Борис Алмазов - Самый красивый конь Страница 5

Тут можно читать бесплатно Борис Алмазов - Самый красивый конь. Жанр: Детская литература / Детская проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Борис Алмазов - Самый красивый конь

Борис Алмазов - Самый красивый конь краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Борис Алмазов - Самый красивый конь» бесплатно полную версию:
Не многие из вас, ребята, умеют ездить на лошади, не все знают, что такое конный спорт. Эта трогательная, веселая и светлая повесть расскажет вам о том, как ваш сверстник, Игорь Пономарев, обыкновенный мальчишка, по прозвищу Панама, начал заниматься в школе верховой езды, стал всадником. И о том, что в настоящем спортсмене сила, мужество и воля к победе неотделимы от доброты и благородства, от готовности к самопожертвованию. Конный спорт один из древних. Первое упоминание о нем относится к б80 году до н. э. В современных Олимпийских играх успешно участвуют завоевавшие немало призов советские конника. Будут они бороться и за Большой приз Олимпиады 1980 года в Москве. Эта повесть сделает для вас конный спорт более близким, понятным. А может, кто-нибудь последует примеру упрямого Панамы? «Самый красивый конь» — первая книга молодого детского писателя Бориса Алмазова. Он родился в 1944 году, в Ленинграде; окончил институт театра, музыки и кинематографии; преподает историю искусств в средней школе. И сам, конечно, занимался конным спортом, на всю жизнь полюбил лошадей — живое чудо, взращенное, выпестованное человеком.Владимир Приходько

Борис Алмазов - Самый красивый конь читать онлайн бесплатно

Борис Алмазов - Самый красивый конь - читать книгу онлайн бесплатно, автор Борис Алмазов

— Это как?

— А так. Часть класса поддержит тебя, а другая — Пономарева, и начнется у вас в классе склока.

— Да кто это будет Пономарева защищать? У него и друзей-то нет. Один Столбов. А Столбов не в счет. Так что этого не будет… Маша слушала, сжав кулаки. «Ай да Васька, совсем он не „осел среди ослов“ — он гораздо хуже. Это ведь он Панамке за карикатуру мстит. А карикатуру-то Столбов нарисовал. Мало того, что этот Мослов шуток не понимает, еще и невинного человека погубить хочет?» — думала Уголькова. Она хотела прямо сейчас выйти и рассказать, как было дело, да вовремя спохватилась. Во-первых, скажут, подслушивала, во-вторых, ведь Борис Степанович ясно сказал, что Панама сам себе письмо писать не стал бы, а Мослов все равно не поверил. Он и теперь не поверит! Маша вспомнила понурую фигуру Панамы, его узкие плечи, сутулую спину. И как тот сидит на уроке, подперев голову рукой, мысли где-то далеко-далеко. Его вызовут — он очнется, ничего не слыхал, только глазами своими голубыми хлопает. И Маше стало его вдруг жалко. Ишь, заступиться за Панамку некому! Нет, есть кому! Сразу из школы она побежала к своей подружке Юле Фоминой, на стадион. Юлька, раскрасневшаяся, потная, носилась по льду, выделывая сложные фигуры танца. А музыка визжала и мяукала, звук «плыл», и магнитофонная лента все время рвалась.

— Да что ж это такое! — возмущенно кричала Фомина. — Михаил Александрович, скажите вы им! Ведь так совершенно невозможно работать! Сапожника какого-то посадили в радиорубку… Тренер пошел выяснять. А Юлька, возмущенная, подкатила к барьеру.

— Ты чего? — спросила она Уголькову.

— Ой, Юля! — И Маша рассказала все, что слышала.

— Ну вот, все нормально! — К ним подкатил тренер. — Давай с самого начала. Ты уж нас, девочка, извини, нам некогда.

— Я понимаю, — сказала Маша. — Юля! Так что же теперь делать?

— Потом, потом поговорим! — замахала руками Юлька. — Вообще, твоя-то какая забота? Маша посмотрела-посмотрела, как Юлька легко скользит по зеркалу катка, потом тихонько повернулась и побрела домой. «Это потому, что она занята очень, а на самом деле она добрая», — уговаривала себя Уголькова. Но чувствовала, что-то здесь не так. Юлька — вся на катке, а в классе тоже как на тренировке…

— Ну и ладно! — сказала Маша. — Все равно у Панамки есть защита. Это я!

Глава восьмая. КАЖДЫЙ ДЕНЬ, КРОМЕ ЧЕТВЕРГА

— Многие слова со временем теряют первоначальное значение. Вот, например, слово «ремонт». Это слово французское и означало раньше «пересесть на свежую лошадь». А «ремонтировать» — это значит «обновлять конский состав». Новых лошадей покупать, одним словом. Ну вот, сейчас копыта замоем, и на сегодня все. Давай воду! Панама тащит ведро Борису Степановичу. Довольный, растертый соломенным жгутом Конус весело хрупает сено. Он выздоравливает. Сегодня Борис Степанович сделал небольшую проездку. Ох и намучились они с Панамой за этот месяц! Конусу становилось то лучше, то хуже. Сидела в нем невесть где подхваченная простуда. И много пота пролили они, прежде чем услышали от Петра Григорьевича: «Завтра начинайте работать коня. Сначала работайте шаг. Шагайте коня минут тридцать, и две репризы по десять минут рысью…» Панама теперь каждый день ходит в манеж. И странное дело, сейчас, когда у него времени в обрез, он перестал опаздывать в школу и даже начал лучше учиться. За месяц только две тройки. Раньше, бывало, сядет за уроки и сидит часов пять. Пишет, на промокашке рисует, в окно глядит. А теперь в окно глядеть некогда: на уроки Панама может потратить час-полтора, не больше, а то в манеж опоздает к вечерней проездке. Поэтому и на уроках сидит как памятник, не шелохнется, каждое слово ловит: запомнишь на уроке дома учить не надо. Только вот с классом отношения испортились. Первым поссорился Столбов, с которым они с первого класса за одной партой сидели. Сколько раз их рассаживали за болтовню, но они опять вместе садились, а тут Столбов сам ушел, да еще стукнул Панаму по голове.

