Майкл Бакли - Тайна Алой Руки Страница 37

— А я-то здесь при чем? — удивилась Сабрина, изо всех сил стараясь тянуть время, чтобы хоть что-то придумать.

— Сабрина, ты — настоящий Ниагарский водопад гнева, раздражения, ярости! И всё это постоянно перехлестывает через край! Каждый раз, когда ты выходишь из себя, для меня это прямо как обед из четырех блюд под разными соусами, — сказал Румпельштильцхен, и из кончиков его пальцев вдруг полыхнули голубые электрические искры. — А уж получив доступ к такому драгоценному сосуду необузданной энергии, я на тебя настроился и порой даже еле справлялся с поступавшим потоком эмоций, — продолжал Румпельштильцхен. — Честно говоря, нам, наверное, не стоило убивать ни Брюзгнера, ни уборщика, но я предвкушал, в какое ты придешь неистовство! И точно! Любые бредовые идеи, любые предрассудки — всё в тебе тут же возросло в миллион раз. Благодаря тебе я наконец накопил достаточно энергии, чтобы пробить брешь в Барьере. Так что когда я вырвусь на свободу. Алая Рука пройдет по всему миру, уничтожая любого, кто встанет на ее пути.

— Ах, так значит, это ты — Алая Рука! — воскликнула Сабрина, чувствуя, как в ней вздымается неконтролируемая волна гнева. — Это ты украл моих родителей!

— Алая Рука — это не человек, детка. Это — движение, идея. Она куда больше всех нас, вместе взятых, и я в ней — лишь маленькая спица в огромной колеснице.

— Где мой сын? — услышали они мужской голос. Румпельштильцхен вдруг взвизгнул и спрятался за огромным телом Натали, а в пещеру вбежал директор Гамельн. Он был совершенно измучен, весь избит, явно на грани помешательства. Рубашка его была перепачкана его собственной кровью, он хромал, и при каждом шаге лицо его искажалось от боли. Но в руках он держал свою волынку.

— Скажи, где мой мальчик, или я сыграю такую песню, что ты разлетишься в пух и прах! — взревел Гамельн, бросаясь к карлику.

Румпельштильцхен сжался в углу.

— Мальчишка твой вечно путался под ногами! — сказал он, скрежеща зубами, но явно побаиваясь своего высокого партнера. — Я же тебя предупреждал: не спускай с него глаз.

— Где он? — потребовал ответа Гамельн.

Тоби ткнул своей длинной волосатой ногой в потолок. Высоко на стене пещеры, в стороне от других, свисал еще один кокон, обмотанный паутиной. Голова из него уже не высовывалась, а тело перестало барахтаться. Гамельн упал на колени, закрыв лицо руками.

— Сними-ка его, Тоби, — приказал Румпельштильцхен.

— Ну, па-а-ап… он же уже почти готов, — захныкал мальчик-паук.

— Делай, что тебе говорят! — скомандовал Румпельштильцхен.

Тоби нехотя пополз по стене, обрезал паутину своими острыми, как бритва, клешнями и осторожно опустил мальчика на землю. Подвинув его к ногам Гамельна, он отскочил назад, к отцу.

— Понимаешь, он стал слишком большой помехой, — стал объяснять Румпельштильцхен, — и мог сорвать все наши планы.

Не слушая его оправданий, Гамельн срывал тугую пелену паутины с тела сына. Освободив мальчика от пут, Гамельн приложил ухо к его груди: дышит ли.

— Он же умер! — вскричал Гамельн и, аккуратно положив сына на землю, поднялся. Взяв в руки волынку, он раздул ее мехи. — Ну, за это вы у меня поплатитесь!

Но не успел он сыграть и ноты, как Белла перепрыгнула через всю комнату и, выстрелив липким языком, обмотала им волынку и вырвала ее из рук Дудочника, а потом сунула в рот и целиком проглотила.

— Вот молодчина! Папочкина дочка! Золотая моя девочка! — похвалил ее Румпельштильцхен.

Натали бросилась в дальний угол пещеры и вернулась с банкой краски. Опустив в нее руку, она тут же вынула ее — всю в красной краске.

— Я поставлю нашу печать на мальчишку, хорошо?

Гамельна затрясло от ярости.

— Ах ты, проклятый тролль! Ты со своей Алой Рукой убиваешь невинных. В наших планах такого не было, я просто хотел вырваться из этого города!

— У тебя никогда не хватило бы духу сделать то, что требуется, Дудочник, — воскликнул карлик-Румпельштильцхен. — Кто-то же должен принимать трудные решения!

— Например, что надо убить моего мальчика?

— Я понимаю твою боль, — сказал Румпельштильцхен. — Если бы мне пришлось потерять одного из моих любимых детей, у меня разорвалось бы сердце. Но я же всё равно подвергаю их жизни опасности — ради нашего великого дела!

— Так это потому, что они — не твои дети! — крикнула Сабрина. — Ты обхитрил их настоящих родителей, сыграв на их страхах, чтобы они потеряли надежду. А их родители — их настоящие родители — очень хотят, чтобы дети к ним вернулись.

