Астрид Линдгрен - Мадикен Страница 49

— Ни в коем случае! — говорит папа. — Но зато он будет летать кругами и показывать, как самолет кувыркается в воздухе, а также будет катать пассажиров. Кто захочет, сможет полетать над городом десять минут. В объявлении написано, что это стоит сто крон.

Аббе сделался сам не свой, когда Мадикен принесла в Люгнет газету для тети Нильссон и показала ему объявление. У него даже выступили слезы на глазах:

— Вот несчастье! Ну почему у меня нету ста крон? А то бы я полетал!

Тетя Нильссон считает, что Аббе заслуживает, чтобы ему дали потратить на себя сто крон, он каждый день трудится у плиты не покладая рук. Но чтобы выкинуть такие деньги на пустяки — это никуда не годится! Да кроме того, у нее сейчас нету ста крон, ей нечего дать ему, если бы она и захотела.

— Ты ведь и сам понимаешь, сыночек, — чего нет, того нет!

Аббе, разумеется, все понимает! Летать могут миллионеры и всякие прочие богачи. Но ведь мечтать-то никому не запрещается. И Аббе так сильно размечтался, что у него даже нос побелел.

— Но уж, по крайней мере, я хотя бы погляжу на настоящий аэроплан! — сказал он, когда они с Мадикен остались одни. От этой мысли им стало веселее.

Летчику повезло на хорошую погоду. Солнце сияет, на небе ни облачка. На поле стекается весь город. Явилось семейство бургомистра и все знатные господа, а за ними и прочая шушера — все, кто только мог наскрести пять крон на билет. Вот сколько, по словам папы, стоило удовольствие посмотреть вблизи на настоящий, всамделишный аэроплан. А папу пропустили бесплатно, потому что он журналист из газеты.

— Газетчикам никогда не надо ни за что платить, — объясняет Мадикен сестренке.

Но и папе это удовольствие обошлось недешево: ему надо было заплатить за маму, за Альву и, конечно же, за девочек. Он хотел пригласить и Линус Иду, но тут получил решительный отказ.

— Право слово, я скорей соглашусь, чтобы меня зарезали и разрубили на мелкие кусочки, чем летать по воздуху и еще кувыркаться.

Так Линус Ида поняла папино приглашение, хотя он вовсе не это имел в виду.

Кстати, когда самолет кувыркается, то эти кувырки называются не кувырками, а мертвыми петлями, объяснил папа. И летчики делают мертвые петли только тогда, когда они летают без пассажиров или если пассажир сам попросит.

И вот они стоят на поле и смотрят, как летчик делает высоко в небе мертвые петли. Таких чудес Мадикен и Лисабет никогда в жизни еще не видали.

Аббе, конечно, тоже никогда этого не видел. Мадикен сразу его заметила — он стоит у самого каната, которым отгорожено летное поле, и не отрываясь смотрит, задрав голову, на небо. Наверно, ему кажется, что он сам летает и делает мертвые петли.

Потом летчик приземлился, и люди ринулись на летное поле, чтобы поближе рассмотреть удивительную машину. Внимательнее всех ее рассматривал Аббе, он даже похлопал ее рукой, как будто это не машина, а лошадь.

— Слушай, — говорит он, обращаясь к Мадикен, — на этой штуковине еще лучше лететь к Северному полюсу, чем на воздушном шаре.

Бравый летчик в кожанке и авиаторском шлеме стоит возле своей машины. Он вежливо отвечает на вопросы и готов всем желающим продать за сто крон билет для полета. Но, как видно, никто не хочет тратить столько денег. А может быть, во всем городе не нашлось ни одного смельчака, который рискнул бы полететь?

Тогда летчик подошел к папе и спросил, не захочет ли он как журналист полететь совершенно бесплатно. Потому что папа ему очень помог, и угощал обедом в гостинице, и напечатал в газете его объявление. Так что будет справедливо, если он немного полетает.

— Да и нужно, чтобы люди убедились, что летать совсем не опасно, — говорит летчик.

— Ой, папа, какой же ты счастливчик! — воскликнула Мадикен, прежде чем папа успел даже сказать спасибо. — Ой, какой же ты счастливчик!

Летчик поглядел на нее с одобрением:

— Вот это молодец! Тебя мы тоже возьмем, если хочешь!

Хочет ли Мадикен! У нее даже сердце застучало громко-громко. Подумать только — она будет летать высоко в небе, как ласточка! Разве может быть в мире что-нибудь лучше этого? Хочет ли Мадикен! Конечно, еще как хочет!

— А ты не боишься? — спрашивает летчик.

— У этой девочки ума не хватает, чтобы бояться, — вмешивается мама.

Нет, единственное, чего боится Мадикен, это чтобы кто-нибудь — папа или летчик — не передумал. Со взрослыми ведь никогда нельзя быть уверенной заранее. Мадикен тянет папу за рукав.

— Ну, давай! Пойдем скорее!

И в этот самый миг она заметила Аббе. Он стоит около аэроплана и не может оторвать от него глаз, и не только глаз, но, кажется, и рук тоже. Он поглаживает бок аэроплана, словно хочет и на взгляд, и на ощупь убедиться, что перед ним настоящий аэроплан.

Мадикен хорошо знает, что если есть на свете человек, которому очень хочется полетать, это, конечно, Аббе. А сейчас она на его глазах сядет в аэроплан и полетит. Нет, так нельзя, это было бы просто несправедливо!

Мадикен идет все медленнее, она размышляет. Вот что надо делать!..

— Папа, я раздумала, — говорит она шепотом. — Можно, вместо меня полетит Аббе?

Папа смотрит на нее удивленно:

— Почему же?

— Я боюсь, — промямлила Мадикен.

— Ну нет! Ничего ты не боишься, — говорит папа. — Но пусть будет по-твоему.

Папа все понял. Потому что он знает, как Мадикен относится к Аббе. Если уж ты к кому-нибудь хорошо относишься, то ради него нетрудно отказаться от чего угодно, папа это понимает.

Он объясняет летчику, в чем дело, а затем подзывает Аббе:

— Аббе, иди сюда.

Аббе идет к нему с виноватым видом.

— Я ничего не трогал, — начинает он оправдываться. — Я только посмотрел.

— Хочешь полетать? — спрашивает папа.

Ну что Аббе мог на это ответить? Он даже не мог представить себе, что папа сказал это всерьез. Он молчит и тупо смотрит на папу. Наконец Мадикен не вытерпела:

— Не слышишь разве! Ты можешь полететь с папой. Хочешь ты или нет?

Бедный Аббе! Он точно разучился говорить! Он, конечно же, слышал, что ему сказали, но думает, что над ним хотят подшутить.

Он никак не мог поверить в свое счастье, пока не очутился в аэроплане, одетый в большую кожаную куртку, в кожаном шлеме. Только тут до него дошло, какое невероятное счастье ему привалило. Тут уж он заулыбался, засиял, а люди вокруг, глядя на него, засмеялись.

— Что это они смеются? — подозрительно спросила Мадикен.

— Потому что увидели по-настоящему счастливого мальчика, — говорит мама.

Мама тоже улыбается. Но в душе она боится. Мадикен это знает. Мама совсем не хотела, чтобы папа летал, но она все равно улыбнулась и помахала ему рукой, когда он выглянул из аэроплана.

Вдруг, откуда ни возьмись, примчалась бургомистерша. Протискавшись к летчику, который уже собирался сесть в свою машину, она сказала укоризненным тоном:

— Не кажется ли вам, что бургомистр города все-таки имеет право лететь первым?

Мадикен видит, как испугался Аббе. Он, наверно, подумал, что его полет тю-тю.

Но летчик не обратил никакого внимания на слова бургомистерши. Бургомистру придется подождать. Сам бургомистр ничего не имеет против. Этот маленький, робкий и добродушный толстячок, как видно, совсем не стремится летать. Зато его жена непременно этого хочет. Больше того, он еще должен сделать мертвую петлю над ратушей. Бургомистерша уже договорилась с фотографом Бакманом, чтобы тот ждал на площади и сфотографировал полет бургомистра.

— Такая карточка украсит наш семейный альбом, — объясняет бургомистерша маме.

Но мама ее не слушает. У нее сейчас другая забота: папа вот-вот полетит, и она очень волнуется. Все люди замахали и закричали «ура». Аэроплан поднялся в воздух, полетел в сторону города и исчез из виду. Скоро он уже казался маленькой точкой.

Тут Лисабет заплакала:

— А вдруг папа свалится…

Мама стоит бледная. Должно быть, и она тоже подумала, что папа может свалиться.

— Да ну! Ничего страшного! — говорит Мадикен.

Она берет маму за руку, чтобы успокоить. А заодно и самой успокоиться. Ведь кто его знает — может быть, летать на самолете и правда опасно?

Но только они об этом подумали, как аэроплан прилетел обратно. И вот он делает мертвую петлю. И вторую. Все радостно закричали «ура», а мама рассердилась.

— Это на него похоже! Решил напугать меня до смерти!

— Нет, — говорит Мадикен. — Это, наверно, Аббе попросил.

— Сейчас я у него спрошу! — грозно пообещала мама. — Пускай он только спустится!

Но когда Аббе спустился на землю, все попытки заговорить с ним были напрасны. Он был и здесь, и как бы еще не здесь. Телом он вернулся на землю, а душой, наверно, еще парил высоко в небе.

— Здорово было? — нетерпеливо спрашивает Мадикен.

Аббе потряс головой: