Людвик Керн - Проснись, Фердинанд ! Страница 5

– А у меня есть, – выпалил дежурный.

– Может, вы знакомы с директором?

– Должен вам сказать, директор в цирке – не фигура.

– Тогда, может, с кассиром?

– Тоже нет.

– Тогда с дирижёром оркестра?

– Опять не угадали. Я, знаете ли, знаком с таким лицом, которое поможет всё наилучшим образом устроить.

– Сдаюсь, – ответил Фердинанд, – опять не угадал.

– Мой хороший приятель работает рассыльным в самом большом цирке. Вы пойдёте к нему…

– Ну и дальше? – спросил Фердинанд.

– Пойдёте к нему, и он велит директору с вами поговорить. Тогда вы растолкуете что и как и скажете директору, что умеете говорить стихами, что вы вообще забавный малый. Может, он и вставит вас в номер.

– А это очень больно, когда вставляют в номер? – спросил, слегка робея, Фердинанд.

– Больно? Так ведь "вставить в номер" означает включить в программу. Вы что, не знали?

– Не знал, – признался Фердинанд.

– Когда артист делает что-нибудь в цирке или на эстраде, не говорят, что он выступает, а говорят, что его вставили в номер. Звучит солиднее.

– Я люблю, когда солидно звучит, – заметил Фердинанд. – Я побежал!

– Минуточку!.. Сейчас я вам напишу записку к своему приятелю, – заявил дежурный, взяв ручку и с важным видом макая перо в чернила.

VI

Директор цирка принял Фердинанда без промедления.

– Что вы умеете? – спросил он, раскуривая трубку.

– Я умею сочинять экспромтом стихи, – сказал Фердинанд.

Директор окутался клубами табачного дыма.

– Стихи, стихи… – пробурчал директор. – Это не чудо сочинять экспромтом. Я многих знаю, которые сочиняют.

Фердинанду стало не по себе.

"Вот тебе и на! – подумал он. – Придётся, Фердинанд, познакомиться тебе с тюрьмой. Не заработаешь на стихах – угодишь за решётку, с судом шутки плохи".

– Можно, разумеется, сочинять и стишки, – послышался голос из табачного облака. – Но надо сопровождать это каким-нибудь трюком. Вы понимаете, что значит "сопровождать трюком"?

– Сопровождать – значит сопровождать, – сказал, не задумываясь, Фердинанд, – а трюком – это… – И тут он запнулся.

– Трюком в цирке называется, как бы это вам сказать… – Директор помедлил, подбирая подходящее слово. – Короче говоря, под словом "трюк" подразумевается трюк. Вы меня понимаете?

– Мне кажется, понимаю, – поспешно согласился Фердинанд, который старался произвести на директора как можно более благоприятное впечатление.

– Так вот. Дело заключается в том, чтоб номер был интересным и оригинальным. Надеюсь, Великолепный, вы знаете, что значит "оригинальный"?

– Откровенно сказать, не очень, – признался Фердинанд, который опасался всякого незнакомого слова, считая, что может попасть впросак.

– Оригинальный – это значит единственный в своём роде, такой, какого до сих пор никогда не было.

– Как вы считаете, директор, я оригинальный? Единственный ли я в своём роде? Такой ли я, какого до сих пор никогда не было? – одним духом выпалил Фердинанд.

Директор вышел на минуту из облака табачного дыма и стал разглядывать Фердинанда. Он обошёл его несколько раз вокруг, затем приблизился настолько, что Фердинанду показалось, будто он его обнюхивает.

– Несомненно, Великолепный, в своём роде вы единственный, вы такой, какого до сих пор никогда не было. Одним словом, вы оригинальный! – заявил директор, завершив осмотр.

– Урра! – закричал Фердинанд.

– Да вы особенно не радуйтесь, – охладил его пыл директор. – Вид – это ещё не всё. Вид у некоторых оригинальный, а способности к искусству весьма средние, а то и вовсе никаких.

Сказав так, директор сделал несколько шагов назад и вновь погрузился в своё облако. Фердинанду даже показалось, что он общается с таинственным духом, обитающим среди тумана, который то появляется оттуда, то исчезает.

– Итак, вы утверждаете, что можете сочинять экспромтом стихи? осведомился исчезнувший в своём облаке директор.

– Совершенно справедливо.

– Где до сих пор случалось вам выступать?

– В разных местах…

– Ну всё-таки? – настаивал директор.

– В основном в частных домах…

– У тётушки на именинах?

– И даже очень часто! – с гордостью подтвердил Фердинанд. – Вы себе не представляете, сколько у меня тётушек.

– Выходит, вы просто любитель?

– Да, да, я большой любитель этого дела.

