Юрий Дьяконов - Приказ самому себе Страница 42

Он кончил. А зал молчал. Долго. И снова встал тот боец:

— Не обижайся, сынок. Но хлопать… не можно. Война перед глазами… Большим поэтом стал бы тот солдат. Прочти его еще.

Зиновий прочел два стихотворения: "Солнце догорает" и "Его внесли в землянку на шинели". Когда отзвучала последняя строчка, лица людей, сидящих в зале, будто приблизились. На глазах у многих он увидел слезы. Зиновию вдруг представилось невероятное: там, в зале, сидит его папка.

Зиновий заплакал и убежал за кулисы. И тогда зал загремел аплодисментами, застучал костылями и палками об пол.

Кому они аплодировали? Погибшему поэту? Стихам его?.. Или чтецу-мальчишке?.. Если ему, то за что?.. За то, что хорошо прочитал? Или за то, что верен памяти своего отца?..

Через пять дней после праздника в школу пришло письмо: "Товарищ директор! Большое спасибо за то, что прислали к нам с концертом ваших пионеров из шестого класса "б".

Объявите им перед строем нашу благодарность. И, если это не помешает их занятиям, пусть приходят хотя бы раз в два-три месяца Хорошие у вас ребята растут. Душевные и серьезные, а не такие, каких приходится встречать на улице, — разгильдяи и пустопорожние… И пусть приходят просто так, не обязательно с концертом. Нам очень интересно знать, как они учатся, как растет наша смена. Еще раз спасибо вам.

По поручению инвалидов Отечественной войны 7-й и 8-й палат

П. К. Костин, Н. С. Кротов, X. И. Захаров

Алевтина Васильевна, не знавшая о выступлении, удивилась и обрадовалась. Просьбу выполнила — прочла письмо на линейке. А потом, оставшись с классом с глазу на глаз, сказала:

— Ребята. В похвале ветеранов войны есть не только то, чего вы достойны сейчас, но и аванс за то, какими вы должны стать. Ведь знают они о вас далеко не все… Вот вы придете к ним. И что же остается? Лгать! Им лгать?!.. Хорошее начало у вас уже есть. Но этого мало. Нужно упорно двигаться дальше. Так станете вы такими, какими они хотят вас видеть?.. Решайте.

Класс, ошеломленный таким поворотом дела, молчал. Директор хотела еще что-то сказать. Но вперед шагнул Зиновий.

—Я решил. Стану! — хрипло сказал он.

—И я! И я! — одновременно шагнули вперед Женя и Саша.

—И мы!.. Стану!.. Я тоже… И я!.. Стану! — один за другим говорили ребята, делая шаг вперед. Через минуту уже все стояли посреди коридора и выжидающе смотрели на директора.

—Спасибо, — неожиданно тихо сказала Алевтина Васильевна. Лицо ее дрогнуло. Она круто повернулась и быстро пошла по коридору. Не оборачиваясь, бросила: —Идите… В класс идите…

Войдя в класс, они увидели Валерку и Сильву.

—А почему вы тут? — удивилась Саша.

—Мы в госпитале не были, — за обоих ответила Сильва. — К чужой славе не примазываемся.

—Какая ж ты, Сильва! — возмущенно сказала Саша. — И потом ты ведь староста класса. Ты должна…

—Ничего я тебе не должна! — раздраженно крикнула Сильва. — Я должна отлично учиться! Я и учусь. Не то что некоторые, активные… А если не нравлюсь, выбирайте другого старосту!

— А ты не строй из себя! — вдруг крикнул Стасик. — Ишь, цаца какая! И выберем!.. Никакая ты не староста!..

В класс вошла Мария Павловна, и все кинулись по местам.

Вечером после уроков к Зиновию прибежала Саша:

— Зинка! Совсем забыла. Лидия Николаевна советует делать политинформации. Раз в неделю. А то никто газет не читает. Только по телеку кино смотрят да мультики. Сделаешь?

— Почему я? Может, кто лучше сделает.

— Не говори глупостей. Я и то не все успеваю. А другие и подавно. Ты постарайся. Ладно? Вот тебе газеты, — и она положила на стол увесистую пачку. — Читай…

Зиновий и правда знал о том, что творится в мире, лучше, чем его одноклассники. А началось все после разговора с Дубровиным.

Еще летом, когда мама была в санатории, как-то зашел к нему Семен Семенович и прямо у калитки спросил:

— Читал в газете, что с вьетнамскими детьми делают?!

—Нет, — смутился Зиновий. — У меня была "Пионерская правда". Еще папа выписал. Так она в декабре кончилась.

—Что ты, сынок! — изумился Семен Семенович. — Разве можно сейчас жить без газеты?! Кругом такое творится!.. Нет, Зиновий. С газетой и глаз ясней. Кумекаешь, что к чему. И злость в тебе кипит против тех… И сил прибавляется. Чувствуешь себя со всем рабочим людом Земли в одном строю. И гордость за наши дела аж поднимает тебя, вроде крылья дает…

Стыдно стало Зиновию от слов дяди Семена. Побежал и купил газету. "Комсомолец" попался. Газета понравилась… С тех пор он каждый день в ларьке на углу Нахичеванского и Энгельса покупал "свежий номер "Комсомольца".

Странное дело. Ведь и раньше, еще с первого класса, он слышал от Александры Михайловны, а потом по радио и от отца о Вьетнаме, об Африке, о том, что империалисты грозят войной. Но только теперь, когда стал ежедневно читать газету, разрозненные сведения, представления вдруг стали объединяться, крупнеть, и вот уже перед глазами со страниц газет вставал весь мир! Сложный и загадочный. В мире этом, не прекращаясь ни на минуту, шла борьба. Гремели войны. Умирали от голода дети. Становилось страшно. И стыдно, когда вспоминал, как в буфете и по коридорам футболят чуть надкушенный пирожок или булку…

Особенно внимательно читал о Вьетнаме и потом пересказывал друзьям. И они решили написать письмо. Два вечера спорили, пока не вышло как надо. Отправили его в "Пионерскую правду" с просьбой переслать ребятам вьетнамской школы.

Прошло полгода, а ответа все не было. Друзья решили, что письмо затерялось в дороге. Да и не мудрено — ведь там война!..

Политинформация была назначена на тринадцатое марта. А двенадцатого Сашу вызвали к директору. Она вернулась, когда класс уже сидел за партами. Со всех сторон к ней поворачивались головы, слышался шепот: "Ну что?.. Что случилось?.."

— Скажи им, Саша, — разрешила Лидия Николаевна. — А то они умрут от любопытства.

Письмо нам из Вьетнама, — сказала Саша.

—Ура-а-а! — разразился класс криком. — Что там? Что пишут?

— А вот это уже дело долгое, — остановила их учительница. — Потерпите. Я же терплю…

Как только прозвенел звонок, все бросились к Саше: — Читай!.. Ну читай же!

— Да нельзя его читать. Ничего непонятно. Я уже у старшеклассников была. Буквы латинские, а написано по-вьетнамски.

— У-у-у! —загудели разочарованно. — А что же делать?!

— Как — что? —удивился Зиновий. — Найти, кто знает вьетнамский! Вон в мединституте студенты из Алжира, из Сирии, из Йемена даже есть. Неужели никого не найдется из Вьетнама?!

— Точно!.. Правильно! Найти надо!..

— Дай-ка мне письмо, — сказал Женя. — Мы с папой сделаем штук шесть снимков 18 на 24. Не срисовывать же по буковке!

— Голова! — одобрили Женьку ребята.

Тут же создали шесть групп из добровольцев. Распределили, кто в какой институт идет. Саша уточнила задание:

— В лепешку разбейтесь, а чтоб завтра переводчик был! К часу!

Жене с Зойкой повезло. В коридоре университета девушки указали на худого скуластого паренька в больших очках.

А вон товарищ из Вьетнама,

—Ван, — коротко представился паренек, протягивая им руку. Женя с Зойкой объяснили, зачем пришли. Глаза Вана быстро побежали по строкам письма. Лицо стало строгим.

— Там война, — сказал он, закончив читать. — Детям много трудно. Я немножко хорошо знаю русский язык, — и смущенно улыбнулся. — Но я сделаю. — И тут же, склонившись над подоконником, стал писать. Временами перо надолго замирало. Ван хмурился. По нескольку раз повторял одно и то же вьетнамское слово. Потом улыбка озаряла лицо — вспомнил. И снова писал корявые, еще непривычные для него русские буквы…

Узнав, что письмо переведено, а Зиновий готов к политинформации, директор и Лидия Николаевна решили по-своему: вечером в актовом зале собрали все шестые классы.

Перед столькими людьми Зиновий никогда не выступал, поэтому чувствовал себя неловко. Но потом успокоился.

Шумевший вначале зал постепенно затихал. Высокий русоволосый мальчишка, изредка заглядывая в блокнот, будто и не говорил ничего нового. Но вот так собранные, поставленные рядом факты заставляли задуматься. Оказывается, пока они учатся, резвятся на переменах, смотрят мультики, в мире совершаются чудовищные преступления. Триста семьдесят пять миллионов людей живут на грани голодной смерти. И переходят эту грань — умирают ежедневно восемьдесят тысяч человек! И каждый четвертый из них — ребенок. Это же страшно! Каждую секунду умирает человек только потому, что у него сегодня и вчера и еще раньше не было во рту ни кусочка хлеба…

Письмо вьетнамских школьников прочла Саша:

— "Дорогие друзья из Советского Союза!

Мы много раз читали ваше письмо. Какие вы счастливые! Вы учитесь в большой красивой школе, ходите в кино, занимаетесь спортом, смотрите телевизор, надеваете новую одежду, а летом отдыхаете на берегу теплого моря.