Жаклин Уилсон - Сахарная вата Страница 39

В следующую субботу, перед тем как на целый день поехать к Сьюзен, я начала приводить себя в порядок. Встала пораньше, приняла ванну, не обращая внимания на облупившуюся эмаль, вымыла шампунем волосы и даже попыталась их уложить. Волосы за это время у меня здорово отросли, но слушаться по-прежнему не желали и дико торчали во все стороны.

Я надела свои парадные джинсы и топик, почистила кроссовки. Папа тоже расстарался. Он надел свою лучшую голубую рубашку и джинсы, хотя на самом деле ему предстояло весь день слоняться дома без дела.

Он привез меня к дому Сьюзен. Я опасалась, что это окажется большой особняк с красивой полированной мебелью, светлыми диванами и коврами и мне придется все время чинно сидеть на самом краешке стула и отказываться от угощения, которое можно ненароком пролить или разбрызгать. К счастью, это оказалась самая обычная викторианская вилла из красного кирпича.

Войдя внутрь, я обнаружила чудесный беспорядок – разбросанные по всему холлу туфли, гора бумаг рядом с телефоном и книги, книги, книги… Они были здесь повсюду – не только на книжных полках, но и на ковре, и на ступеньках лестницы, на каждом подоконнике. Книги были даже в туалете, и в ванной, и на кухне, где они стояли и лежали вперемешку с кастрюлями и банками для специй.

Похоже, именно кухня была центром всего дома Поттсов. Здесь в углу стоял телевизор, по расставленным вокруг длинного стола скамейкам были разбросаны пухлые бархатные подушки. А комнату, которая на самом деле была гостиной, Поттсы превратили в большой рабочий кабинет. Здесь стоял стол миссис Поттс с компьютером, а рядом с ним шкафчик для картотеки. На другом конце комнаты стоял второй стол, тоже с компьютером и картотечным шкафчиком, – это было рабочее место мистера Поттса.

На втором этаже у них находилась большая родительская спальня. У Сьюзен спальня оказалась очень маленькой, с простой деревянной кроватью, накрытой лоскутным одеялом.

На стене висела полка с игрушечными зверями Сьюзен – слонами, жирафами, крокодилами и кроликами. А еще одна, средней величины, спальня была личным кабинетом самой Сьюзен. Здесь у нее был свой рабочий стол, и компьютер, и картотечный шкафчик, и масса книг на полках, а по всем стенам висели приклеенные липкой лентой рисунки, плакаты и карты.

– Ой, как здорово, Сьюзен, – сказала я, осторожно обходя комнату и то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть какую-нибудь книгу или картинку. – И до чего же много у тебя разных вещей!

– Я хотела спросить… Может, построим опять что-нибудь из книг, как тогда, в школьной библиотеке? – спросила Сьюзен.

– О, конечно, – кивнула я.

Сьюзен принялась торопливо стаскивать с полок книги и с громким стуком вываливать их на паркетный пол.

– А твоя мама не будет нас ругать за этот беспорядок? – спросила я.

– Нет конечно, поскольку мы будем заниматься креативом.

– Креативом?

– Ну, это когда люди что-то придумывают… Творят, одним словом.

– Ну, это я умею, – сказала я.

Итак, почти все утро мы занимались креативом – создавали страну для животных Сьюзен.

Мы сделали из книг гору и заставили слонов карабкаться по ее склону вслед за маленьким римским солдатиком, которого Сьюзен называла Ганнибалом. Мы сделали реку из книг в синих и зеленых обложках и посадили по ее берегам папоротник и плющ в горшках, которые притащили с кухонного подоконника. В реке прятались два крокодила с раскрытыми зубастыми пастями. Мы заставили Ганнибала переплывать реку, и он у нас, крича, удирал от крокодилов. На берег реки пришли жирафы и стали есть вкусные сэндвичи из папоротника с салатом из плюща. Сюда же прискакали розовые и голубые кролики. А огромного зеленого кролика мы посадили на вершину горы, он у нас был памятником.

– Людей не хватает, – сказала я. – Сьюзен, у тебя есть пластилин?

– Нет, но у меня есть глина для лепки. Подойдет? – ответила Сьюзен.

Глина подошла, прекрасно подошла. Мы слепили для Ганнибала целую римскую армию и еще несколько паломников, которые пришли поклониться Великому Зеленому Кролику. Слепили двух детенышей жирафа для большого жирафа, и целую кучу маленьких крольчат для мистера Розового Кролика и миссис Голубой Крольчихи. Еще мы слепили верхнюю половинку кричащего пловца, а его откушенные ноги сунули в пасть крокодилам.