Тоби выглядел растерянным.

— Это правда, папа? — защелкал мальчик-паук. — Ты же сказал мне, что нашел меня в парке.

— Всё верно, сынок, — сказал Румпельштильцхен.

— Он врет! — закричала Сабрина. — Я говорила с твоими родителями, Тоби. Они ищут тебя с того самого дня, когда им пришлось отдать тебя этому психу. Он же манипулировал их чувствами, заставил поверить, будто тебе с ним будет лучше. Ни в каком парке он тебя не находил. Румпельштильцхен задурил голову твоим маме с папой, да еще предложил им кучу денег. Он купил тебя, Тоби! И только затем, зачем купил и Натали с Беллой, — чтобы подпитываться от вас!

— Это она всё врет, дети мои, — сказал Румпельштильцхен. — Люди всегда говорят обо мне неправду! Они хотят отобрать вас у меня! Это несправедливо. Надо остановить тех, кто меня ненавидит.

— Мы верим тебе, папочка, — сказала Белла, и ее лицо побагровело от гнева.

— А можно мы прямо сейчас их убьем? — спросила Натали, кровожадно глядя на Сабрину.

Сабрина знала, что Румпельштильцхен мог управлять силой гнева в других людях, и по его «дочкам» сейчас было видно, что он перевел их ярость на максимум.

Румпельштильцхен засмеялся.

— Ну как же может папочка отказать своей малышке Натали? Давай отведи душу…

Чудища обступили Гамельна, оттесняя его в угол. Сабрина хотела было помочь ему, но Тоби преградил ей путь. Дудочник умрет, и никто этому не помешает.

— Ты без своей шарманки — никто, Гамельн, — сказал Румпельштильцхен. — И теперь, когда мы дошли до Барьера, ты нам больше не нужен.

Но Дудочник незаметным движением вынул из кармана что-то блестящее и, с любовью взглянув на это что-то, тут же поднес к губам. Губная гармошка Венделла издала нежный, печальный звук, но от него задрожала земля.

— А мне волынка и не нужна, — крикнул Гамельн своему бывшему партнеру.

Дно пещеры раскололось надвое, и образовалась огромная трещина. Из нее сначала повалил пар, а затем потоком хлынули муравьи, черви, тараканы, сороконожки… Миллионы ползучих тварей выскочили из пролома и набросились на Румпельштильцхена и его «детей».

Девочка-лягушка прыгнула на потолок, но ее тут же окружил рой летающих тараканов. Потеряв равновесие, она рухнула вниз, на дно пещеры.

Натали сбили с ног сороконожки; извиваясь, они бегали по ее телу и яростно кусались. Девочка-чудовище рычала и скулила, но отбиваться от них у нее не было сил.

Тоби помчался по пещере, отстреливаясь нитями паутины от армии личинок, обрушившихся на него. Он кричал, визжал, носился по пещере, но насекомых было слишком много, и они облепили его с ног до головы.

Румпельштильцхену тоже досталось по первое число: пиявки покрыли всё его тело, и он упал, корчась отболи.

— Мистер Гамельн, пожалуйста, помогите! — попросила Сабрина, хватая лопату. — Мне надо взобраться к потолку.

Гамельн снова приложил гармошку к губам, и новая волна муравьев, червей и тараканов, подкатившись, подняла Сабрину прямо под потолок. Ближе всех висела бабушка Рельда, и Сабрина здоровой рукой сорвала паутину с ее рук и рта.

— Ох, Liebling, — сказала бабушка, — на этот раз я так рада, что ты меня не послушалась!

Сабрина лишь улыбнулась, обрубая лопатой нити, на которых бабушкин кокон висел под самым потолком.

Подлетевшая армия жуков быстро подхватила бабушку, и та, полностью высвободив руки, вынула из своей сумки ножницы. Отдав их Сабрине, она легко спустилась по импровизированным ступеням, которые жуки и летающие тараканы соорудили для нее из собственных тел.

А Сабрина, сидя верхом на живой, пульсирующей волне всевозможных ползающих и стрекочущих созданий, дотянулась до следующего кокона — в нем оказалась Дафна. Сабрина содрала с нее паутину, а потом ножницами отрезала кокон от потолка. Дафна, вся в слезах, крепко-крепко обняла сестру. От этого объятия у Сабрины дико заболела сломанная рука, но она закусила губу и не оттолкнула сестренку.

Тут Сабрина заметила, что Румпельштильцхен начал излучать голубоватую энергию, которая стекалась к нему, словно вода в водовороте. И вдруг из его груди вырвался огненный шар — взрывная волна пронеслась по пещере, уничтожив армию насекомых. Волна жуков, поддерживавших Сабрину и Дафну, обратилась в пепел, и девочки свалились вниз, причем Сабрина ушибла сломанную руку и от боли чуть не потеряла сознание. Словно сквозь пелену она увидела, как взрывом разрушило туннель, ведущий в пещеру, и тонны камней заблокировали единственный выход. Но хуже всего было то, что от взрыва сверху стали падать большие камни.