Ирина Мазаева - Клубничная осень Страница 5

– Да. А ты искупаться пришел? – как можно непринужденнее спросила Белла, чувствуя, что сердце выпрыгивает из груди.

– Да, окунуться перед презентацией. – И Светислав уселся на соседний шезлонг. – Я вас видел с подругой на открытии. Вы – поэтессы?

– Да, мы уже печатаемся! – брякнула Белла, которой почему-то показалось стыдным признаться, что они приехали сюда с мамами, и поспешно добавила: – Мы слышали твои стихи, нам понравилось, здорово.

– Спасибо. – Светислав поднялся, оставив полотенце на шезлонге и скинув шлепки, и направился к воде.

Белла окончательно растерялась: почему он ушел? Она сказала что-то не то? И тут же поняла: похвалить его стихи было такой банальностью! И как она могла так опростоволоситься? Надо было сказать что-нибудь оригинальное. Но как придумать что-нибудь оригинальное, когда ты сидишь рядом с парнем твоей мечты?!

Первым ее порывом было рвануть следом за ним и с разбегу, красиво, «ласточкой» нырнуть в воду. И тут же вспомнился сон про пруд-бассейн… Белла замерла, испугавшись непонятно чего. Вспомнила, что она никогда никуда не ныряла, что она этого просто не умеет и боится. И потом, решили ведь они не бегать за ним! Но и лежать, изображая полнейшее равнодушие, она не могла.

– Который час? – проснулась Кэт.

– Не знаю, я не взяла мобильный.

– Давно я сплю?

– Я не знаю! – почему-то вышла из себя Белла.

– Что случилось? Почему ты кричишь на меня? – возмутилась Кэт.

– Прости. – Белла поднялась, надела шлепки и подхватила полотенце. – Я в номер.

– Да, пора, наверное, одеваться и двигать в сторону дома Волошина.

Едва же за подругой захлопнулась дверь гостиничного номера, Белла тут же кинулась из гостиницы к бассейну. Но в нем плескались какие-то совершенно другие люди, Светислава не было.

Презентация журнала показалась Белле скучной и неинтересной, но уйти она не могла, ведь только здесь был шанс встретить Светислава! Кэт же сидела рядом, уткнувшись в книгу, и по ее виду было совершенно непонятно, скучно ей или нет. Белла же сидела как на иголках. Вся радость от Крыма, от поездки, от фестиваля как-то быстро сошла на нет. Осталась лишь одна тревога: сумеет ли она первая познакомиться со Светиславом? Влюбится ли он в нее?

Люди приходили и уходили, некоторые сразу вставали под деревьями позади стульев и о чем-то переговаривались. Все они были взрослые, поэтессы, поэты, издательницы, литературные агенты и все, кто связан с литературой. С точки зрения Беллы, посмотреть не на кого. Никаких тебе красивых и талантливых парней. Только Светислав, который все не приходил.

Кэт отложила книжку, зевнула и повернулась к подруге:

– Искупаемся?

И снова страх шевельнулся где-то у Беллы в животе: лезть в море ей совершенно не хотелось…

– Я не знаю… Может, потом?

– Ждешь, что Светислав придет?

– И вовсе нет! – возмутилась Белла.

– А я думаю, да. Ну и жди. А я пойду купаться. – Кэт спрятала книжку в сумку. – Я не хочу весь фестиваль за ним бегать. Я приехала сюда ради моря!

Белла хотела было ответить, но…

– За кем вы не хотите бегать? – раздался позади знакомый голос.

Глава 4,

в которой прекрасный принц приглашает Беллу на свидание… которое проходит вовсе не так, как хотелось бы Белле

Подружки резко обернулись: за их спинами сидел, вольготно развалившись, не кто иной, как сам Светислав. Сердце у Беллы провалилось куда-то вниз… Он слышал их разговор! И когда он успел прийти? Он понял, что они говорили о нем!

– Мы хотели поговорить с организатором, – спасла положение Кэт. – Мы…

Но Светислав ее перебил:

– Ага! Вы хотите участвовать в битве поэтов! Я так и подумал!

Кэт хотела было что-то сказать, но Белла ответила за нее:

– Да, точно, ты догадливый.

– Вам не кажется, что здесь скучно? – вдруг резко сменил тему Светилав, глядя на Беллу.

– Вы уже познакомились? – удивилась Кэт.

– Да, мы с… с…

– Беллой, – подсказала Белла.

– С Беллой виделись в бассейне.

– Меня зовут Катя, но лучше – Кэт, – представилась Кэт.

– А я – Светислав, но лучше – Слава.

– А почему Светислав? Я не ослышалась? Я думала, имя звучит «СвЯтОслав».

– А я вот такой особенный, – широко улыбнулся Слава. – Я СвЕтИслав. Я вообще, может быть, не человек… – И он таинственно замолк.

– А кто? – поддерживая игру, шепотом спросила Белла.

– А вот если пойдете со мной – узнаете… – также шепотом ответил парень, вставая со стула.

Они гуляли по набережной, иногда останавливаясь, любуясь морем, разговаривали обо всем сразу. Выяснилось, что Славе – восемнадцать и он – то самое «молодое дарование», приезда которого все так ждали. Белла же, опережая Кэт, приврала, что им по семнадцать, а восемнадцать исполнится «вот-вот, почти совсем скоро». Выяснилось также, что Слава – москвич, и он, узнав, что они не из столицы, обнадежил подруг: «Ничего, приезжайте учиться к нам – привыкнете, останетесь».

В самом конце набережной Слава же предложил зайти в кафе – в «единственное, где играет нормальная музыка». Заказали чай и фрукты.

– Ну что, лезем на топчан за дастархан? – предложил Слава.

– Что? – «зависли» Белла с Кэт.

– Вы в Крыму первый раз? Дастархан – это низкий столик, а топчан – то, на чем сидят! Это татарское кафе.

– А!..

Все уютно расположились на топчанах, скинув обувь.

Как-то так оказалось, что Слава сел посередине, а подружки оказались по краям. И снова завязался разговор ни о чем и обо всем сразу. Пока Кэт не напомнила:

– Ты обещал открыть нам страшную тайну: если ты не человек, то кто?

– А вы не знаете? – хитро прищурился Слава.

Подружки помотали головами.

– Я – поэт, и этим все сказано! – рассмеялся парень. – Поэты – не люди, это существа не от мира сего. Как же вы можете этого не знать? Вы же сами – поэтессы!

Белла уже успела шепнуть Кэт, что ей пришлось сочинить, что они тоже пишут стихи и сюда попали по приглашению, а не с мамами. И теперь обе в ужасе замерли: а вдруг Слава предложит им почитать свои стихи? Но он заявил:

– Нет, никаких стихов сейчас! Стихи надо читать на море! Вы когда приехали? Вчера? На море ночью были?

– Мы так устали с дороги, что, стыдно признаться, заснули часов в десять вечера, – сказала Кэт.

– О! Так сегодня будет ваша первая ночь под звездами! – обрадовался Слава.

И все внутри Беллы заликовало. Он собирается сидеть с ними под звездами! И это будет так романтично… И тут же испугалась: отпустят ли их мамы? А если отпустят, то надолго?

Между тем Слава, расправившись с кофе, сообщил, что он проголодался, и предложил немедленно и прямо в этом кафе поужинать. Кэт сделала страшные глаза и показала Белле, что у нее нет денег. И тут Белла почувствовала себя прямо Рокфеллершей – папины деньги у нее были с собой, и она могла позволить себе широкий жест – заплатить хоть за всех сразу:

– Предлагаю взять долму, – тут же выступил Слава.

Долмой оказались голубцы, завернутые в виноградные листья. Когда официант принес блюдо, подружки тут же поняли, как они проголодались, и радостно набросились на еду. Белла же еще украдкой начала строчить эсэмэски маме, спрашивая разрешения погулять подольше. Но мама решительно потребовала, чтобы Белла зашла в гостиницу переодеться, потому как ночи здесь не жаркие. Пришлось согласиться.

Слава между тем сообщил, что он учится в Литературном институте, и похвастался – у него уже был собственный вечер в ЦДЛ. На немой вопрос подружек пояснил: ЦДЛ – это Центральный дом литератора – и добавил: «Эх вы, темнота!» А потом пустился в пространные размышления о современной поэзии.

Сначала Белла испугалась, понимая, что они снова, как никогда, близки к провалу – ведь они же не поэтессы и вообще не в курсе, что сейчас происходит в современной поэзии. А потом начала успокаиваться: все-таки жизнь рядом с мамами, которые пишут стихи и постоянно ездят по каким-то литературным мероприятиям, давала свои плоды – многие фамилии звучали знакомо. И тут же Белла вспомнила какие-то мамины высказывания и суждения, которые вполне можно было повторить, выдав за свои.

Так что, когда ужин подошел к концу и Слава предложил немедленно искупаться, Белла с удовлетворением отметила, что беседа прошла на «твердую четверку»: они с Кэт, как выяснилось, неплохо разбираются в поэзии и могут легко поддерживать разговор.

Вышли на пляж. Слава на ходу скинул джинсы, оставшись в плавках, Кэт с Беллой переоделись в кабинках.

– Что так долго? Давайте ко мне! – крикнул из воды Слава.

Кэт тут же вошла в воду, а Белла…

А Беллу снова сковал страх. Море пенилось и билось у ног. Солнце опускалось куда-то за гору Карадаг. Подступали сумерки, и в этих сумерках входить в воду казалось еще страшнее.

– Белка, ты идешь? – хором крикнули Слава и Кэт.

И тут же сильнейший укол ревности пронзил ее сердце. Они плескались за полосой прибоя, такие смелые, такие уверенные в себе, счастливые, а она… Она стояла тут одна, мучилась, ревновала, страдала, но не могла сделать ни шагу.