Павел Литвинов - Электрификация Страница 5

— Это будет наша распределительная доска,- сказал я. — Ее всегда устанавливают на электрических станциях.

— А зачем?-спросил Илька.

— Чтоб удобнее было управлять всеми приборами.

С этими словами я привинтил к доске три кнопки. Одну- для звонка в шкафу, другую — для волшебного фонаря и третью-для таза.

Через каждую кнопку пропустил соответствующий провод.

— Ну и хитрец же ты! — засмеялся Илька. — Ничего не понимаю!

— Потом поймешь!-сказал я и присоединил к четырем проводам элементы.

Два других конца, что шли к тазу, я прицепил к шарикам катушки Румкорфа, а ее зажимы присоединил к третьей кнопке. Два провода от элементов я протянул вдоль доски и присоединил к ним проволоки, торчавшие из кнопок. Все время я справлялся с моими чертежами в тетрадке.

— Кажется, все верно,-сказал я и с облегчением вздохнул.-Теперь надо попробовать!

Но в кухне кто-то застучал в дверь. Я пошел открывать. Это вернулась тетка с Тобиком.

— Ты еще не спишь!- крикнула она, всплеснув руками. — Уже одиннадцатый час!

— Уроков много,-кротко сказал я.

— Марш спать!

Я вернулся к себе и прикрыл дверь на крючок.

Оба мы забрались под стол и улеглись на полу.

Приставили глаза к дыркам в стене и с нетерпением стали ждать. Тетка пришла из кухни с котелком и вылила в таз корм.

— Тобик, Тобик! — закричала она, — иди, милая моя собачка, иди есть!

Послышался стук когтей по полу, и в комнату вбежал теткин любимец.

Он бросился к тазу. Я нажал кнопку, и катушка Румкорфа зажужжала.

Искра ударила Тобику в нос, едва он коснулся щей.

Он с визгом отскочил в сторону. Опять подбежал к тазу и получил новый щелчок в нос.

Тут Тобик взвыл, поджал хвост и забился к тетке под кровать.

Мы с Илькой едва сдерживались, чтоб не расхохотаться.

Тетка долго уговаривала Тобика вылезть, но собачонка сердито рычала и не желала слушаться.

— Теперь он к тазу ни за что не подойдет,- прошептал Илька.

— Конечно, не подойдет,-согласился я.-Давай-ка, пока отдохнем, а потом и за тетку примемся.

— Ладно, давай.

Мы отдыхали около часу. Когда часы пробили полночь, забрались под стол.

У тетки было темно, и слышалось ее сонное дыхание.

Я нажал на секунду среднюю кнопку, и в шкафу загрохотал звонок.

Тетка вскрикнула и соскочила с кровати.

На мгновение я нажал Кнопку с фонарем. На белой печке вспыхнул яркий круг. В его середине была большая тень черта с рогами и хвостом.

Тетка взвизгнула и уткнулась лицом в подушки.

Тобик рычал и лаял из-под кровати.

— Ух, страшно!- прошептал Илька.-

Обожди, дай ей отдохнуть.

Тетка долго читала молитвы и крестилась. Наконец улеглась и заснула.

Страшный грохот звонка опять поднял ее на ноги, а на печке мелькнул черт.

— Караул!-закричала тетка и выскочила в столовую.

— Ян! Ян! Проснись! Кто-то забрался!

Я сделал испуганный вид и выскочил на крики.

Тетка сидела на диване и дрожала от страха, как осиновый лист.

Я осмотрел все комнаты.

— Никого нет,-сказал я.-Вам все приснилось!

— Иди спать, паршивый мальчишка!-крикнула тетка, когда убедилась, что все благополучно.

Она вернулась к себе и скоро заснула.

Еще Два раза мы пугали тетку и улеглись спать. Она так струсила, что забрала подушки и улеглась в столовой на диване.

Дверь в свою комнату она заперла на ключ.

На другой день тетка была зла пуще прежнего. Вечером к ней приходил доктор. После его ухода тетка послала меня в аптеку за лекарствами.

«Что-то не ладно, — думал я.- Электричество плохо на нее действует».

Зато Тобик стал совсем ручным. Он очень изголодался и охотно ел хлеб из моих рук, чего раньше не делал.

К тазу он не подходил.

С ворчанием проскакивал мимо него, поджавши хвост, к тетке под кровать и лежал там целыми часами.

После испуга тетка стала очень раздражительна. Во время обеда хлестнула меня полотенцем, когда я вздумал есть яичницу с уксусом.

Едва отец приходил домой, тетка набрасывалась на него с жалобами на чертей.

Один раз он даже рассердился.

Анна,-сказал он,-ты знаешь, что я в чертей не верю. Ты их завела в моей квартире и разделывайся с ними сама, как знаешь. Меня оставь в покое!

После этого тетка молчала целыми днями и дулась.

По ночам она спала в столовой и свою комнату запирала на ключ.

«Хитрая какая! — думал я.-Надо бы сделать так, чтоб она не могла выйти из своей комнаты. Но как это сделать?

Я долго ломал голову и, наконец, придумал.

— Тетя,-сказал я,-в вашей комнате в полу щели. Через них, наверное, вылезают крысы и пугают вас по ночам.

— И верно, что так!-обрадовалась она.-Ты бы, Ян, забил их чем-нибудь.

Мне только этого и надо было. Я забил щели около двери полосками жести. Присоединил к ним провод от катушки Румкорфа, а другой провел в дверной трещине в медную ручку.

— Если тетка пойдет через дверь,-рассуждал я сам с собой,-она непременно наступит ногами на жесть, а рукой возьмется за медную ручку — тут ее и треснет!

— Готово!-сказал я.-Теперь ни одна крыса к вам не пролезет.

— Спасибо,-буркнула она.-Как бы ты всегда так старался.

Тут кто-то постучал в кухню, и тетка пошла открывать.

— Подайте милостыньку!-услышал я старушечий голос.

— Нет ничего!-сердито крикнула тетка и хотела захлопнуть дверь.

— А поворожить не надоть?-прошамкала нищенка.- Могу на картах, на воде — как вам угодно!

Тетка задумалась.

— А дьявола можете изгнать из дома?-спросила она старуху.

— Можем, можем!-сказала нищенка и протиснулась боком в кухню.-Только сперва поворожить надо.

— А сколько вы возьмете за изгнание дьявола?-спросила тетка.

Старуха задумалась. Долго что-то соображала и высчитывала. Губы ее беззвучно шевелились.

— А сколько их?-спросила она.

— Я думаю, что один,-сказала тетка неуверенным голосом.

— Ну нет, матушка!-сказала нищенка.- Уж ты поверь мне: где один завелся — там около него и маленькие чертики есть!

— Так как же быть?-спросила тетка.

— А вот я сейчас поворожу, погляжу,-сказала старуха.

Она взяла ковшик и зачерпнула воды из кадки. Покрошила в него угля из печки.

Накрыла голову платком, с минуту смотрела в ковшик и бормотала себе под нос что-то непонятное.

Тетка нетерпеливо и с волнением смотрела на старуху.

— Вижу, вижу,-прошептала нищенка зловещим шепотом.-Ох, матушка, великий грех лежит на твоей совести каменным бременем. А черти-то вокруг тебя так и бегают, так и шныряют, а один из них-большущий…

Тетка побледнела, как полотно, и со стоном села на табуретку.

Старуха хитро посмотрела на нее из-под платка и продолжала.

— Сколько их? Тьфу, окаянные! Раз, два, четыре семь!.. Ох, матушка! Десять маленьких, зеленых, и один большой, черный!

Старуха подняла голову и выплеснула воду на пол.

Тетка дрожала, и зубы у нее стучали, как в лихорадке.

— Сколько же вы возьмете?- простонала тетка дрожащим голосом. Она была очень суеверна…

— Да что-ж, матушка, — сказала нищенка,-за большого-рубль, а за маленьких но полтиннику.

Тетка так и подпрыгнула на табуретке.

— Шесть рублей!- вскричала она.- Да ты что- белены объелась?

— Ну, как хочешь, матушка!-прошамкала старуха.- Дело-то не легкое,-и пошла к выходу.

— Постой!-закричала тетка с отчаянием в голосе и схватила старуху за рукав.-По четвертаку за маленьких согласна?

Старуха остановилась.

— Ладно,-сказала она.-Уж по бедности моей уступку сделаю. Тридцать копеек с чертика. За большого рубль. Два рубля вперед-на харчи.

Тетка согласилась, отсчитала старухе деньги и повела ее к себе.

— Надо бы эту каргу угостить хорошенько,- подумал я, залез к себе под стол и нажал кнопку с катушкой Румкорфа.

В это время старуха подошла к двери. Тетка почтительно шла за ней следом.

Нищенка взялась за ручку и вдруг вся скорчилась. Невидимая сила швырнула ее на тетку.

— Чур, чур меня! Рассыпься!-заорала старуха и бросилась бежать из дома.

— Постойте!-кричала тетка, но от нищенки и след простыл.

Так и пропали теткины два рубля.

Я тем временем уткнулся в подушку и хохотал во всю силу легких.

После этого случая тетка стала чаще прежнего ходить в церковь. Она, наверное, решила замолить свои грехи.

Но из церкви возвращалась злая, как ведьма.

Я старался не попадаться ей на глаза.

Сидел у себя в комнате и выдумывал новые средства.