Лора Инглз Уайлдер - У Серебряного озера Страница 4

Когда пассажир прошел мимо них обратно, Лора собралась с духом. Она спросила у мамы, можно ли ей попить воды, и мама разрешила.

Лора пошла по вагону. Идти ровно она тоже не могла. — Вагон качало из стороны в сторону, и ей приходилось хвататься за спинки скамеек. Все-таки она добралась в конец вагона и посмотрела на блестящую ручку и трубку. Под ними на маленькой полочке стояла блестящая жестяная кружка. Лора чуть-чуть повернула ручку, и из трубки полилась вода. Она повернула ручку обратно, и вода перестала течь. Под кружкой была небольшая дырочка, чтобы в нее стекала пролитая вода.

Лора в жизни ничего подобного не видывала. Все было так аккуратно, так замечательно сделано, что ей хотелось наполнять кружку снова и снова. Но это значило бы тратить попусту воду. Поэтому она только попила из кружки, а потом снова наполнила ее, но не до самого верха, чтобы не расплескать воду, и очень осторожно отнесла маме.

Кэрри и Грейс понемножку отпили из кружки, а маме и Мэри пить не хотелось. Поэтому Лора отнесла кружку на место. Все это время поезд несся вперед, земля по сторонам неслась назад, а вагон качался из стороны в сторону. Но на этот раз Лора уже не хваталась за спинки скамеек. Она шла почти так же спокойно, как проводник, и никто, глядя на нее, не подумал бы, что она едет на поезде в первый раз.

Потом в проходе появился мальчик с корзиной на руке. Он останавливался у каждой скамейки, а люди заглядывали в корзину и иногда что-нибудь оттуда брали и платили мальчику деньги. Когда он поравнялся с Лорой, она увидела, что в корзине полным-полно коробочек с леденцами и длинных палочек белой жевательной резинки. Мальчик показал все это маме и сказал: «Отличные свежие леденцы, мэм! Жевательная резинка!»

Мама покачала головой, но мальчик открыл коробку, в которой лежали разноцветные леденцы. У Кэрри, прежде чем она успела сдержаться, вырвался жадный вздох.

Мальчик слегка потряс коробкой, стараясь не просыпать леденцы. Это были красивые рождественские леденцы — красные, желтые, а некоторые в белую и красную полосочку.

— Всего десять центов, мэм, — сказал мальчик.

Лора и Кэрри отлично знали, что не смогут попробовать эти леденцы. Они только смотрели на них. Вдруг мама открыла кошелек и отсчитала в подставленную мальчиком ладонь пятицентовик и пять-монеток по одному пенсу. Взяв из корзины коробочку, она дала ее Кэрри.

Мальчик пошел дальше, а мама, словно оправдываясь, что так много потратила, сказала:

— В конце концов, надо же нам отпраздновать первую поездку на поезде.

Грейс спала, и мама сказала, что маленьким детям леденцы есть нельзя. Себе он взяла только маленький леденчик. Потом Кэрри подсела к Мэри и Лоре, и они разделили леденцы между собой. Каждой досталось по две штуки. Вначале они собирались съесть только по одному леденцу, а другой оставить на завтра, но когда с первым леденцом было покончено, Лора решила попробовать второй. Ее примеру последовала Кэрри, и наконец Мэри тоже сдалась, и они мало-помалу съели все свои леденцы.

Они еще облизывали пальцы, когда паровоз дал длинный и громкий свисток. Вагон поехал медленнее, и хижины за окнами стали пробегать медленнее. Все пассажиры начали собирать свои вещи и надевать шляпы. Раздался ужасный грохот, поезд дернулся и остановился. Был полдень, и они приехали в Трейси.

— Надеюсь, девочки, вы не испортили себе аппетит перед обедом, — сказала мама.

— Мы же не взяли с собой обед, мама, — напомнила ей Кэрри.

Как ни в чем не бывало мама ответила:

— Мы будем обедать в гостинице. Идемте, Лора и Мэри, и будьте осторожны.

Там, где кончаются рельсы

Папы на этой незнакомой станции не было. Кондуктор поставил их сумки на перрон и сказал:

— Если вы минутку подождете, мэм, я вас провожу в гостиницу. Я сам туда иду. Благодарю вас, — ответила мама.

Кондуктор помог отцепить паровоз. Красный, измазанный сажей кочегар высунулся из паровоза и наблюдал за происходящим. Потом он дернул веревку колокола. Паровоз отделился от поезда и под звон колокола поехал вперед, пыхтя и пуская дым.

Потом… Лора не поверила своим глазам. Стальные рельсы, по которым двигался паровоз, вместе с деревянными шпалами между ними делали круг и поворачивали в обратную сторону, пока снова не соединялись в одну колею. И паровоз, пройдя по этому кругу, повернул головой обратно.

