Вероника Кунгурцева - Дроздово поле, или Ваня Житный на войне Страница 42

— Да! — заорал соловей, усаживаясь на левое плечо девочки, а жаворлёночек, оседлав правое, высказал предположение:

— Может, отец у нее — ворон, а бабка — кукушка, откуда мы знаем?!

И вот, оставив верные велосипеды черным монашкам, вся компания через пару часов уже ехала в рейсовом автобусе, направлявшемся в Белград.

Ваня Житный сидел рядом с Шишком и пытался выспросить про то, почему он так задержался в 1389 году, но домовик пробурчал что-то невразумительное насчет того, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали и меньше будешь знать — крепче будешь спать… Мальчик заволновался: что там с постенем приключилось?! Но настаивать не решился: захочет — сам потом расскажет…

По радио звучала легкая музыка, и вдруг водитель включил звук на полную мощность, в новостях передавали:

— Уменьшение числа пораженных целей военные объясняют плохой погодой. Но, подчеркнул Уилби, авиация НАТО оснащена самой передовой в мире технологией, имеет лучшие в мире средства «электронной войны» и будет эффективно бомбить, невзирая на погодные условия, хотя это и трудно. Коммодор подтвердил минувшим днем потерю сверхсовременного самолета-невидимки Ф-117А «стелс», намеренно избегая слова «сбит». Может быть, просто сломался. Зато он решительно опроверг все сообщения Белграда о других потерях натовской авиации. Но большое внимание уделил прекрасно проведенной операции отважных рейнджеров по поиску и спасению пилота на вражеской территории.

Мальчик с домовиком переглянулись, и Ваня воскликнул:

— Ну, ни фига себе! Выходит мы «невидимку» сбили? Самолет, что — и вправду был невидимый?

Шишок скривил рожу и сказал: дескать, для кого и Грачаница в дымке — невидимка, а мы де, и «стелс-невидимку» отлично видим!

— На летучую мышь, падла, похож!

Пернатые, сидевшие на правых плечах Златыгорки и Яны Божич, услыхав про летучую мышь, вспорхнули в воздух. Жаворлёночек заорал:

— Жалко, нас там не было!

А соловейко поддержал его:

— С летучей мышью и мы бы силушкой померялись!

А домовик принялся дальше комментировать сообщение:

— Эх, и зря мы его к стенке не поставили, этого Джона Райна! Вишь, гад, вымолил у своего мамоны спасение…

— Мы же слово дали: если он ответит хоть на один вопрос — отпустим его! — напомнил Ваня Житный постеню.

— Как дали — так и взяли б! Дурак я — вас, молокососов, послушался! — покосился Шишок на Росицу, которая сидела через проход, у окошка, и дочитывала свой «Хазарский словарь» (Ваня сохранил для нее книжку). — Тесты им, книжечки им, а не читали ли вы, дорогой пилот, того, а не читали ли вы этого?! А теперь вишь что: опять они молодцы, а мы — так, не пришей кобыле хвост… Самолет-невидимка у них взял, де, и сам собой в небе развалился!.. Тьфу! Словожуи мерзопакостные! В следующий раз ни одного райна не пожалею — пришью, и никакая комолая корова, будь она хоть семи пядей во лбу, меня не остановит!

Росица Брегович вздрогнула и втянула голову в плечи, но от книжки не оторвалась.

Глава 20

Мост Северины

Ехали не прямо, а то и дело пускались в объезд: мосты через водотечины были взорваны, а понтонные переправы не везде еще наладили.

Шишок поднял указательный палец, дескать, тихо! К звуку автобусного мотора примешался посторонний звучок: опять ведь, мол, летят! Водитель, видать, тоже услыхал неподобающие звуки, — а, может, знал, что время налетов приспело, — остановил автобус. Дескать, переждем на этой стороне Расины-речки, а то, вон, де, искушение для натовцев: совершенно целый мост впереди, как бы нам в черную минуту на том мосту не оказаться…

Кое-кто из пассажиров внутри автобуса остался, кто-то вышел, калики перехожие, выскочив наружу, проскользнули мимо автомобильной змеи вперед — к самому мосточку.

Это был старый, сложенный из бутовых камней, арочный виадук, только покрытие современное: асфальтовое, правда, почти совсем пустое: знать, народ в транспорте, наученный горьким опытом, — так же, как водитель их автобуса, — решил переждать налет с двух сторон от переправы. Впрочем, некоторые автомобили на предельной скорости летели сквозь мост, стремясь в мгновение ока достичь противоположного берега. Пешеходов же совсем не было. Вернее, был только один пешеход: паренек с каким-то транспарантом на длинной палке.

Парень шел решительной походкой, вовсю размахивая свободной рукой. Оказавшись на середине моста, он повернулся лицом к реке, транспарант на несколько мгновений оказался повернут к этому берегу — и Ваня прочел кроваво-красную надпись на английском: «Не бомбить! На мосту люди!» Затем парень обратил предупреждающую надпись к небу: транспарант он положил на голову, а палку придерживал вытянутой рукой.

