Ирина Щеглова - На зависть королеве Страница 5

Правда, у меня дома Маринка частенько спрашивала, «нет ли чего-нибудь поесть», и с жадностью набрасывалась на мамины блюда: плов, бефстроганов, борщ, отбивные или бифштексы.

Мама вздыхала:

– Бледненькая какая Марина, и далась им эта машина!

– При чем здесь машина? – удивилась я.

– Отец машину хочет, вот они и копят, – объяснила мама, – а дети голодные бегают.

– Ладно тебе, повторяешь чужие сплетни! – возмутилась я.

– Да при чем здесь сплетни, – обиделась мама. – Сама не видишь, что ли?

Честно говоря, ничего я не видела. Маринка всегда фыркала и возмущалась, когда при ней говорили о покупке новой машины, или мебели, или техники. Она называла все это мещанством, и сообщала с самым независимым видом, что их старый телевизор в тысячу раз лучше всех этих новомодных экранов, что компьютер ей не нужен, что отец прекрасно обходится и без машины, а если она нужна, так можно заказать такси…

Такси они не заказывали. На дачу ее родители добирались на автобусе. Правда, сама Маринка не отказывалась доехать с нами. Иногда она приводила с собой младшего брата и держала его всю дорогу на коленях. Это значило, что родители тоже с кем-то поехали, но там не хватило на всех места.

И все-таки, я всегда радовалась, если Маринка ехала с нами. Раньше я не задумывалась. Спрашивала:

– Ты будешь в выходные на даче?

– Нет, – отвечала она, – надо к бабушке сходить.

А мне и в голову не приходило: почему, например, бабушка не ездит на свою же дачу… Потом я стала догадываться и словно бы невзначай предлагала:

– Марин, давай, поехали с нами…

Я, мол, ее в гости зову, или – вместе веселее… Она никогда не отказывалась.

Вот и в тот раз, у Риты, я спросила, поедет ли она на дачу, она сразу сказала – поедет. А я не стала уточнять на чем.

Пригласить Илону мне как-то не приходило в голову. Может быть, потому что я так и не познакомила ее с родителями, а может, потому, что не представляла себе Илону на даче, не знаю.

В общем, я уехала с родителями и братом в тот же день вечером. А утром в субботу Маринка уже входила к нам во двор.

– О, Марина, здравствуй! – обрадовалась мама, – что-то тебя давно не видно у нас?

– Я была занята, – спокойно ответила она.

Мы пили чай на веранде, а потом пошли бродить по берегу реки. Я чувствовала, что она скучала по мне, так же, как и я по ней. Мы не вспоминали ни об Илоне, ни о Маринкиных новых приятельницах, она ни словом не обмолвилась о бойкоте, зато поведала мне совершенно потрясающую историю.

– Месяц назад я поехала в университет, – рассказала Маринка, она собиралась поступать на биофак, и у них там был день открытых дверей или что-то типа того.

Так вот, на этом собрании были не только преподаватели, но и студенты, Маринка, естественно, потрясла всех своей красотой и после того, как все закончилось, приняла приглашения каких-то третьекурсников погулять по городу. И все было очень мило, а потом ее уговорили зайти в клуб, там новые знакомые познакомили ее еще с какими-то ребятами… Среди них был он…

– Кто? – удивленно спросила я.

– Его зовут Стас, – призналась Маринка, – я влюблена!

У меня просто челюсть отвалилась.

– Влюблена? Но кто он? – я засыпала Маринку вопросами, и она отвечала подробно, как будто заранее готовилась, а может, ей просто некому было рассказать, и она только и ждала этого нашего примирения.

Маринка то и дело останавливалась, смотрела на бегущую воду в реке, вздыхала, глаза ее то и дело наполнялись слезами, и все это казалось мне таким необычно прекрасным, ведь сама я еще ничего подобного не испытывала, разве только в книжках читала.

– Знаешь, – говорила Маринка, – он такой красивый! Очень похож на Брэда Питта, это чтоб тебе было понятно, как он выглядит…

– С ума сойти! – выдохнула я.

– Когда я его увидела!.. – Маринка многозначительно помолчала, – ну, ты понимаешь!

– Да, да, конечно… А он что? Заметил тебя? – волновалась я.

– О! – загадочно улыбнулась Маринка. – Он сразу же пригласил меня танцевать.

– Правда?!

– Представь, вокруг полно народа, гремит музыка, и мы в самом центре стоим совсем близко, я положила голову ему на плечо, а он только слегка касался моих рук…

Я готова была разрыдаться:

– И что же дальше? Вы встречались еще?

– Разумеется. Мы виделись так часто, как только могли. У него учеба, у меня – тоже.

– Ну и вы уже целовались? – замирая, спросила я.

– Я была у него, – Маринка опустила голову.

– Ты? Марин, у вас что-то было?! – ужаснулась я.

Маринка возмущенно взглянула на меня:

– Как ты можешь! Он совсем не такой!

– Прости, пожалуйста, – взмолилась я, – просто ты так об этом сказала…

– Он бы никогда не позволил себе ничего лишнего, – сжалилась Маринка, – просто был холодный дождливый день, он живет в общежитии, его сосед куда-то уехал. Вот Стас и пригласил меня зайти. Мы были совсем одни. Стас зажег свечи, играла музыка, но очень тихо, мы выпили вина, совсем немного. На мне был в тот день белый свитер, ну тот, облегающий. Стас смотрел на меня такими глазами! Мы целовались, а потом он подвел меня к зеркалу и встал за моей спиной, он сказал «Посмотри, какая ты красивая!» А я себя не видела, я видела его. Мы смотрели друг на друга в зеркало, понимаешь?

Я кивала, как заведенная.

– Он посвятил мне стихи, – внезапно призналась Маринка и сразу же принялась читать, самозабвенно прикрыв глаза:

Был тихий, дождливый вечерВ шуршанье опавшей листвы,Как звезды светили нам свечиСреди возбуждающей тьмы.

Лицо твое было так близко,Я чувствовал губы твои;Забывшись в объятьях друг друга,Себя уж не помнили мы…

Она остановилась и посмотрела на меня выжидающе.

– Это любовь! – убежденно заявила я.

– Ты думаешь? – задумчиво переспросила Маринка.

– Конечно! Никаких сомнений!

– Ах, откуда тебе знать!

Я спохватилась: да, действительно, мне неоткуда было знать, я сказала ей об этом, я согласилась, но при этом принялась убеждать ее, что я чувствую, что твердо убеждена в том, что это – та самая настоящая любовь, о которой мечтает каждая девчонка.

Маринка смущенно улыбалась, рассеянно срывала сухие метелки с прошлогодней прибрежной травы, и вообще она была вся такая рассеянная, романтичная, нежная. А я вилась вокруг нее, выспрашивала, хватала ее за руку, заглядывала в глаза, впитывала каждое слово.

Так мы дошли до ее дачи. И там смотрели старое видео, где нам лет по тринадцать. Нас снимал Маринкин отец на камеру, тогда тоже была весна, и я впервые приехала на дачу. Я там получилась очень смешная, в растянутой сиреневой кофте, с косой…

Выходные промелькнули быстро. Домой я вернулась наполненная Маринкиной тайной и Маринкиной любовью.

Мы снова сидели вместе на уроках, шушукались на переменах, бегали друг к другу в гости и постоянно обсуждали Стаса. Что он сказал, что сделал, как выглядел. Я ни разу не видела его. Да мне и в голову не приходило предложить Маринке познакомить нас. Иногда Маринка исчезала, и тогда я знала, что она где-то со Стасом, а потом она появлялась, вся такая загадочная, и мы опять уединялись и говорили о нем.

Илона ушла в тень. Нет, я не забыла о ней, мы по-прежнему возвращались вместе домой, нам ведь было по пути. Но теперь с нами снова была Лариса, а при ней не очень-то поговоришь. Да и не могла же я рассказать Илоне чужую тайну.

Так прошел май, началось лето, и мы все разъехались на каникулы.

Глава 4

Тимофей

Летом мы изредка перебрасывались SMS-ками. Маринка отвечала односложно и очень редко. Я знала, что она сидит на даче, а ее возлюбленный Стас уехал домой к родителям, ведь у него тоже были каникулы.

Зато с Илоной мы подолгу болтали по телефону, да еще и писали друг другу. Она, как обычно, проводила лето в Одесской области, а я довольно много путешествовала: сначала побывала в Крыму, потом с родителями в Греции и напоследок около месяца просидела в деревне у деда с бабушкой.

Лето как-то очень быстро кончилось, оно всегда так кончается: кажется, вот, началась совсем другая жизнь и даже начинаешь привыкать к этой новой жизни, врастать в нее, а потом глядь – конец августа, ты в самолете и уже объявляют посадку, и ты с трудом понимаешь, что стюардесса произносит название твоего родного города, температуру за бортом самолета и все такое.

Помню, как вошла в квартиру, и так накатило что-то. Бросила сумку, плюхнулась на диван и замерла. Мама говорит:

– Вещи разбери.

А я подняться не могу, сил нет, и все.

Потом, конечно, пришла в себя. Вечером даже начала звонить друзьям, выяснять, кто где. Так вот, Маринка дома была, а Илона еще не вернулась. Она не торопилась, это понятно. Тамошняя жизнь устраивала ее куда больше здешней.

С Маринкой мы встретились на следующий день. Она осталась такой же бледной, казалось, что она еще похудела и еще вытянулась. У Маринки кожа слишком чувствительная, она загорать не может. Зато каждую весну она покрывается веснушками и у нее сразу же обгорает нос. Маринкино время – зима и осень. Мое – весна и лето. Так уж получилось.