Луиза Мэй Олкотт - Маленькие женщины Страница 37

– У меня нет родных и очень мало друзей, которых заботило бы, жив я или умер, – сказал мистер Брук с горечью, рассеянно опуская увядшую розу в ямку, которую проделал, и засыпая ее землей, словно маленькую могилу.

– Лори и его дедушка будут очень тревожиться о вас, и все мы будем глубоко огорчены, если с вами что-нибудь случится, – отвечала Мег дружески.

– Спасибо на добром слове, – начал мистер Брук, снова оживившись; но, прежде чем он успел договорить, к ним с топотом и грохотом подлетел Нед, оседлавший старую лошадь, чтобы продемонстрировать дамам свое искусство наездника, и больше в тот день тишины не было.

– Ты любишь ездить верхом? – спросила Грейс у Эми, когда они остановились отдохнуть после гонки по полю вместе с остальными во главе с Недом.

– До безумия люблю; моя сестра Мег часто ездила верхом, когда наш папа был богат, но теперь мы не держим лошадей. У нас есть только Яблоневая Эллен, – добавила Эми со смехом.

– Расскажи мне про Яблоневую Эллен. Это ослик? – спросила Грейс с любопытством.

– Видишь ли, Джо с ума сходит по лошадям, и я тоже, но у нас есть только старое дамское седло и никакой лошади. В саду у нас растет яблоня с отличным низким суком, так что Джо вешает на него седло, привязывает вожжи там, где сук загибается кверху, и мы скачем на нашей Яблоневой Эллен, когда захотим.

– Забавно! – засмеялась Грейс. – У меня дома есть пони, и я почти каждый день катаюсь верхом в парке вместе с Фредом и Кейт. Это очень приятно, потому что мои друзья тоже катаются в Роу[57] и там полно гуляющих.

– Ах, какая прелесть! Я надеюсь, что когда-нибудь поеду за границу, но я больше хотела бы поехать в Рим, чем в Роу, – сказала Эми, которая не имела ни малейшего представления о том, что такое Роу, но не спросила бы об этом ни за что на свете.

Френк, наблюдавший за резвыми мальчишками, выделывавшими всевозможные забавные курбеты на лугу, услышал разговор младших девочек и с досадой оттолкнул свой костыль. Бесс, которая собирала рассыпанные карточки литературного лото, подняла глаза и сказала, как всегда, робко, но дружески:

– Боюсь, вы устали; не могу ли я чем-то помочь вам?

– Поговорите со мной, пожалуйста; скучно сидеть одному, – ответил Френк, который, очевидно, привык к тому, что дома ему уделяли много внимания. Даже если бы он попросил ее произнести торжественную речь на латыни, это не показалось бы застенчивой Бесс более невыполнимой задачей, но бежать было некуда и не было поблизости Джо, за которую можно было бы спрятаться, а бедный мальчик смотрел на нее так печально, что она мужественно решила попробовать.

– О чем вы хотели бы поговорить? – спросила она, смущенно вертя в руках стопку карточек и роняя половину при попытке перевязать их ленточкой.

– Я люблю слушать про крикет, греблю и охоту, – сказал Френк, еще не научившийся находить для себя посильные развлечения.

«О боже! Что же я скажу? Я ничего об этом не знаю», – подумала Бесс и, забыв в своем волнении о несчастье мальчика, сказала в надежде разговорить его:

– Я никогда не видела охоту, но думаю, вы все об этом знаете.

– Знал когда-то, но больше я никогда не смогу охотиться, потому что получил травму, когда прыгал на лошади через проклятый барьер с пятью перекладинами. Так что лошади и гончие – это теперь не для меня, – сказал Френк со вздохом, услышав который бедная Бесс возненавидела себя за свой невинный промах.

– Ваши олени гораздо красивее, чем наши бизоны, – сказала она, обращаясь за помощью к прериям и радуясь, что прочла одну из книжек для мальчиков, которыми зачитывалась Джо.

Бизоны принесли умиротворение и удовлетворение, и в своем горячем желании развлечь другого Бесс забыла себя и совершенно не заметила удивления и радости, которые вызвало у ее сестер это необычное зрелище: Бесс, без умолку болтающая с одним из этих «ужасных мальчишек», от которых просила защиты.

– Благослови ее Бог! Ей жаль его, и потому она добра к нему, – сказала Джо, с улыбкой глядя на Бесс с крокетной площадки.

– Я всегда говорила, что она маленькая святая, – добавила Мег так, словно отныне сомнений в этом быть не могло.

– Я давно не слышала, чтобы Френк столько смеялся, – сказала Грейс, обращаясь к Эми; обе сидели, беседуя о куклах и изготовляя чайные сервизы из шапочек желудей.

– В моей сестре Бесс очень много обоняния, – отозвалась Эми, весьма довольная успехами Бесс. Она имела в виду «обаяние», но, так как Грейс не знала точного значения ни одного, ни другого слова, «обоняние» прозвучало эффектно и произвело хорошее впечатление.

