Астрид Линдгрен - Мадикен Страница 42

— А тетя Карлссон тоже возит сено? — спрашивает Мадикен.

Ее очень заинтересовало, как тетя Карлссон, которая весит, наверно, сто килограммов, забирается на воз?

— Возит сено? — повторяет Туре. — Нет. Мама домовничает, доит коров. А с сеном мы трое — папа, Майя и я.

— Ой, как же у вас в Аппелькюллене весело! — снова говорит Лисабет. — Вы возите сено, у вас коровы, а у нас с Мадикен никого, кроме ежика…

А на другое утро — вы только подумайте! — на другое утро, едва Мадикен и Лисабет проснулись, к ним входит папа и говорит, что, пока они с мамой будут в Копенгагене, Мадикен и Лисабет поживут в Аппелькюллене:

— Хотите, девочки?

Еще как хотят! Конечно, поездка в Копенгаген куда интереснее, думают девочки, но все-таки Аппелькюллен — это тоже хорошо! Девочки мигом вскочили с кроваток и начали собирать все, что надо будет взять с собой. Пришла мама и помогла им укладываться, а между делом давала им наставления, как себя вести. Сколько всяких наставлений! Мама очень боится, как они поедут без нее, но папа считает, что им будет очень полезно пожить самостоятельно.

— Да и что с ними может случиться? — говорит папа. — Трудно найти более спокойное место, чем Аппелькюллен.

— А про быков ты уже забыл? — спрашивает мама.

И мама напоминает девочкам, чтобы они не смели подходить к быкам, бодучим баранам и горячим коням, к сердитым коровам, к острым косам и глубоким колодцам. И чтобы они не упали в навозную яму, не свалились с воза, и чтобы они остерегались змей, клещей, оводов, шершней и других кусачих тварей.

Слушая маму, Мадикен засомневалась, такое ли уж спокойное место Аппелькюллен, как думает папа.

— А еще что мы с Лисабет должны помнить? — спрашивает Мадикен.

Разумеется, надо не забывать по утрам и вечерам чистить зубы, говорить спасибо, вставая из-за стола, вовремя ложиться спать и вообще быть вежливыми и слушаться тетю Карлссон и дядю Карлссона, которые взяли девочек погостить в самый разгар сенокосной страды.

— Но с Майей и Туре ведь можно вести себя как всегда, — говорит Лисабет. Она чувствует, что в Аппелькюллене жить будет трудновато.

Мама и папа тоже укладывают чемоданы. Папа очень веселый, он распевает: «Съездим на денек-другой вместе в Копенгаген…» Но мама никак не может успокоиться, ей мерещатся всякие страсти, которые грозят девочкам в Аппелькюллене, и она очень боится, как они без нее проживут.

— Мне было бы спокойнее, если бы дети оставались здесь с Альвой! — говорит она папе.

Но папа не согласился менять свое решение. Он хочет, чтобы его дети видели, как живут другие люди. Они должны знать, что Юнибаккен — еще не весь свет.

Мама и понимает его, но все равно очень волнуется. Она то и дело спрашивает старшую дочку, все ли та запомнила.

— Помню, помню! — отвечает Мадикен и, подбадривая маму, повторяет ее наказы по-своему: — Ты сказала, чтобы мы остерегались тети Карлссон, а то она нас укусит. Вот видишь, я помню! А еще мы должны утром и вечером хорошенько умывать дядю Карлссона в навозной яме, и не подходить слишком близко к зубным щеткам, и вообще быть вежливыми с быками и слушаться их. Вот, кажется, и все!

— Да, как будто все, — говорит мама со вздохом. — Хорошо бы тебе еще помнить, что ты старшая сестра. Ты уж постарайся, пожалуйста, хоть на этот раз быть благоразумной!

И вот однажды ранним утром Альва на лодке отвезла девочек в Аппелькюллен. Мадикен и Лисабет поплакали, прощаясь с мамой и папой. Мама и папа очень торопились, чтобы не опоздать на поезд. Потом девочки еще раз всплакнули, расставаясь с Альвой на кухне у тети Карлссон. Но тут тетя Карлссон предложила им:

— Хотите покормить цыплят?

Девочки, конечно, захотели. Мама, кажется, не упоминала среди прочих опасностей маленьких желтых цыпляток. Они перестали плакать и спокойно отпустили Альву домой.

— Ладно, Альва! Поезжай домой! — говорит Лисабет.

И девочки отправляются с тетей Карлссон на птичий двор. А там цыплят видимо-невидимо! Они так и кишат под ногами и все хотят поклевать крошева из крутых яиц, и Мадикен с Лисабет их кормят. Тетя Карлссон позволила каждой девочке взять в руки цыпленочка, но только совсем ненадолго. Потом они пошли с ней в курятник и помогли собирать яйца, которые снесли куры.

— Только смотрите, не дразните петуха! — говорит им тетя Карлссон. — Потому что, если его разозлят, он налетает и норовит клюнуть в глаз.

