Александр Волков - Путешественники в третье тысячелетие Страница 39

Забрезжил мутный зимний рассвет. Ребята так перезябли, что еле двигали руками и ногами и даже говорили, лязгая зубами.

— Вот что, друзья, — сказал Вася. — Мы долго не выдержим… Есть только одно средство спастись… Давайте поедим, надо подкрепить силы, а то вовсе пропадем…

Вася разделил оставшуюся провизию на порции, самую маленькую взял себе, а самую большую дал Кубре. Сначала ребята удивились, а потом поняли, почему он так сделал.

После еды стало теплее. Вася поднял Кубрю на руки и повернул его головой к обозначившемуся берегу, до которого было не меньше километра.

— Смотри туда, Кубря, — приговаривал он ласково, но твердо. — Домой, Кубря, домой, домой… Ты понимаешь меня: домой, домой, домой!..

Он много раз повторял это слово, одно из тех немногих слов, которые пес знал твердо.

Кубря в ответ махал хвостом и облизывался.

И вдруг Вася размахнулся и швырнул Кубрю в темную воду. Пес взвыл от негодования и обиды и, подплыв к дубу, начал царапать когтями ствол, пытаясь влезть обратно.

— Домой, Кубря, домой, домой! — строго кричал Вася, указывая рукой на дальний берег.

И пес понял! Он внезапно повернулся и, загребая лапами воду, поплыл в указанном направлении.

Ребята не сводили глаз с желтого пятна, быстро удалявшегося от дуба по спокойной воде…

— А вдруг он не доплывет? — усомнился Сеня Ращупкин.

— Кто, Кубря не доплывет? — гордо переспросил Вася. — Доплывет! Уж если он в прошлом году щенком столько проплыл… Я бы его раньше послал, да боялся, что он в темноте заплутается, не найдет берега…

Теперь, когда последнее средство к спасению было пущено в ход, оставалось только ждать. Кубри уже не видно было в свинцовой воде.

Вася засек время по своим «пылевлагенепроницаемым»:

— Семь часов пятьдесят пять минут. Через полтора часа можно ждать помощи, но не раньше.

Эти полтора часа показались длиннее всей ночи. Ребята закоченели. Лучше других себя чувствовали атлет Таратута и Антон Щукин — рыболов с детства. Вдвоем они тормошили ослабевших Гришу и Сеню, растирали им руки и ноги, а те еле слышно просили оставить их в покое.

Зоркий Антоша первым разглядел близ берега, в направлении станицы, темные пятна.

— Едут! — завопил он. — Балабончики, трещоточки мои, за нами едут! Не подвел Кубря!

— Такой пес да подведет! — с великой гордостью отозвался Вася.

Темные пятна приближались быстро. Скоро можно было различить три большие лодки на воде и розвальни, спешившие по берегу. Впереди лошади мелькало яркое желтое пятнышке — верный пес Кубря.

Через десять минут под дубом выстроилась целая флотилия. Здесь были Кирилл Семенович Таратута, Андрей Васильевич Ращупкин, Груня Щукина… На корме другой лодки возвышалась солидная фигура главного врача больницы. Глядя на Гришу Челнокова, он грозил ему пальцем.

Радость подкосила Гришу, и он потерял сознание. Ребят спустили с помоста с большей осторожностью, сняли с них сырые, промерзшие пальто и закутали в теплые одеяла. Им дали по кружке крепкого горячего кофе из больничного термоса (Грише его вливали в рот из чайной ложечки).

Антоша очень волновался насчет затонувшей лодки и не соглашался без нее уезжать, пока Андрей Васильевич не уверил его, что за лодкой будет послано.

В станице спасенных встретили десятки людей. Всем уже было известно, что рыжий пес Кубря ворвался в дом тракториста Таратуты, схватил Кирилла Семеновича за брючину и с рычанием потащил к двери.

Надо сказать, что о мальчишках никто не беспокоился и не думал их разыскивать. Они так часто ночевали друг у друга, что Анна Максимовна думала, что Гриша у Таратуты, Ращупкины считали, что Сеня у Челноковых. Тревога могла начаться только на первом уроке, когда всех четверых не оказалось бы в классе.

Кирилл Семенович выбежал на улицу, увидел, что щукинской лодки нет на месте, и понял, в чем дело. Спасательная экспедиция была снаряжена быстро.

Когда ребят вынесли из лодки, Кубря метался возле Гриши и Васи и выражал неистовую радость оглушительным лаем.

Аня Зенкова пришла к Грише вечером и упрекала его за то, что мальчики нарушили первое и главное правило дружной пятерки — «один за всех и все за одного». Если бы они сказали ей, куда поехали, помощь подоспела бы гораздо раньше. Спорить Гриша не стал: Аня была права.