— Знаю, знаю, Панамочка дорогой, — сказал он на прощание, — чего ты такой замечательный стал, в отличники прорываешься: Юлечке своей хорошенькой понравиться хочешь. Только ничего у тебя не выйдет! Ты ростом от горшка два вершка, а она вон жердина какая. Ну что мог ответить ему Панама! Что в школе у него все получается само собой? Кто этому поверит! Рассказать про манеж он не мог, да и что рассказывать? Как он из денников тачками навоз вывозит, как Конусу компрессы делает и клизмы ставит? А сказать, что он Юле понравиться не хочет, тоже нельзя. Да и разве есть в классе такой мальчишка, который бы ей понравиться не хотел? Даже Сапогов-второгодник и тот замолкает, когда Юля входит в класс. Она такая красивая, у нее свитер красный, ее даже по телевизору показывали. И комментатор сказал: «Это надежда нашего города, подрастающая достойная смена», и всякие другие хорошие слова. Конечно, Панаме она очень нравилась, даже ночью снилась один раз, только как — он не запомнил. Хорошо снилась. И все у нее получается ловко и весело. Иной раз выйдет отвечать — ничего не знает, а глаза свои огромные распахнет и начнет говорить, говорить и, глядишь, на четверку ответит… Панама от удивления только в затылке чешет.

— Личное обаяние, — говорит Столбов, — ничего не попишешь. Вот есть обаяние — и делай что хочешь, а нет — давай учи! Обаяние — оно как лазер, от него никуда не денешься, вот, к примеру, лазерная винтовка… Кончались такие беседы тем, что Столбова ставили столбом — за разговоры. На одного только Бориса Степановича это обаяние почему-то не действовало. Когда он вызвал ее в первый раз и Юля своей необыкновенно красивой взрослой походкой вышла к доске, учитель оглядел ее с ног до головы и весело сказал:

— Нуте-с, Фомина Юлия, поведайте миру, что такое народное творчество, имеется в виду устное. Что мы к нему относим и почему?

— Устным народным творчеством называется, — начала бойко Фомина и пошла крутить: — Народное творчество называется народным, потому что его создавал народ, поэтому оно народное… Борис Степанович подпер своей длинной ладонью щеку и не мигая смотрел на Юлю, пока она не сбилась.

— Все? — удивленно спросил он. — Жаль. В таком стиле можно отвечать часами на любой вопрос, о котором никакого понятия не имеешь. И не смотрите на меня, барышня, как некое животное на некие ворота. Естественно, за такой ответ вознаграждение будет минимальное.

— Два? — радостно выкрикнул второгодник Сапогов.

— Знакомая отметка, Сапогов? — спросил учитель и влепил в журнал здоровую, жирную двойку. Фомина стала красная, как свитер, и раздраженно хлопнула крышкой парты.

— Кстати, садиться нужно тихо, дабы не травмировать нервную систему педагога и глубокоуважаемых однокашников. А что такое фольклор, нам сейчас растолкует Пономарев. И Панама пошел и заработал четверку, хотя ему сквозь землю хотелось провалиться. Правда, с тех пор Фомина на уроках литературы тише воды, ниже травы и так на Бориса Степановича глядит, когда он рассказывает, словно хочет ему в рот прыгнуть. Ну, а сегодня скандал произошел. На большой перемене остались все в классе — объявили экстренное собрание. Председатель совета отряда Васька Мослов говорит:

— Ребята, в школе проходит конкурс стенных газет. Мы должны принять участие.

— Как принять? — засмеялся Столбов. — Мы еще с начала года ни одной газеты не выпустили…

— Ну и что? Вот сегодня останется актив и выпустит сразу несколько газет. Дадим им в помощь ребят. Вот Пономарева, например.

— Не могу я сегодня.

— Ну, завтра.

— И завтра не могу, — ответил Пономарев, — занят я, ребята.

— И когда же ты бываешь свободен? — ехидно так спрашивает Васька.

— В четверг. И то до пяти, а потом я в баню хожу. Тут все как закричат:

— А мы что, не ходим? Все в баню ходят. Пономарев выделяется, хочет особенным быть!

— Знаешь, ты что-то стал себе многое позволять, — говорит Васька. — Я считаю, что тебя обсудить надо. Со сбора сбежал, в культпоходе не участвовал… У тебя что, уважительные причины есть?

— Есть, — сказал Панама.

— Ну, так объясни коллективу. Вот Фомина имеет уважительные причины, мы ее стараемся максимально освободить. Идем навстречу.

— Не могу я объяснить. А причины есть, — твердо ответил Панама. Тут опять все как закричат. И вдруг встает Машка Уголькова и говорит:

— Что вы пристали? Я за него останусь. Все сразу замолчали.

— Пономарев, — говорит она, — не такой человек, чтобы врать.

— Ха! — сказал Столбов.

— Ты вообще, дурак, молчи! Если Игорь говорит, что у него есть причины, значит, есть. А если кого надо обсуждать, так это тебя, Васечка, за два месяца ни одной газетки не выпустили, потому в конкурсе участвовать — это показуха! Тут опять все как закричали! А Пономарев смотрел на Уголькову, точно видел ее в первый раз. Целый день он над этим думал. И сейчас, когда помогал Борису Степановичу Конусу копыта замывать, вдруг сказал:

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.