Любовь Воронкова - Золотые ключики Страница 4

Таня первая подбежала к стаду. Но телятница Аннушка остановила её:

– Тише! Тише! Не пугай телят, они ещё маленькие, всего боятся… Их и так в стаде никак не удержишь!

Тёмно-рыжий белоногий бычок подошёл к Тане и сразу потянулся языком к её платью.

– Ты что – жевать? – сказала Таня. – Я тебе!

И спросила у Аннушки:

– А погладить можно?

– Погладь, – сказала Аннушка. – Это наш Рыжик.

Таня погладила бычку широкий лоб, почесала за ушками и за рожками… А бычок всё тянулся к ней и ловил языком Танину руку.

Алёнка тоже подошла к бычку.

– А он не бодается?

Аннушка засмеялась:

– А чем ему бодаться? Рога-то у него где? Ещё не выросли!

Алёнка смотрела на белоногого Рыжика. А в это время к ней подошла пёстрая тёлочка да как лизнёт ей ухо своим шершавым языком!

Алёнка вскрикнула:

– Ай!

И схватилась за ухо.

Аннушка засмеялась:

– Это тебе Майка хотела что-то на ушко пошептать, а ты испугалась!

– Девчонки всех боятся, – сказал Дёмушка.

– А ты-то храбрый! – сказала Таня. – Что лягушку поймал, то и не боится ничего!

– Ай! – опять вскрикнула Алёнка и схватилась за щеку: Майка опять ухитрилась её лизнуть.

– Ну, полюбилась ты нашей ярославочке, – сказала Аннушка. – Вишь, как тебя целует!

– Ах ты лизунья! – сказала Таня и погладила Майкину нежную мордочку.

А Майка и Таню лизнула, да прямо в нос!

– О-ёй! – засмеялась Таня. – Язык-то, как тёрка!

А потом спросила у Аннушки:

– А почему ты её Ярославочкой зовёшь? Она ведь Майка!

– Имя её Майка, – сказала Аннушка, – а ярославочка потому, что она ярославской породы. Это очень хорошая порода: ярославские коровы много молока дают. Нам из совхоза трёх коров-ярославок дали, а теперь будем своих разводить. Это вот Нарядкина дочка. А Нарядка у нас видела какая?

– Видела, – сказала Таня, – большущая! И Майка такая будет?

– Конечно, будет.

Таня ещё раз погладила тёлочку:

– Ух ты моя миленькая!

Маленькие телята паслись, играли и жевали травку на тихой солнечной лужайке. Вдруг раздался звонкий, заливистый лай, и вдали показался Снежок. Крота он так и не поймал, только всю морду в земле испачкал. А когда поднял голову и увидел, что ребятишек нет, то громко залаял и побежал их догонять.

– Тише! Тише, Снежок! – ещё издали закричала на него Таня.

И обе телятницы тоже закричали на него и замахали руками:

– Пошёл! Пошёл отсюда!

– Цыц, негодный! Куда несёшься?!

Но Снежок не слушал никаких криков и окриков. Он обрадовался, что догнал ребятишек. С лаем влетел в стадо и начал бегать за телятами. Тут и пошла кутерьма! Телята бросились в разные стороны, подняв хвосты, телятницы бегали за ними, кричали на Снежка, бранили его… А Снежку всё это было очень интересно, и он бегал ещё веселее и ещё задорнее лаял…

Таня помогала телятницам собирать телячье стадо, бежала то за одним телёнком, то за другим. Дёмушка тоже помогал.

А Алёнка прижимала к щекам ладони и повторяла:

– Ой, что натворил! Ой, теперь нам от Аннушки достанется!

И, не выдержав, побежала по бережку подальше и от стада, и от Снежка, и от Аннушки.

Наконец телятница Груша крикнула Тане:

– Танюшка, уходи отсюда, тогда и пёс за тобой убежит! А так его ни за что не выгонишь!

– Снежок! Снежок! – позвала Таня и пошла из стада. – Снежок, я ухожу!

– Мы уходим! – сказал и Дёмушка и пошёл вслед за Таней.

Тогда и Снежок побежал за ними.

Алёнка поджидала их под пригорком у большой ветлы.

– Вот не брать бы их! – сердито сказала Алёнка. – Всегда что-нибудь натворят!

– Кого не брать? – спросила Таня.

– Кого? Снежка бы не брать и Дёмку не брать бы!.. Всегда увяжутся – не отгонишь!

– «Дёмку»! – обиделся Дёмушка. – А я-то что? Я тоже лаял, что ли? Снежок лаял, а Дёмку не брать!..

Таня шла и бранила Снежка:

– Зачем ты телят гонял, а? Ты зачем их пугал, а? Хворостиной бы тебя хорошенько!

А сзади на лужке ещё долго слышались голоса телятниц, которые собирали своё неразумное стадо.

Может быть, это море?

Дальше идти стало труднее. Дорогу загородило болотце. В зелёной низинке стояли неподвижные светлые лужи, в которых лягушки пели и рокотали свои весенние песни.

– Ноги вязнут, – сказала Алёнка. – Может, тут ещё и пиявки есть!

– Мало ли что пиявки! – сказала Таня. – А как же теперь?

Алёнка остановилась, поглядела на Таню:

– Может… обратно?

– Что ты! – сказала Таня. – Уж теперь скоро море будет. А ты – обратно!

Болотце громко чавкало под ногами, и сквозь травку брызгала вода.

– Э! – вдруг крикнул сзади Дёмушка. – Вот они, лягушки-то! Что ж не убегаете?

– А что это нам убегать? – сердито сказала Алёнка.

– А в кустах-то что убежали? Забоялись?

Таня вдруг свернула в сторону и полезла в широкую лужу.

– Вот сейчас узнаешь, как забоялись! Вот сейчас поймаю да посажу тебе за пазуху, тогда узнаешь! – И схватила лягушку. – Ну, что?.. – сказала она. – Ага! Забо… забоя… забоялись?

Дёмушка сразу перестал смеяться. Он засунул руки в карманы и зашлёпал по воде от Тани подальше – а то ещё и правда как бы не вздумала ему мокрую лягушку за пазуху посадить!

А Таня бросила лягушку обратно в лужу и вытерла руки о траву. Ни за что бы ловить не стала, если бы Дёмушка не дразнился! Ну, теперь-то он не подразнится!

Густые ракиты стояли впереди. И речка Маринка совсем скрылась в ракитнике. А вдали, сквозь ветки, светилась большая вода и большой слышался шум…

– Что это? – прошептала Алёнка. – Может, море?..

– Может… – ответила Таня.

Они обошли кусты, поднялись на бугорок. И тут перед ними раскрылся широкий разлив. На быстром течении играли и сверкали солнечные огни, а ближе к берегу до самого дна залегла глубокая, чистая синева…

Тонкие осинки и берёзы и косматые ольховые кусты стояли в воде. Вода затопила их, а они покачивали ветками, словно не зная, что же им теперь делать…

Алёнка всплеснула руками:

– Ух ты! Воды-то сколько!

– О-ёй! – сказала Таня. – К самой горе подошла!

Алёнка, примолкнув, глядела на воду. А потом дёрнула Таню за платье:

– Тань, это море?

– Не знаю… – ответила Таня. – Наверно, море.

– А тот берег тоже весь залило, – сказал Дёмушка, – вон, до самого леса!

– Нет, это не море, – решила Таня, – ту сторону видно. А у моря ту сторону не видно. Целую неделю будешь плыть – и всё ту сторону не видно. Нет, не море! Это просто река Нудоль разлилась!

И Таня стала взбираться на горку, потому что понизу пройти было нельзя: на лугу стояла вода. Алёнка вздохнула и полезла за ней следом.

– Что же, теперь за Нудолью пойдём?

– Ну да, – сказала Таня, – а что?

– А Нудоль к морю придёт?

– Наверно, придёт. Ну, а что?

– Очень далеко море… Жарко…

Таня прошла несколько шагов молча. Потом тихо спросила:

– Алёнка… тебе домой хочется?

– Хочется… – ответила Алёнка.

– Мне тоже домой хочется, – созналась Таня, – а только как же море-то? Так и не посмотрим? А оно большое-пребольшое! И разные там корабли плавают, разные пароходы!.. Значит, так и не посмотрим?

– Ладно, пойдём, – сказала Алёнка. – Взглянем разок на пароходы – и обратно.

– Правда, – согласилась Таня, – взглянем на пароходы – и обратно. Да теперь уж идти недалеко. Вот пройдём бережок, а там, уж наверно, и море покажется!

Подойдя поближе к берёзовой роще, ребятишки услышали какой-то неясный гул. Что-то монотонно шумело там, что-то часто стукало: бух-бух-бух! Слышались голоса.

Снежок навострил уши, приподнял чёрный нос и, полный любопытства, припустил вперёд.

– Что это там творится, а? – удивилась Таня.

– Не знаю, – понизив голос, ответила Алёнка.

– А я знаю! – закричал Дёмушка. – Это мы, наверно, на ГЭС пришли!

И, перегнав девочек, побежал вслед за Снежком к берёзовой роще.

Что творится на реке Нудоли

А на реке Нудоли шла большая стройка. Плотники чистили и строгали брёвна, весь берег был завален светлыми щепками и стружками. Тут же, на берегу, стояли какие-то узкие, высокие срубы с плотно пригнанными брёвнами.

Около самой воды колхозники рыли широкий котлован. Колхозников было много – из всех окрестных деревень собрались они строить свою электрическую станцию. Горы песку и глины желтели на краю котлована, на зелёной траве. В котловане уже торчали забитые в землю сваи. И там же не переставая стучал механический молот: бух-бух-бух!

– Гляди, гляди, какая штука по столбу стукает! – закричала Таня, дёргая Алёнку за рукав. – И даже дым от неё идёт!

– А чего она стукает? – удивилась Алёнка.

– Не знаю. Забивает, может?

– «Забивает»! А разве такой высокий столб забьёшь?

– А вон ваш дядя Василий стоит! – сказала Таня. – Пойдём спросим?

Дядя Василий стоял на краю котлована и смотрел, как забивают сваю. Он был десятником на стройке: распределял работу и следил, чтобы работали правильно.