— Во дурак! — воскликнула Росица Брегович. — Разве они разглядят сверху… — и последнюю фразу повторила криком. Парень не среагировал — он стоял под плакатом, как под зонтиком, устремив взор на течение.

— Во дурак! Разве это их остановит — даже если они и разглядят сверху! — воскликнул Шишок, передразнивая демократку, и двинулся по мосту: знать, затем, чтоб сказать парню в лицо все, что он о нем думает. Ваня Житный тут же тронулся следом, домовик попытался его остановить, но мальчик сказал: хватит с меня вчерашнего ожидания, уж лучше вместе, и не спорь, забыл, де, кто из нас хозяин?! Постень внимательно, снизу вверх поглядел на Ваню, хмыкнул, но ничего не сказал.

И вдруг вой раздался — знать, уж бомбу пустили, что ли?! Тут Златыгорка вновь решила показать всем, кто еще не видел, свои самовильские крылышки — и стрелой пролетела мимо двух пешеходов, на лету бросив им: бегом назад… Что Ваня с Шишком и сделали. Посестрима же схватила паренька, который так и не выпустил из рук свой дурацкий транспарант на ножке, поперек тулова и метнулась с брыкающейся ношей к своему берегу.

Ваня Житный у обрыва лежал, земелькой его присыпало, встал, отряхнулся и видит: Шишок беззвучно кривляется, вылитый Чарли Чаплин из немого кино, только, конечно, без усиков и трости, ну и вместо котелка — красный берет. Ване хотелось засмеяться, но голова сильно болела. Тут домовик замахнулся — и мальчик отпрянул.

— Щас как дам в ухо! — включился у Шишка звук. — Ты оглох?!

— Конечно, оглох! Не видишь, что ли — ничего не слышу! — осердился Ваня.

— Я спрашиваю: ты в порядке?

— Теперь, кажется, да, — проворчал мальчик.

Златыгорка с пареньком оказались позади всех: знать, все ж таки успела самовила утащить человека с моста.

А моста-то и не было. Подползли к краю: арки-опоры не выдержали неожиданного удара — и развалился виадук на камешки, один из которых прилетел прямо Шишку в руки, хорошо, что не в голову! Знать, строился мосточек в стародавние времена, когда никаких бомбовых ударов не предполагалось. Историк, наверно, мог бы многое рассказать про старые мосты, да где он теперь — Боян Югович, давно выросли из него красные косовские божуры…

А спасенный парень орал, как резаный: проклятые дельтапланеристы, зачем, дескать, вы меня оттуда унесли, кто вас просил?! Стоял, де, человек на мосту, никому не мешал — и вот опять я на берегу, ну, что мне теперь делать?!

Парень явно не собирался благодарить своих спасителей. И Шишок кивнул Златыгорке, мол, там остатки опор-то торчат из водоворотов, так, дескать, может снести его туда, нехай сидит на камне, как русалка, в водотечину свои нюни проливат?!

Посестрима показала кисть правой руки, дескать, он меня даже укусил — так не хотел с моста уходить! Постень схлопал себя по бокам, бормоча: «Надеюсь, он не бешеный?» — и к парню повернулся: — Вот ты кусаешься — а прививки у тебя все сделаны? Нет? Нас, мол, даже собаки не кусают, а ты, как шавка, на спасителей своих набросился, это вот что такое?!

Паренек попятился, а домовик наступал на него: дескать, чего ты, как баба, викаешь, если сжизнью решил счеты свести?! Зачем плакаты дурацкие пишешь?! Если не хотел умирать — чего тогда выступаешь?! Спасибо бы сказал — мы, де, из-за тебя, дурака, рисковали: нам-то свои жизни дороги, а уж Златыгоркина, — ее ты в руку тяпнул, — тем более… Таких, как ты, мол, несколько миллиардов, а она такая — одна… Вторую вот ищем, никак не найдем!

— Как звать-то тебя?! — закончил свое наступление на парня домовик.

— Балдо… — ответил парень и попятился от края обрыва, куда загнал его Шишок.

— Ка-ак?! — мальчик и домовой переглянулись.

— Балдо Тврко, — твердо ответил парень. И Ваня Житный с Шишком, как ни пытались, не смогли удержаться от смеха: вот это имечко!

Но тут вмешалась Росица Брегович, дескать, не вижу ничего смешного: вы, мол, конечно, помните, как звали любимого сына Одина… На лице лешака, глодавшего сухую веточку, отпечаталось такое изумление, что Ваня прыснул, хотя и сам не помнил, вернее, не знал, как звали любимого сына Одина… А девочка продолжала: дескать, его звали Бальдр, однажды ему стали сниться страшные сны о смерти, и его мать взяла клятву со всех существ и вещей, что те не причинят ему вреда, не взяла только клятвы с побега омелы, и вот злой Локки подсунул прут из омелы слепому богу Хёду и тот убил Бальдра — сны оказались пророческими…