– Вы меня не поняли, – сказал директор. – Впрочем, неважно. Видите, сочинение стихов только тогда имеет смысл, когда из этого можно было сделать интересный номер. Допустим, публика станет задавать вам вопросы, а вы будете отвечать на них стихами.

– Пожалуйста, пусть публика задаёт вопросы.

– Но и это ещё не всё, – заметил директор. – Будет неплохо, если одновременно с этим вы станете делать гимнастические упражнения на трапеции под куполом цирка…

– Я согласен, – упавшим голосом сказал Фердинанд.

– Держась одной только рукой за трапецию…

– Мне уже всё равно, могу и одной…

– За трапецию, которая раскачивается взад и вперед?..

– Пусть себе раскачивается, – согласился Фердинанд.

– А вы в этот момент будете висеть вниз головой…

– Ладно, пусть вниз головой!

– Тогда всё в порядке! – радостно воскликнул директор, появляясь из дыма. – У нас есть сенсационный номер для ближайшей программы!

– Минуточку, директор, – холодно возразил Фердинанд. – Номера пока ещё нет.

– За чем же дело стало? – удивился директор. – Может, вы испугались?

– Испугался? – рассмеялся Фердинанд. – Что за мысль пришла вам в голову, директор? Никто из Великолепных ещё не ведал страха.

– Тогда объяснитесь! – воскликнул директор, размахивая своей огромной трубкой.

– Всё это не так существенно. В иной ситуации я б и не заикнулся об этом… Мне хочется знать, сколько денег за сочинение стихов экспромтом в ответ на заданные публикой вопросы в положении вниз головой, ухватившись одной рукой за трапецию, которая раскачивается взад и вперёд под куполом цирка, могу я заработать?

Директор выпустил изо рта огромный клуб дыма.

– Что же… – сказал он. – Я могу предложить вам сто тысяч злотых.

– Слишком много, – помотал головой Фердинанд.

– Вы это серьёзно? – осведомился директор.

– Совершенно серьёзно. Предложите мне половину этой суммы.

– За такой номер вы требуете всего-навсего пятьдесят тысяч злотых? удивился директор.

– Этого мне вполне достаточно.

– Подпишем тогда контракт.

– Подпишем.

Когда контракт подписали, директор протянул Фердинанду руку.

– Я рад, что вы будете в моей труппе! Если желаете, мы можем подписать контракт еще на одну программу.

– Это от нас никуда не уйдёт, – пробурчал Фердинанд. – Будем надеяться, что с телевизором меня больше не накроют…

– Это вы о чём? – спросил директор. – Не слышу.

– Это я так, – ответил Фердинанд. – Ничего особенного.

– Прошу вас убедительно только об одном, Фердинанд: начните репетиции как можно скорее.

– Можете быть спокойны, – заверил директора Фердинанд. – Начну с сегодняшнего дня, особенно буду разучивать эту позу вниз головой…

Когда хозяин с хозяйкой вернулись вечером домой, Фердинанд лежал в кресле в весьма странной позе: задние лапы вместе с хвостом – на спинке, а передние вместе с головой – на полу у самых ножек. Кресло стояло перед включённым телевизором.

– Опять ты забыл выключить телевизор! – сказала хозяину хозяйка. – В который уже раз…

– Забыл, ты полагаешь? – отозвался хозяин. – Ничего подобного! Я нарочно оставил включённый телевизор, чтоб Фердинанд без нас не скучал.

– Так ведь он спит…

– Спит?

– И вдобавок в такой странной позе, посмотри: головой вниз.

– В самом деле, – сказал хозяин, приблизившись к креслу. – Да и вообще он странный пёс, этот наш Фердинанд. – И, хлопнув Фердинанда несколько раз по спине, хозяин со смехом крикнул: – Эй, Фердинанд, проснись!

ГЕНЕРАЛ

I

– Осмелюсь доложить, – сказал адъютант, вытянувшись в струнку перед Фердинандом, – только что получено сообщение: в ближайшее воскресенье на Площади Увеселений состоится большой парад.

Фердинанд глянул краешком глаза в зеркало, висевшее рядом на стене, и с удовольствием убедился, что на нём генеральский мундир, весь раззолоченный, с галунами, с множеством блестящих пуговиц, орденов и аксельбантов.

"Как забавно, – подумал Фердинанд, – никогда в жизни не носил такого мундира. Признаться, он мне к лицу".

– Согласны ли вы, генерал, принимать в воскресенье парад? – спросил, замирая перед Фердинандом, адъютант.

– Что за глупый вопрос! – ответил Фердинанд. – Конечно, согласен. Принимать парад – дело приятное. А вы кто такой?

– Ваш адъютант, генерал, – ответил молодой человек, вытягивая руки по швам.