Вот если бы мама знала!

— Про петуха мама забыла, — говорит Мадикен.

Тетя Карлссон не поняла, о чем говорила Мадикен, но Лисабет знает, о чем идет речь.

Петух оказался не так уж страшен, и жизнь в Аппелькюллене пришлась девочкам очень по душе. Да и ничего удивительного! Аппелькюллен — замечательная ферма. Кому бы не понравились его красные строения, стоящие на высоком холме среди яблоневых и вишневых деревьев!

— Как хорошо, что мы тут будем целых четыре дня! — говорит Лисабет. — Ты ведь тоже рада? Да, Мадикен?

— Да! — говорит Мадикен. — А в Копенгаген я никогда в жизни не поеду! Это решено!

А тут и дядя Карлссон возвращается с первым возом сена. Он помахал девочкам, когда телега, громыхая по булыжникам, проезжала мимо них, направляясь на скотный двор. Мадикен и Лисабет побежали за ней. И Майя, конечно, тоже. Она залезла по лестнице на сеновал, чтобы принимать сено у дяди Карлссона.

Девочки подошли к Фрейе и Конке.

— Ведь это не горячие кони, а смирные лошадки, — говорит Мадикен. — Так что к ним можно подходить сколько угодно.

Девочки попрыгали на сене и покувыркались в свое удовольствие, пока дядя Карлссон его сгружал. А потом сели на пустую телегу и поехали с ним на покос. Там Туре уже нагрузил для дяди Карлссона другую телегу, чтобы он мог без задержки забирать следующий воз.

— А вот и вы! — говорит Туре, тихо посмеиваясь. — Как поживает Альва? — спрашивает он девочек.

— Альва хорошо поживает, — отвечает Мадикен. — Что ей сделается плохого! Она сидит дома, смотрит за Сассо и Госей и варит варенье из земляники. А еще она сказала, что будет полеживать в гамаке, чтобы хорошенько отдохнуть от нас с Лисабет.

Туре сказал, что Альва правильно решила. Потом он показал девочкам у груды валунов местечко, где все было красно от земляники. Девочки бросились ее собирать и всласть наелись ягод, пока дядя Карлссон и Туре укладывали воз. Воз получился большой, как дом. Лисабет засомневалась, так ли уж приятно кататься на возу, но Мадикен вскарабкалась и уселась наверху.

— Не трусь, Лисабет! — говорит она. — Давай, поехали!

Туре подхватил ее на руки и усадил около дяди Карлссона. Конке и Фрейя тронули, и телега покатила, переваливаясь на ухабах. Лисабет подумала, что ехать на возу с сеном и впрямь страшновато.

— А мама предупреждала, чтобы мы не свалились с воза, — говорит она, крепко держась за дядю Карлссона.

— Ничего, я присмотрю за вами, чтобы ничего не случилось, — говорит дядя Карлссон. А уж если дядя Карлссон сказал, значит, на это можно положиться.

Так они несколько раз съездили туда и обратно, а между поездками собирали землянику. Незаметно подошло время обедать. Тетя Карлссон приготовила овощной суп и драчену. Обедали на кухне. Все расселись вокруг стола и молча едят, посмеиваясь иногда добродушно, по-аппелькюлленски, что так нравится Мадикен. Карлссоны очень похожи друг на друга — все голубоглазые и носатые. «Может быть, это особенные аппелькюлленские носы, которые только тут и растут?» — подумала Мадикен.

— Такой вкусной еды у нас дома никогда не бывает, — говорит Лисабет. — Хорошо, что мы здесь поживем четыре дня, хоть отъедимся.

А теперь пора кормить свинок. Дяде Карлссону некогда отдыхать после обеда, он отправляется в свинарник, девочки — за ним.

Увидев громадную свинью, Лисабет долго молчит. Такого огромного страшилища она еще никогда не видала.

— Ну и чудище! — сказала она наконец. — Кто это — он или она?

— Это — свиноматка, она принадлежит к прекрасному полу, — отвечает дядя Карлссон. — То есть она — женщина, а скоро у нее, знаешь ли, будут маленькие поросятки.

— Ой, сколько тут в Аппелькюллене интересного! — говорит Лисабет. — И мы пробудем у вас целых четыре дня, во как!

Потом дяде Карлссону опять надо возить сено. А Мадикен и Лисабет остаются, чтобы помочь тете Карлссон на кухне вытирать посуду. Так им велела мама. Потом они поиграли в беседке, увитой зелеными листьями, в куклы, в которые играла Майя, когда была еще маленькой. Но вдруг за ними пришла тетя Карлссон и сказала:

— А теперь мы поедем на покос к Туре и все вместе попьем кофе. Я хочу сама посмотреть, как они там управляются.

Все сели в телегу к дяде Карлссону, на этот раз Майя тоже поехала.

Туре очень обрадовался, когда они приехали. Наконец-то ему привезли кофейку, а он очень любит пить кофе. Девочкам тоже дали по чашечке.