Юрий Третьяков - Начало рыбачьего патруля Страница 4

Лесник прошел по измятой, затоптанной траве к самой воде:

— Вот!

Над большой кучей мелкой рыбешки кружились тысячи мух. Здесь были крошечные красноперки, окуньки и плотвички. Ребята, присев на корточки, поворошили кучу палкой:

— Ой-ой-ой! Это что же?

— А то, — зло сказал лесник, — а то, что запасай теперь трубу какую поболе и дуй похоронный марш! Кончилось озеро. Должно, аммоналом, дьявола, глушили. Ишь птицы-то налетело! Тут этой самой рыбы глушеной плавает страсть! Птицам это самое первое кушанье… Значит, рыба никак не может этого звука перенесть, лопается у ней внутри пузырь — и шабаш. Теперь мелочь всплыла, а на дне ровно в десять разов больше осталось. Сейчас он какой есть линь, карась дохлый на дне лежит. Он глушеный не имеет, значит, такого обычая кверху всплывать. Щука, щуренок, белая рыба — та всплывет. Через недельку вода протухнет, какая рыба живая осталась — сдохнет. А тяжело, значит, им ее всю-то брать: должно, уморились дюже! Я-то сперва на вас согрешил: потом гляжу — э нет, следок-то поболе моего. Стало быть, не маленькие тут орудовали!..

— И вы их не поймали?

— Поди поймай! — обиделся дядя Коля. — У меня участок — раз обойдешь и язык вывалишь. Это тебе не заграница. Там любой лес с мой огород. Там леснику знай плюй себе в потолок, только и делов! И в город надо когда сходить — купить мелкого припасу по хозяйству. Хозяйка у меня глухая и тоже к делу определена: внучонка нянчит. Внучок у меня — пять годов: бедовый парень! Пусти-ка его с глаз — он живо тебе поганых грибов наестся либо в колодец попадет — ведь вас, шутомолов, где только не носит! А то петух глаз выклюнет — петух у нас, ух лихой, враг!

— Все равно можно б поймать! — воскликнул Игорек.

— Наладил «поймать, поймать»! За дядиной-то спиной вы ловки, а вот соображения-то в тебе настоящего и нету. Ты подумай так: один я обязан озера-то блюсти? Ваша армия мало карася с этого озера перетаскала? Никто вам слова не сказал. Чем в перья-то обряжаться, подкараулили б энтого ловкача да мне указали — я б его враз угомонил! Ведь это один какой-то завелся… ну двое! А вреду-убытку может нанесть без числа.

— А что! — твердо сказал Игорек. — И подкараулим! Верно, Буратино?

— Еще как! — сказал Буратино.

— Про то и толк! — повеселел лесник. — Он небось себе думает — ловчей его и на свете нету, ну, а вы немножечко поумней себя покажите: нет, мол, браток, погодишь! Из каких ты таких местов, что законов для тебя нет?

— А если мы с ним не сладим? — спросил Буратино.

— А вам на что с ним сражаться? Добежите до меня, собачка у меня смирная, стук-стук в окошко: Николай Трофимович, айда за нами, углядели вредителя народного добра! А я бы уж с ним обошелся… Имею, значит, против них такое средство… Вы народ молодой, не при деле. Вам это заместо игры. А пользу нанесете громадную!

— Мы поможем, — торжественно пообещал Игорек, не сводя глаз с кучи дохлой рыбешки.

— Во-во! А уж я б для вас постарался. Рыбу там ловить, гриб-ягоду брать — все секретные места, так и быть, вам, ребяты, раскрою. Есть одно местечко — ах, местечко хорошо! Линь у меня прикормлен — да ма-а-гучие, шуты, как борова! Баркас мой, скажем, понадобится кому — пожалуйста! Поладили, что ль?

— Поладили, — сказал Игорек. — С сегодняшнего дня прямо и начнем!

— А уж я вас уважу! Енота живого подарю. Умильный зверь, как кошка, а вредный: как выйдет на промысел, харч-пропитание себе добывать, чисто под метлу все уничтожает. Птиц, птенчат, яйца, рыбу — все подай сюда! А из себя сытый, аккуратный, как купец. К курицам моим он давно подкрадается, да, видно, всё собачки пужался…

— Мы и так, без енота… хотя енот нам тоже нужен…

— Тогда, стало быть, скликайте свою армию — и за дело! А пока бывайте здоровы, разбойнички!

И лесник, раздвинув кусты, бесшумно скрылся.

— Хороший дядька, — помолчав, сказал Буратино. — Если б раньше знал, я б его козу и не трогал. На кой она мне нужна….

Первобытная корова

На калитке дома, где жил Витька Витамин, было написано мелом: «Меня нет дома, я уехал». Калитка была заперта изнутри.

— Видел, Игорек, как у них все засекречено! — сказал с восхищением Буратино, заглядывая в щелку забора. Он постучал по забору и крикнул: — Витька! Вить-ка!

