Мишель Турнье - Пятница или Дикая жизнь Страница 5

Каждый вечер, перед тем как объявить комендантский час, Робинзон осматривал свои владения. Его сопровождал Тенн, который, казалось, понимал, что Сперанце и ее обитателям грозит опасность. Потом Робинзон приступал к закрытию крепости. Камни откатывались на определенные места, с тем расчетом, чтобы направить нападающих прямо в ямы. Подъемный мост убирался, все выходы перекрывались, и только тогда Робинзон оглашал начало комендантского часа. Затем он готовил ужин, сервировал стол в своем прекрасном доме и удалялся в пещеру. Через несколько минут он возвращался надушенный, умытый, причесанный, с подстриженной бородой, одетый в генеральский мундир. И наконец при свете палочек, смазанных смолой и воткнутых в подсвечники, он неторопливо ужинал под внимательным и преданным взглядом Тенна.

9

За периодом активных военных приготовлений последовал период проливных дождей. Робинзону нужно было ремонтировать дом, восстанавливать поврежденные потоками воды дороги и загоны. Потом наступило время жатвы. Урожай оказался так велик, что Робинзону пришлось вычистить и осушить еще одну пещеру, так как прежняя была уже переполнена. На этот раз он не стал отказывать себе в удовольствии испечь хлеб — первый, отведанный им за время пребывания на острове.

Из-за богатого урожая остро встала проблема крыс. Казалось, грызуны множились пропорционально возраставшему количеству припасов. Робинзон собирался накопить столько зерна, сколько сможет, и поэтому против крыс нужно было принимать какие-то меры.

На острове росли красные грибы с желтыми крапинками, которые, несомненно, были ядовиты, так как многие козлята погибали, съев их вместе с травой. Робинзон извлек из грибов коричневатый сок и вымочил в нем немного зерна. Потом рассыпал его в тех местах, где обычно бегали крысы. Те с удовольствием все съели и даже не заболели. Тогда он построил клетки-ловушки. Но чтобы переловить всех крыс, понадобилось бы огромное количество клеток, к тому же пришлось бы топить пойманных зверьков, погружая клетки в реку и наблюдая за агонией, а это ему претило.

Однажды Робинзон стал невольным свидетелем крысиного поединка. Ничего не замечая вокруг, два зверька сплелись в клубок и катались по траве со свирепым визгом. В конце концов они задушили друг друга и умерли, не разжимая челюстей. Сравнив трупы крыс, Робинзон заметил, что они принадлежат к разным видам. Одна, черная, крупная и облезлая, была очень похожа на тех крыс, которых он видел на кораблях во время путешествий. Другая была серой, с длинным тельцем и более густой шерстью, вроде лесных мышей. Такие крысы жили на лугах острова. Робинзон догадался, что первый вид был родом с «Виргинии» и размножился, кормясь запасами зерна. Представители же другого вида были коренными обитателями острова. Похоже, для каждого вида нашлась своя территория и свои источники пропитания. Робинзон убедился в этом, запустив как-то вечером в траву пойманную в пещере черную крысу. Некоторое время трава шевелилась, потом полетели фонтаны песка, видимо там шла беспощадная охота. Когда Робинзон подошел поближе, от черной крысы остались лишь клочья шерсти.

Тогда, насыпав тонкую дорожку из зерен от самой пещеры до поля, он раскидал там два мешка зерна, Существовал риск, что жертва окажется бесполезной. Но она оправдала себя. Как только наступила ночь, множество черных крыс устремилось за зерном, которое они считали своей собственностью. Серые объединились, чтобы противостоять неожиданному вторжению. Казалось, что по всему полю пронесся ураган из маленьких фонтанчиков песка. Сражающиеся пары катались, как живые шары, а с земли раздавался громкий писк.

Исход битвы был предрешен. Животное, сражающееся на территории врага, почти всегда терпит поражение. В этот день все черные крысы погибли.

10

Робинзон никогда не обращал особого внимания на свою внешность и не любил часто смотреться в зеркало. Впрочем он так давно этого не делал, что был удивлен, вынув однажды зеркало из сундука с «Виргинии» и увидев свое отражение. Он не слишком изменился, только борода стала длиннее, и несколько новых морщин пересекали его лоб. Что его все-таки обеспокоило, так это суровое выражение, какая-то грусть, которая не сходила с его лица. Он попытался улыбнуться и был ошарашен, когда понял, что у него это не получается. Сколько ни старался он прищуривать глаза и растягивать рот — все было бесполезно. Он разучился улыбаться. У Робинзона появилось ощущение, что его лицо одеревенело и превратилось в угрюмую неподвижную маску. Подумав немного, он понял, что с ним случилось. Это из-за одиночества. Он так долго никому не улыбался, что разучился. Когда он пытался изобразить улыбку, его мышцы больше не слушались. Он продолжал смотреть в зеркало, и сердце его сжималось от грусти. На этом острове у него было все: еда, питье, дом, кровать, но некому было улыбнуться.

И тут его взгляд упал на Тенна. Может быть, это сон? Пес улыбался ему! С одной стороны морды его верхняя губа приподнялась, обнажая два ряда зубов. В то же время он забавно склонил голову набок, а коричневые глаза иронически щурились. Робинзон обеими руками обхватил мохнатую голову пса. Глаза его увлажнились, и неуловимая дрожь тронула уголки губ. Тенн по-прежнему улыбался. Робинзон напряженно вглядывался в него и пытался придать своему лицу то же выражение.

С тех пор это стало у них чем-то вроде игры. Робинзон неожиданно останавливался во время работы, или охоты, или прогулки и по-особенному смотрел на Тенна. Пес улыбался ему на свой лад, и лицо Робинзона смягчалось, становилось более человечным, и он улыбался в ответ.

11

Робинзон продолжал обустраивать остров. День ото дня у него становилось все больше работы и обязанностей. Утром, например, он одевался, прочитывал несколько страниц из Библии, вставал навытяжку перед мачтой, на которой поднимал английский флаг. Потом приходило время открывать крепость. Робинзон возвращал на место мост и освобождал выходы от камней. День начинался с дойки коз, затем надо было проверить маленький кроличий садок, расположенный на песчаной поляне. Там он выращивал дикую репу, люцерну и овес, прикармливая семейство чилийских кроликов, которые без этого разбегались по всему острову. Это были так называемые агути, крупные кролики с длинными лапами и короткими ушами.

Позже он проверял уровень воды в садках, где плодились карпы и форель. К полудню он быстро перекусывал в компании Тенна, немного дремал, а затем надевал генеральский мундир для выполнения послеобеденных обязанностей. Он должен был пересчитать морских черепах, у каждой из которых был свой регистрационный номер; присутствовать при открытии нового моста из лиан, дерзко перекинутого через глубокий овраг в чаще тропического леса; и наконец завершить постройку хижины из папоротника на краю леса, выходившего прямо к берегу. Из этой хижины можно было великолепно наблюдать за морем, оставаясь незамеченным. Кроме того, в самые жаркие часы здесь была тень.

Робинзону часто надоедали все эти труды и заботы. Он спрашивал себя, зачем и кому все это нужно, но тут же вспоминал об угрозе праздности, свинячьей лужи, в которую он рисковал вернуться, уступив лени, и сразу деятельно принимался за работу.

12

С первых же дней Робинзон использовал пещеру в центре острова для хранения самых ценных вещей: урожая, запасов мяса и фруктов; чуть глубже были спрятаны сундуки с одеждой, инструменты, оружие, золото, и наконец, в дальнем углу стояли бочки с порохом, которого было достаточно, чтобы поднять на воздух весь остров. Робинзон давно уже не охотился с ружьем, но ему было приятно иметь в своем распоряжении порох: это вселяло в него уверенность и давало ощущение собственной значимости.

Он никак не решался исследовать пещеру дальше, хотя время от времени подумывал об этом с любопытством. За бочками с порохом туннель превращался в узкий проход, круто спускавшийся вниз. Как-то раз Робинзон решил пойти по нему и посмотреть, куда он его приведет.

Хуже всего было отсутствие света. У Робинзона были только смолистые ветки. Но идти вглубь пещеры с факелом было рискованно, так как бочки могли взорваться, тем более немного пороха наверняка просыпалось на землю. Да и дышать вскоре стало бы невозможно из-за дыма. В какой-то момент Робинзон даже решил проделать в пещере что-то вроде грубы для освещения и вентиляции, но порода была слишком твердой. Таким образом, у него оставалась последняя возможность: смириться с темнотой и попытаться к ней привыкнуть. Запасшись кукурузными лепешками и молоком, он пролез настолько далеко, насколько смог, и стал ждать.

Глубочайший покой царил вокруг. Он знал, что сейчас солнце заходит за горизонт. Вход в пещеру был расположен таким образом, что в определенный момент лучи закатного солнца били прямо в него и на одну секунду освещали пещеру до самого дна. Это и произошло — мгновенно, как вспышка молнии. Но Робинзону было достаточно, чтобы понять, что его первый день внутри пещеры подошел к концу.