Импровизированный цирк, игра «волки и овцы» и новая дружеская встреча двух команд на крокетной площадке завершили день. На закате палатка была свернута, корзины с остатками еды и посудой упакованы, воротца выдернуты, лодки загружены, и вся компания поплыла вниз по реке, громко распевая. Нед, сделавшийся сентиментальным, залился серенадой с меланхолическим рефреном:

О, как я одинок, —

а дойдя до слов:

Мы так юны с тобой,В сердце песнь и весна,Ах, зачем же, друг мой,Ты со мной холодна? —

он взглянул на Мег с таким томным выражением, что она засмеялась и испортила его пение.

– Как вы можете быть так жестоки со мной? – шепнул он под прикрытием громкого хора. – Вы весь день не отходили от этой церемонной англичанки, а теперь смотрите на меня свысока и смеетесь.

– Я не хотела вас обидеть, но у вас такой забавный вид, что я, право же, никак не могла удержаться от смеха, – ответила Мег, оставив без внимания первую половину его упрека, так как она действительно избегала его, помня о вечере у Моффатов и последовавшем разговоре с матерью.

Разобиженный Нед обратился за утешением к Салли, сказав ей довольно брюзгливым тоном:

– Ну не кокетка ли эта девушка!

– Чуть-чуть, но она само очарование, – ответила Салли, которая защищала своих подруг, даже признавая их недостатки.

– Уж скорее само разочарование, – сказал Нед, пытаясь сострить и преуспев не более, чем обычно преуспевают в этом молодые люди.

На той же самой лужайке, откуда утром началось путешествие, участники маленькой компании расстались с сердечными восклицаниями «Доброй ночи!» и «До свидания!», так как на следующий день Воунам предстояло отправиться в Канаду. Когда четыре сестры зашагали домой через сад, мисс Кейт проводила их взглядом и сказала без всякого покровительственного оттенка в голосе:

– Несмотря на их слишком непосредственные манеры, американские девочки очень милы, когда с ними познакомишься поближе.

– Я с вами совершенно согласен, – отозвался мистер Брук.

Глава 13

Воздушные замки

В один из теплых сентябрьских дней Лори лежал в гамаке, с наслаждением покачиваясь и гадая о том, что поделывают его соседки, но ленился встать, чтобы пойти и выяснить это. Настроение у него было скверное, так как день не принес ни полезных результатов, ни удовлетворения, и Лори жалел, что не может прожить его заново. Стоявшая жара располагала к лени, и он увильнул от учебы, подвергнув жестокому испытанию терпение мистера Брука, рассердил дедушку тем, что полдня играл на рояле, чуть ли не до безумия напугал горничных, из озорства намекнув, что одна из его собак взбесилась, а после разговора в повышенном тоне с конюхом по поводу якобы нерадивого ухода за его лошадью бросился в гамак и, лежа в нем, возмущался глупостью сего мира в целом, пока тишина прекрасного дня не успокоила его вопреки его собственному желанию. Он смотрел вверх в зеленый сумрак развесистых крон конских каштанов, и в голове его рождались самые разные мечты. В то самое время, когда он воображал себя участником кругосветного путешествия, несущимся по волнам океана, долетевший до него звук голосов в одно мгновение возвратил его на берег. Бросив взгляд через ячейки гамака, он увидел соседок, выходящих из дома с таким видом, словно они отправлялись в экспедицию.

«Да что же такое эти девчонки собираются делать?» – подумал Лори, пошире открывая сонные глаза, чтобы как следует разглядеть соседок, так как было что-то необычное в том, как они выглядели. На каждой была широкополая шляпа, в руке – длинная палка, на плече висела темная холщовая сумка. Мег несла подушку, Джо – книгу, Бесс – корзинку, а Эми – папку с бумагой для рисования. Они тихо прошли через сад, миновали маленькую заднюю калитку и начали взбираться на холм, отделявший дом от реки.

«Однако, не очень-то любезно! – сказал сам себе Лори. – Устроить пикник и даже не пригласить меня! Вряд ли они поедут на лодке, ведь у них нет ключа от сарая, где лежат лодки. Может быть, они забыли о нем? Отнесу им ключ и посмотрю, что там происходит».

Хотя у него и было целых полдюжины шляп, потребовалось некоторое время, чтобы найти хоть одну; затем последовали поиски ключа, который наконец был обнаружен в кармане, и к тому времени, когда он перепрыгнул через изгородь и побежал за девочками, они уже совсем скрылись из виду. Кратчайшим путем он добежал до сарая, где хранились лодки, и стал ждать прихода соседок; но никто не появился. Тогда он поднялся на холм, чтобы увидеть, что происходит. Часть холма занимала сосновая роща, и из глубины этого зеленого участка доносились более отчетливые звуки, чем нежный шепот сосен или усыпляющий стрекот сверчков.