Николай Глебов - Карабарчик. Детство Викеши. Две повести Страница 41

После его отъезда учитель словесности Хлюпкин дал ребятам сочинение на тему: «Приезд губернатора». Викеша писал бойко и, просмотрев ещё раз работу, подал учителю. Но тут произошло неожиданное. Лицо Хлюпкина вытянулось, тонкие губы сложились в ироническую улыбку:

— Ну-ка, иди сюда, со-чи-нитель, — поманил он пальцем Викешу. По язвительному тону учителя Булыгин понял, что сделал какую-то ошибку.

— Читай вслух своё со-чи-не-ние, — приказал Хлюпкин.

Класс насторожился. Викеша начал несмело:

— «Приезд губернатора»…

— Знаем, что не Спирьки, — перебил его учитель. Кто— то из учеников фыркнул. — Дальше.

— …«Когда их превосходительство, — запинаясь, продолжал Викеша, — зашёл к нам в школу, то первым делом снял с себя лопотину»…

В классе раздался неудержимый хохот. Особенно предавалась восторгу «камчатка». Слышался свист, взвизгивания и дикие выкрики: — Ой, уморил! Ха-ха, хо-хо!

Булыгин стоял красный, как рак, ещё не понимая причины смеха.

— Значит, по-твоему, господин губернатор носит лопотину? Может быть, он был в сермяжке? — издевался Хлюпкин. — Лопотина! Как нужно было написать? — спросил он резко.

— Шинель, — едва слышно произнёс Викеша.

— Садись!

Булыгин уселся за парту и опустил голову.

Он готов был расплакаться от обиды, но увидел сочувственное лицо своего друга Сёмки, его сжатый под партой кулак, многозначительный кивок в сторону «камчатки» и успокоился.

— Мы им дадим в перемену, — прошипел Сёмка, — а на Репку не обращай внимания (последнее относилось к учителю словесности, которого ребята прозвали так за любовь к пареной репе).

Кончился учебный год. Викеша перешёл в четвёртый жласс. Как всегда, он на лето уехал в Озёрное.

После Раздольного с его шумными базарами, людской толчеёй жизнь у деда в Озёрной казалась Викеше необычайно спокойной. Мальчик часто забирался в большой палисадник, где росли высокие, стройные тополя, густая сирень и кусты жёлтой акации. Прислонясь спиной к тополю, Викеша раскрыл книгу, которую он привёз из Раздольного. Называлась эта книга «Овод». Взял он её у своего одноклассника Володи Брагина. Правда, Булыгин не дружил с ним, как с Сёмкой, но этот тихий застенчивый мальчик нравился ему.

В перемену он сидел по обыкновению за партой и, зажав уши, весь углублялся в чтение. Однажды подошёл к нему Викеша.

— Что читаешь? — приподняв обложку книги, спросил он Брагина.

— «Робинзона Крузо».

Булыгин с любопытством стал рассматривать рисунок. С обложки на Викешу смотрел могучий мужчина с перекинутой через плечо козьей шкурой. Его глаза как будто говорили: почитай эту книгу, и ты узнаешь, что если человек обладает мужеством, он может преодолеть любые трудности.

— Где ты её достал? — спросил Викеша.

— В библиотеке, — Брагин поднял свои мечтательные глаза. — Там много интересных книг. Да и у папы они есть. Приходи, посмотрим вместе.

— А в библиотеке я найду эту книгу?

— Найдёшь.

На второй день Викеша прямо из школы направился в библиотеку, которая была открыта на средства богатого филантропа[44] — помещика Войнова. Помещалась она в одной из комнат Народного дома, что находился в центре слободы. Заведовала библиотекой госпожа Малиновская, жена отставного акцизного чиновника, дама неопределённых лет, страшно боявшаяся лошадей и коров.

Викеша с разинутым ртом рассматривал её накрашенные губы, чёрные, как сажа, подведённые брови и накладные волосы, свёрнутые жгутом на макушке. Вокруг лица блестели, как серебро, седые кудряшки.

Опираясь картинно на саблю, возле прилавка стоял офицер и, покручивая усы, рассказывал библиотекарше что-то смешное. Малиновская игриво закрывала ему рот и, откидывая голову, весело смеялась. При каждом её движении накладные волосы сползали немного на сторону и обнажали чуть заметную лысину.

Заметив Викешу, она спросила строго:

— Что тебе, мальчик?

Булыгин потоптался на месте.

— Мне бы книжку.

— Ты первый раз в библиотеке?

— Ага.

— У тебя три рубля есть?

— Зачем вам?

— В залог. — Заметив недоумённый взгляд Викеши, Малиновская добавила: — Деньги нужны под книги, которые ты будешь брать. Понятно теперь? — не обращая больше внимания на Булыгина, она занялась офицером.

«Пеструха», — недружелюбно подумал Викеша и вышел из библиотеки.

Отец был во дворе.