Соседская бабка, которая, кряхтя, белила свой старенький домик, видно ничего еще не зная о его научном значении, перестала белить и зашамкала:

— Нету его… нету! Какой день не видать… Провалился гдей-то, неугомонный!.. Ишь благодать-то… Это он беспременно, ирод, чего-нибудь обдумывает… Теперь жди да жди — либо пожару, либо еще чего, сохрани царица небесная!..

— Это ты тут, Буратинушка, орешь? — раздался из-за забора голос самого Витамина. — Орет, орет как полоумный! Я думаю: кто это так орет, а это, оказывается, сам Буратинушка пришел! Для кого там написано… О! Игорек! Подожди, я сейчас открою!

Витамин долго гремел какими-то сложными запорами. Наконец калитка отворилась и появился он сам, весь с ног до головы в глине, растрепанный и, как всегда, рот до ушей.

— Здорово, Игорек! Я, понимаешь, закрываюсь, чтоб всяких приходящих шпионов не пускать! Как, например, Буратину и прочих. Какие мы тут без тебя дела развернули — ужасно! В индейцев уже не играем. Зря только я у своего петуха все перья из хвоста выдергал — ходит теперь весь ободранный, даже кур стесняется! Но зато мы раскопки производим. Небось Буратино уже разболтал? Но тебе можно. Мы открыли ископаемую корову! Для профессоров имеет громадный интерес. Пошли, покажу. Пускай уж и Буратино пойдет поглядит, так и быть!

Яма с останками первобытной коровы была скрыта от посторонних густыми зарослями жимолости и сирени.

Двое трудолюбивых братьев-близнецов Коська и Котька, такие же чумазые, как Витамин, отдыхали, сидя на куче свежей земли.

— Каких-нибудь три дня, а сколько вырыли! — похвалился Витамин. — А если б мы додумались взяться за эту работу с начала каникул, то успели бы прокопать подземный ход до самого твоего, Игорек, дома! Лазали б мы тогда по подземному ходу, как какие-нибудь кроты!

— А это у вас зачем? — Игорек показал на три деревянных лакированных кружка с прибитыми к ним жестяными скобками.

— Это щиты, — объяснил Витамин. — Сами сделали. Из стульев. Стояли эти стулья у нас на чердаке без всякой пользы. Я даже не ожидал, что из них такие хорошие щиты могут получиться!

— А зачем они вам?

— Да тут, понимаешь, повадился Герка с братишкой приходить дразниться… Зло их берет, что не пускаем поглядеть корову. Придут и начинают: «Эй вы, могильщики, идите мы вам покажем, где дохлая кошка зарыта…» И кидают камнями через забор. Вот зачем щиты. Но это нам не мешает. Даже лучше. Как будто это на нас напали дикари. На настоящих ученых всегда дикари нападали. Приходилось им одной рукой рыть, а другой воевать!..

— А где ж ваша ископаемая корова?

— Она у нас спрятана.

Витамин залез в самую гущу сирени, выволок оттуда большую картонную коробку, открыл ее и с нежностью заглянул внутрь:

— Вот.

Коробка была полна каких-то больших черных костей. Там же лежал череп с рогами и очень длинными белыми зубами.

— Приходится прятать… пока! Если родители об этих раскопках прознают, им ничего не стоит кости куда-нибудь выбросить. Пускай уж мы сами пострадаем, зато кости целы будут!

— А они точно первобытные?

— А как же! — возмутился Витамин, а Коська и Котька посмотрели на Игорька, как на сумасшедшего. — Самые первобытные — гляди, какие черные! Они уже почти окаменели. Череп был такой крепкий, что я насилу его молотком прошиб!.. А рога! Ты только пощупай!.. Щупать разрешается. Пускай уж и Буратино потрогает, так и быть. Трогай, Буратино!

Игорек и Буратино осторожно потрогали черные рога.

Буратино с опаской спросил:

— А они не заразные?

— Заразные? Ах ты, Буратинушка! «Заразные»!.. Тебя пустили как человека, а ты… Они в земле, может быть, миллион лет, как же они могут оказаться заразные? За это время любой микроб успеет умереть от старости. А зубы? Вы пощупайте зубы!

Пришлось пощупать и зубы.

После этого Витамин закрыл коробку, спрятал ее в кусты и сказал:

— Все это мы в самый первый день вырыли. Теперь не хватает позвоночника, ребер, хвоста и всякой там ерунды. В общем, есть только голова и три ноги. Куда остальное подевалось? Возможно, ледник полз и эту корову задавил: ноги, голова остались, а туловище с хвостом дальше поехало. Или ее зверь какой-нибудь ел и не доел. Но это ничего. Профессора, если даже один зуб найдут, и то рады без памяти! Хорошо, Игорек, что ты приехал: будешь нам помогать. А Буратино не возьмем, пусть даже и не мечтает!

— И не надо, нахмурился Буратино. — У нас с Игорьком есть дело поважнее.