Нам было очень весело, но все-таки я волновалась за тот беспорядок, который мы устроили, особенно за кусочки глины, которые размазались по всему паркету. Однако когда мама Сьюзен заглянула посмотреть, чем мы заняты, она пришла в восторг от нашей страны и сказала, что ее необходимо сфотографировать. И она сфотографировала нас со Сьюзен, стоящих в обнимку на фоне нашей страны, и обещала, что передаст мне копии всех снимков.

Потом мы отправились на кухню смотреть, как мама Сьюзен будет готовить ланч.

– Я, конечно, не такой искусный повар, как твой папа, Флосс, – сказала миссис Поттс. – Сьюзен была в восторге от его сэндвичей с картошкой.

– Бутербродов, мам, – поправила ее Сьюзен.

– Да, мой папа славится своими бутербродами, – сказала я и начала, не подумав, рассказывать о нашем кафе, а потом резко замолчала. Мне стало ужасно жаль, что нашего кафе больше нет. Ведь оно было моим родным домом с того дня, когда я появилась на свет.

Они не просто закрыли его. Когда папа вез меня мимо него в школу, мы видели, как кто-то снимает вывеску «Кафе … арли». А еще там были рабочие, они как раз обдирали нашу кухню, выбрасывали из нее все подряд. У меня было чувство, будто они обдирают не кухню, а все мои самые счастливые воспоминания. Я ничего не сказала папе, папа ничего не сказал мне, но на следующий день мы поехали в школу объездным путем.

Мама Сьюзен заметила, как я погрустнела, и спросила:

– Девочки, не хотите ли мне помочь? Флосс, ты готовила когда-нибудь?

– Я варила с мамой тянучки, делала воздушную кукурузу и пекла шоколадный бисквит, – ответила я. На слове «мама» мой голос печально дрогнул, а сама я выглядела, очевидно, еще печальнее, потому что миссис Поттс обняла меня.

– Сомневаюсь, что ты когда-нибудь пекла хлеб, – сказала она.

Печь самим хлеб оказалось увлекательнейшим занятием! Сначала я разводила дрожжи, а миссис Поттс тем временем объясняла, как они действуют. Потом Сьюзен помогла мне точно отмерить муку. Но интереснее всего было месить тесто. Я залезала в него по локоть, а когда вытаскивала руки, то казалось, что на них надеты длинные толстые белые перчатки.

Я замесила одну буханку, Сьюзен другую. Миссис Поттс поставила их в духовку, и вскоре по всей кухне разлился божественный аромат свежеиспеченного хлеба. Когда буханки достали из печи, они и на вид оказались превосходными – пышные, с золотисто-коричневой хрустящей корочкой. Одна буханка поднялась чуть-чуть выше над краем формы и сама была чуть более блестящей и золотистой. Сьюзен и миссис Поттс сказали, что это моя буханка. Я охотно им поверила.

– У тебя просто настоящий талант пекаря, Флосс, – сказала миссис Поттс. – В следующий раз, когда ты придешь, мы попробуем с тобой испечь роллы.

– Если бы у нас по-прежнему было кафе, я могла бы печь роллы для папиной жареной картошки и мы с ним на пару делали бы замечательные бутерброды, – сказала я.

Сделать это в прицепе Билли было невозможно, просто места не хватило бы. Да и чипсы у папы все равно получались там не такими, как в кафе, хотя он использовал тот же сорт картошки и тот же жир. Дело в том, что фритюрница у Билли была очень уж старой и непредсказуемой. Она то моментально пережигала картошку чуть ли не в угольки, то целую вечность оставляла ее сырой, похожей на плавающую в море жира белую рыбу.

Папа старался изо всех сил, но гордиться своей работой не мог. Не слишком нравилось ему также готовить бургеры и сосиски, хотя при этом на их качество никто из посетителей не жаловался. Большим парням, которые толпами вываливались из пивных, хотелось просто съесть чего-нибудь горячего и острого, не вникая в тонкости. Тем более что они все равно покрывали любую еду толстым слоем кроваво-красного кетчупа или ярко-желтой горчицы.

– Папа говорит, что теперь его бутерброды стали уже не те, – грустно сказала я.

– Ничего, те его бутерброды я буду помнить всегда как свое самое возвышенное кулинарное восприятие, – сказала Сьюзен.

Я ни слова не поняла из того, что сказала Сьюзен, но догадалась, что она имеет в виду, и благодарно улыбнулась ей.

За ланчем мы ели испеченный нами хлеб с сыром, помидорами и салатом, а на десерт был греческий йогурт с медом. Мама Сьюзен объясняла нам все-все о протеинах, углеводах и витаминах, а мистер Поттс рассказывал о Греции и о том, как пчелы делают мед.