Когда ребята появились в школе (к счастью, никто из них не заболел), их стали дразнить «потерпевшими крушение» и острили, что «под Челноком челнок затонул». Потом за щукинской лодкой съездили рыбаки и привезли ее в станицу.

Глава четырнадцатая. Первые катера в Цимлянском море (из дневника Гриши Челнокова)

16 марта. Давно я не брался за дневник, приходится налегать на уроки. Мы решили, чтобы при переходе в седьмой класс ни у одного члена кружка не было троек.

Посылки для музея всё продолжают приходить. Недавно от одного инженера получена замечательная коллекция старинных монет. Он написал, что сам родом донской казак и хочет, чтобы наш музей стал лучшим в крае.

Мы опубликовали ему благодарность в областной молодежной газете. Ахмет Галиев надеется, что, прочитав об этом, другие собиратели, может, тоже что-нибудь нам пришлют.

5 апреля. Законопатили и просмолили Антошкину лодку. Мы все четверо работали рано утром и по вечерам. Сегодня вечером мы ездили на место бывшего Верблюжьего острова, снять со старого дуба помост, на котором мы спаслись.

Тогда он был высоко над водой, а теперь поднимался на какой-нибудь метр, и, глядишь, скоро его затопило бы, если бы мы не сняли. Скамейка и весла понадобились Антошке.

Погода была хорошая, и наша прогулка вышла очень приятней, не то что тот раз…

6 апреля. Состоялся первый воскресник по возведению пристройки для нашего школьного музея. Участников было много — и взрослых и школьников. Рыли котлован под фундамент.

18 апреля.

В Цимлянское море отправлен с низовьев Дона караван водаков[3] с ценными породами промысловых рыб: лещем, сазаном, судаком.

…В этом году в Цимлянское море будет выпущено 200 тысяч штук ценных промысловых рыб. («Молот», 17 апреля, № 92).

Эту корреспонденцию я выписал специально для Щукаря.

Антошка, прочитав ее, чрезвычайно обрадовался. Он признался мне, что зимой им пришлось трудновато: рыбная ловля не поддерживала семью, а раньше это было немаловажное подспорье в хозяйстве. Я понимаю, почему Антошка молчал: он ужасно гордый и боялся, что их станут жалеть, да еще, пожалуй, и помогать.

Но теперь пришла весна, с весной пришло под станицу море, и Антошка снова налаживает свои снасти. Накануне нашего разговора Щукарь выудил большого судака неподалеку от станицы, на яме, которую он заприметил еще по сухопутью.

27 апреля. Корреспонденция про канал.

Первые катера в Цимлянском море

Пос. Ново-Соленовский.

Вчера железнодорожники гидроузла спустили в Цимлянское море два первых моторных катера для буксировки барж со строительными грузами.

(«Молот», 26 апреля, № 100).

Вот это да! По нашему морю уже ходят катера и пароходы!

Мы довольно скромно готовимся к первомайскому празднику. Исполнители повторяют номера из прежних выступлений в Октябрьскую годовщину и под Новый год.

Сейчас усиленно занимаемся. Нас даже освободили от участия в воскресниках по постройке здания музея, а мы все-таки приходим туда часа на два, на три.

Иван Фомич, Эвелина Генриховна и доктор проводят на постройке много времени.

28 апреля. Вчера Анка Зенкова, Каля Губина и Манька Кукушкина под руководством Эвелины Генриховны одевали восковую фигуру черкеса, полученную из Ростова.

Горца одели по пушкинскому «Кавказскому пленнику». На горце бешмет с газырями, перетянутый поясом с серебряными украшениями, а за поясом кинжал в богатых ножнах. Поверх бешмета накинута косматая бурка, на голове черная папаха, на ногах мягкие сапоги. Черкес стоит в воинственной позе, положив правую руку на рукоятку кинжала, за спиной у него старинное длинноствольное ружье…

А напротив — с другой стороны двери — бравая фигура донского казака в мундире и брюках с лампасами, в ферменной фуражке…

Картина получилась — прямо залюбуешься!

2 мая. Первомайский праздник прошел весело. Была демонстрация, а вечером концерт самодеятельности, но так как повторялись все старые номера, я о нем писать не буду.

14 мая. Щукарь наладил рыбалить по ночам и ранним утром, и у семьи дела опять пошли на поправку.

Антошка разведал все места вблизи станицы, знает, где какая глубина, где отмели, где ямы, где керяжник на дне. Это ему помогает находить стоянки рыб.

У берега, в небольшой заводинке напротив их база, Щукарь постоянно выбрасывает крошки, остатки от обеда, рыбьи кишки. Он прикормил мелочь, и достаточно забросить туда после заката наметку два-три раза, как живцов хватает на всю ночь.