по баллам был совсем ничтожным. В любой момент они могли поменяться местами…

В самом начале сезона им обеим предстояло участие в этапах Гран-при. Главной задачей было пройти в финал. Выступить разрешалось на одном или двух из семи этапов; Машу, как и Веронику, поставили на два. В зависимости от того, какое место фигурист занимал на этапе, ИСУ начисляла ему очки: за первое место – пятнадцать, за второе – тринадцать, за третье – одиннадцать. Потом заработанные на обоих этапах очки складывались, и в финал отбирались восемь фигуристов с самым большим количеством очков. Когда фигурист недобирал очки, у него оставалась надежда попасть в тройку запасных; если кто-то из финалистов сборной заболевал или получал травму, запасной заменял его в финале.