Лора так изумилась, что не могла ничего рассказать про это Мэри. Потом паровоз, пыхтя и лязгая, двинулся отдельно от всего поезда, повернул по дуге, миновал весь состав и проехал еще немножко дальше. Потом снова ударил колокол, люди закричали и замахали руками, а паровоз дал задний ход и — бамп! — уперся в последний вагон поезда. Вагоны с лязганьем стукнулись друг о друга, и на путях опять стоял поезд с паровозом, готовый ехать обратно на Восток.

Кэрри от изумления застыла с открытым ртом. Глядя на нее, кондуктор рассмеялся.

— Это поворотный круг, — объяснил он. — Здесь рельсы кончаются, и надо повернуть паровоз, чтобы он тянул поезд в обратную сторону.

Ну конечно, все очень просто, и как это Лора сама не догадалась? Теперь она поняла, что имел в виду папа, когда говорил, что они живут в удивительные времена. Папа сказал, что в мире за всю его историю не бывало еще таких чудес. Вот и они за одно утро проехали столько, сколько обычно проезжали за неделю, и Лора своими глазами увидела, как развернулся Железный Конь, чтобы в тот же день проделать такой же путь обратно.

Ей даже на минутку захотелось, чтобы папа стал железнодорожником. На свете нет ничего чудеснее железных дорог, а люди, которые водят большие железные паровозы и быстрые опасные поезда, — необыкновенные люди. Но даже они, конечно, не могут быть важнее и лучше папы, так что пусть уж он остается таким, как всегда.

Мама тем временем шла вперед с Грейс на руках, ведя Кэрри за руку. Кондуктор сказал:

— Нам надо поторапливаться, мэм. Уже звонит обеденный колокол.

Гостиница находилась в конце короткой улицы, за несколькими лавками и еще пустыми участками. Вывеска над тротуаром гласила: «Гостиница», под ней стоял человек и звонил в колокольчик. Колокольчик звякал, а сапоги спешивших к гостинице рабочих стучали по пыльной улице и по дощатому тротуару.

— Ой, Лора, отчего здесь такой шум? — спросила Мэри. — Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось, — ответила Лора, — просто тут город, а по улице ходят самые обыкновенные люди.

Кондуктор провел их в гостиницу и поставил сумки на пол. Пол был плохо подметен, стены оклеены коричневой бумагой, на одной стене висел календарь с картинкой, изображавшей красивую девушку среди ярко- желтого пшеничного поля. В большой комнате, куда толпой вваливались рабочие, стоял длинный стол, накрытый к обеду.

Человек, звонивший в колокольчик, сказал маме:

— Здравствуйте, мэм! Для вас есть место.

Он поставил их сумки за стойку и спросил:

— Может, желаете умыться перед обедом, мэм?

Он отвел их в маленькую комнату, где был умывальник. В фарфоровом тазу стоял большой фарфоровый кувшин, а на стене висело полотенце на ролике. Мама намочила чистый платок, вымыла Грейс лицо и руки и умылась сама. Потом она вылила воду из таза в стоявшее рядом с умывальником ведро и снова наполнила таз чистой водой для Мэри, а затем для Лоры. Холодная вода приятно освежила их лица, покрытые дорожной пылью и сажей, а вода в тазу стала совсем черная. Когда Лора умылась, мама аккуратно поставила пустой кувшин обратно в таз. Потом все они вытерлись полотенцем на ролике. Это было очень удобно. Концы полотенца были сшиты вместе, и каждый, поворачивая его на ролике, мог найти себе сухое место.

Теперь надо было идти в столовую. Лора этого очень боялась и знала, что мама тоже боится. Нелегко вдруг оказаться в комнате, где столько незнакомых людей.

— Вы такие чистенькие и опрятные, — сказала им мама. — Надеюсь, вы не забыли, как вести себя за столом.

Она пошла вперед с Грейс на руках. Кэрри шла за ней, а Лора вела Мэри. Когда они вошли в столовую, шум стих, но почти никто на них не взглянул. Мама отыскала четыре свободных места, и они уселись в ряд за длинным столом.

Стол был покрыт белой скатертью и тесно уставлен колпаками из густой проволочной сетки. Каждый колпак закрывал блюдо с мясом или поднос с овощами. На столе стояли тарелки с хлебом, маслом, соленьями, кувшины с сиропом, кринки со сливками и сахарницы. Возле каждого прибора красовалась тарелочка с большим куском пирога. Мухи жужжали и ползали по проволочным сеткам, но добраться до еды не могли.

За столом все вели себя очень вежливо и передавали маме блюда с другого конца стола. Никто не разговаривал, только время от времени в ответ на мамино «спасибо» раздавалось тихое «Не стоит благодарности, мэм». Девушка принесла маме чашку кофе.