— Тятя, мне три рубля надо.

— Зачем?

— Книжки думаю брать в библиотеке, а там без денег не дают.

— На книжки? Не дам, — решительно ответил отец, — ишь что выдумал, дай ему три рубля на книжки, — точно обращаясь к невидимому слушателю, заговорил Степан. — Мы целый век, слава богу, прожили без книжек и живем не хуже людей, а он выдумал — дай ему три рубля. Сегодня на книжки, завтра на тетрадки, ишь ты! Да где я тебе напасусь денег-то? Ты вот лучше иди уроки учи, а после обеда порожние мешки в амбаре пересчитать надо. Скоро возчики приедут.

Опустив голову, Викеша вошёл в дом.

— Ты что такой невесёлый? Двойку получил? — собирая на стол, спросила мать.

— Тятя мне денег не даёт на книжки.

— Сколько тебе надо?

— Три рубля.

Дарья поднялась наверх и вернулась с трёхрублёвой бумажкой.

— Возьми. Только учись хорошенько.

Викеша с благодарностью посмотрел на мать и спрятал тройку в учебник. Теперь он может читать любую книгу. Да и Сёмке можно давать. У Сёмки ведь денег-то нет, а он всё — таки друг.

Вечерами, когда родители укладывались спать, Викеша осторожно спускался на кухню, зажигал лампу и просиживал за книгами до утра. Новый, неизведанный, чудесный мир открывался перед его мысленным взором. Дебри Южной Африки, необъятные прерии Америки, необитаемые острова. Он поражался смелости юных охотников, восторгался храбростью и благородством Оцеолы, вождя семинолов. Он чуть не плакал над «Хижиной дяди Тома» и забывал обо всём на свете, мысленно путешествуя с детьми капитана Гранта.

Но особенный интерес вызвал у него «Овод», и Викеша увёз его в Озёрную. И вот сегодня, забравшись в палисадник, он с трепетом перечитывал страницы полюбившейся книги.

Через деревья просачивался яркий луч солнца, освещая вдумчивое лицо мальчика, погружённого в мысли о далёкой, незнакомой Италии. Ему казалось, что он слышит вдохновенный голос Овода: — «Падре, мы — жизнь и молодость. Мы — вечная весна, мы — будущее человечества. Заря близко!»

«Мы — будущее человечества», — взгляд мальчика подолгу останавливался на клочке голубого неба, который виднелся через густые кроны деревьев. Не всё было понятно Викеше, но какое-то хорошее, доброе чувство овладевало им, когда он читал «Овода».

— Викеша! — послышался с улицы голос, — пошли на рыбалку! — через забор палисадника перелез Назарка. Он присел на корточки и спросил: — Ты что читаешь?

— «Овода».

— Что-о? — протянул в изумлении Назарка, — разве он тебя не кусал?

— Кто?

— Овод.

— Нет, здесь написано про человека по кличке Овод. Он был революционер.

— А-а-а. А я думал про паутов. А что такое ре-волюцио— нер? — Назарка с трудом выговорил незнакомое слово.

— Я и сам не знаю, — сознался Викеша. — Революционер — это, должно быть, каторжанин, — продолжал он, — Овод бежал с каторги. Кого бы спросить? — Викеша вопросительно посмотрел на друга. — Спрошу, однако, у Евгении Ивановны учительницы, — решил он.

— Ты мне почитай про Овода, — попросил Назарка.

И, забыв о рыбалке, ребята до вечера просидели за книгой.

— Ух, как здорово! — поднимаясь на ноги, произнёс в восхищении Назарка. — Поп даже чашу с дарами разбил, грохнул её об пол. Стало быть, жалко было Овода…

— Он ему сын, — тихо ответил Викеша.

— А зачем Овод в тюрьме своего отца отшил? — не унимался Назарка.

— Он не любил попов, — объяснил Викеша.

Разговор ребят был прерван Авдотьей Максимовной. Она позвала внука ужинать.

— У меня есть ещё одна книжка, «Гарибальди» называется. Приходи завтра сюда, будем читать вместе, — предложил Викеша.

— Нет, лучше сходим с утра на рыбалку. Я возьму удочки и тятин дробовик. Пойдём на Большое.

— А зачем ружьё? — заинтересовался Викеша.

— Скажу потом, — таинственно прошептал Назарка к, усевшись на забор, погрозил пальцем. — Ты только никому не сболтни. Ладно?

Булыгин молча кивнул головой.

Озеро Большое расположено недалеко от Озёрной. Противоположный берег его упирается в огороды соседнего села Белоногово. Растекаясь постепенно на большие «рукава», оно образует многочисленные протоки, густо заросшие камышом. Разные звери водятся там. Не так давно охотники видели камышового кота. Он выслеживал утиный выводок и, завидев людей, метнулся в заросли. Об этом Назарка слышал от своего отца. И вот теперь, шагая с ружьём и удочками к озеру, он говорил деловито: